Андрей Буков: «Шанс, который мне выпал в этом году, может быть раз в жизни»

Кубок мира по паратриатлону — World Triathlon Para Cup 2025 в Турции стал для самарского паралимпийца первым международным стартом после пятилетнего перерыва и завершился для него на пьедестале почета.

Больше

Почему пришлось сменить прежнего лидера? Как слепые спортсмены ориентируются в открытой воде? Чем придется пожертвовать ради достижения цели — попасть на Паралимпиаду-2028 в Лос-Анджелес? Об этом трехкратный чемпион России и бронзовый призер Кубка мира по паратриатлону Андрей Буков рассказал в интервью «СО».

— Этот год оказался для вас богатым на старты и медали. Что стало триггером для полноценного возвращения в спорт?

— Несколько факторов. Во-первых, прошлый год выбился из графика соревнований. Это стало побочным эффектом процесса интеграции паратриатлона в Федерацию триатлона России (ФТР). В этом виде программы спортсмены с нарушениями зрения плывут 750 м, преодолевают велоэтап на тандеме 20 км и бегут 5 км вместе со зрячим гидом-лидером. Так вышло, что в 2024 году чемпионат России не проводился, а паратриатлон — мой основной вид в последние пять лет. Отсутствие стартов серьезно ударило и по бюджету. Поясню: новая система начисления баллов за выступления серьезно влияет на включение спортсменов в списки на зарплату и субсидирование в «Центр адаптивной физической культуры и адаптивного спорта» (ЦАФКАС). Чтобы попасть на ставку в ЦАФКАС, нужно выступить на пяти стартах. Я же выступил на двух, и с учетом того что триатлон не относится к «медалеемким» видам спорта, как плавание, велоспорт или легкая атлетика, у меня получился недобор очков. А значит — остался без зарплаты. Кстати, простые расчеты по нынешней системе набора очков привели к любопытным результатам. Например, я выиграл чемпионат России по паратриатлону, а мои коллеги стали бронзовыми призерами чемпионата России по паравелоспорту и трижды заняли четвертое место. В итоге они — на ставках в ЦАФКАС, а я со своим чемпионством — вне списков. Чтобы претендовать на зарплату, мне нужно было набрать определенное количество стартов и баллов. Поскольку чемпионат России по паратриатлону проходит раз в году и всего в одной дисциплине, я стал наверстывать упущенное в других видах спорта — в плавании и велоспорте. Так что мой спортивный сезон-2025, где я в итоге выступил на пяти чемпионатах страны, сложился, мягко говоря, по необходимости.

ЭФФЕКТИВНАЯ РЕКЛАМА НА OBOZ.INFO

— Вы начали год с чемпионата России по параплаванию?

— Верно. В этом виде высокая конкуренция, но войти в призы все равно можно, если подготовиться на непопулярных дистанциях. Так я и сделал, сконцентрировавшись на «полтиннике» баттерфляем.

— И стали вторым?

— Да.

— …И паратриатлон вернулся в вашу карьеру на уровне сборной страны?

— Еще в прошлом году у нас состоялся разговор со старшим тренером национальной сборной по триатлону спортсменов с ПОДА (поражением опорно-двигательного аппарата. — Прим. ред.) и спорта слепых Никитой Нагнибедовым. У тренерского штаба была идея создать сильный тандем для подготовки к Паралимпиаде в Лос-Анджелесе. Но за мою карьеру было столько предложений, которые ограничивались словами: «Ты давай тренируйся, а там все будет хорошо», — что особого доверия к этому уже не было. Я тренировался, выигрывал, но в итоге ничего не менялось. Поэтому в 2024 году я, наверное, психологически оказался не готов бросать все ради погони за мечтой. Но потом произошло объединение федерации триатлона и адаптивного спорта. Сначала в состав ФТР вошли спортсмены с ПОДА, а в этом году — спорт слепых. И тогда вновь возникла тема создания конкурентоспособного дуэта в паратриатлоне на международной арене. Этот вариант был одобрен в том числе руководством ФТР во главе с Ксенией Шойгу. И с этой дорожной картой по возвращению на мировую арену ко мне обратился уже главный тренер сборной России по триатлону спорта слепых Дмитрий Полянский. На этот раз это были не просто обещания, а конкретные предложения и план действий. Но основным условием стала смена лидера.

— Поясните, кто такой лидер.

— Слепые спортсмены выступают с лидерами-гидами. Они связаны друг с другом веревкой. По регламенту (это касается бега и плавания) необходимо, чтобы лидер бежал или плыл позади и не тянул за собой атлета. При этом судьи следят, чтобы расстояние между спортсменами было 50-80 см. Нельзя, чтобы спортсмены расцепились во время прохождения дистанции.

— Вашим лидером с 2019 года был Артем Афанасьев?

— Да, он был третьим лидером за мою карьеру. И с ним мы стояли у истоков этого вида спорта в Самарской области. В тандеме с ним я стал трехкратным чемпионом России, завоевал серебро чемпионата России, стал победителем летних Игр паралимпийцев «Мы вместе. Спорт»-2023. Конечно, мне было тяжело расстаться с ним. Но мы оба понимали, что, если хочешь выступить на Паралимпиаде, чем-то надо жертвовать. И если я принимаю условия тренерского штаба сборной России, то целенаправленно иду к цели, и теперь ее достижение зависит только от меня. Мой лидер с этого сезона — Игорь Полянский (российский триатлет, участник четырех Олимпиад. Мастер спорта России международного класса. — Прим. ред.).

— Но смена лидера особо не повлияла на результаты?

— В принципе, да. Мы выиграли чемпионат России по паратриатлону. Хотя для Игоря велотандем был в новинку.

— Как прошел дебют Игоря на тандеме?

— Не скучно — мы упали. Прямо сразу, как только сели. Но тем не менее он быстро понял принцип езды на тандеме, а еще мы до «России» в Тюмени (чемпионат России по паратриатлону-2025 проходил в Тюмени. — Прим. ред.) сумели проверить наши силы в соревнованиях.

— Это был чемпионат России по велоспорту-шоссе в дисциплине «тандем»?

— Именно он. На нем мы выступили не очень успешно — стали четвертыми в «разделке» на 25 км и не финишировали на 100 км — проехали 30 километров и сошли, потому что наш велосипед не подходил под трассу. Хотя если бы у нас был подходящий велосипед…

— А вы снова ездили на велосипеде, собранном в гараже (на своем первом чемпионате России Буков выступал на самодельном тандеме, сделанном под заказ на авиационном заводе и купленном за 50 тысяч рублей по интернету)?

— (Смеется.) Не совсем так, но близко к этому. Как я уже сказал, в этом году Федерация триатлона России взяла под крыло «спорт слепых», а это значит, что и на региональном уровне эти две федерации теперь работают сообща. Руководитель федерации триатлона Самарской области Виктор Комаров принял активное участие в нашей подготовке к соревнованиям в части технического оснащения. Именно благодаря помощи его механиков мы сумели довести до ума наш велосипед и выжать максимум из имеющегося оборудования.

— Можно ли сказать, что успех на чемпионате России стал для вас определяющим фактором в решении о возвращении в спорт?

— Да, после чемпионата России у меня появилась уверенность в том, что все это нужно не только мне, а целой команде, поддержку которой я ощущал.

— Правда, что вы досрочно стали чемпионом по паралимпийскому велоспорту на треке среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата и нарушением зрения?

— Было и такое. (Улыбается.) Вместе с пилотом Владиславом Ляшко, в финале заезд на дистанции спринта 4000 м фактически закончился через 2000 метров, когда мы догнали соперников из Удмуртии. Так что да — мы досрочно стали чемпионами России в дисциплине «велоспорт — тандем — трек — гонка преследования».

— Велоспорт на шоссе и велотрек — это совершенно разные дисциплины.

— К треку нужно быть технически подготовленным. Если на шоссейном велосипеде по трассе можно выехать за счет силы, то на треке попасть в призы можно только чистой техникой лидера.

— А зачем вам эти эксперименты — шоссе, трек?

— Для набора баллов, как я уже сказал ранее, рассказывая о системе зачисления в ЦАФКАС. Но мне, честно говоря, трек нравится. Хотя бы потому, что в отличие от шоссейной гонки на нем нет ветра и перепадов рельефа, а есть полностью изолированные условия — круг 250 метров.

— Сезон вы завершили на пьедестале почета Кубка мира?

— В Турции мы стали бронзовыми призерами Кубка мира по паратриатлону — World Triathlon Para Cup 2025 в категории PTVI Men. Это был мой первый выездной старт за последние пять лет. Во время пандемии, в 2020 году, мы с Артемом (Афанасьевым. — Прим. ред.) выступали на турнире в Португалии, но у тех соревнований даже рейтинга не было. Для нас это было больше «простартовкой» — мы стартовали, заявили о себе, вошли в десятку лучших и засветились на международной арене.

— Были ли в Турции атлеты, с которыми вы уже пересекались?

— Лично я — нет. Но Игорь узнал среди лидеров слабовидящих спортсменов, которые выступали на Олимпиаде в Токио.

— Как вас принимала публика?

— О, она была прекрасна и создавала непередаваемую атмосферу. Было очень много россиян, и за нас так болели, прямо как на чемпионате России. Нас буквально гнали вперед. Этот старт, в принципе, стал хорошим опытом. Даже в плане соперничества. На чемпионате России адреналина не было вообще — мы с Игорем уже в середине дистанции уплыли, опередив соперников на 2 минуты, и никто не мог нас догнать. А потом мы этот гандикап сохранили и финишировали с отрывом больше чем на три минуты. А в Аланье мы первые приплыли с гандикапом в 15 секунд. И на велоэтапе ехали, постоянно обгоняя друг друга. Зрители были в восторге от борьбы. Мы преодолели дистанцию 750 м (плавание), 18,75 км (велогонка), 4,58 км (бег) с итоговым временем 00:56:46 и стали третьими. Этот старт дал нам пищу для размышлений. Во-первых, мы увидели, что на этом уровне реально бороться за призы. Конечно, не сразу и не без усилий, но это возможно, и для этого нужно изменить систему подготовки. Если сейчас я тренируюсь дистанционно, потому что параллельно продолжаю работать тренером, то теперь мне нужно все 100% времени уделять тренировкам, ездить на сборы, иначе нельзя будет улучшить результат ни в техническом плане, ни в слаженности.

— В плане слаженности?

— Для нас было любопытное наблюдение на Кубке мира касательно связки лидера и атлета. Как я уже сказал, лидер со спортсменом связаны веревкой. У нас принят вариант связки за запястье, а у британцев и поляков сцепка с лидерами была за пояс. Это давало некоторое преимущество, потому что получалось, что гид даже немного ведет спортсмена.

— Вы выступаете в категории В-2, В-3. Есть еще В-1. В чем разница?

— Классификация В-1 — это тотально слепые спортсмены. На соревнованиях на старте (плавательном этапе) им дают гандикап 2,5 минуты, а затем уже стартуют слабовидящие В-2 и В-3.

— В каком диапазоне у вас острота зрения?

— Классификация — это не только острота зрения. «Тотальники» — это те, у кого нет вообще никакого светоощущения. Что касается меня лично, то попробую объяснить на примере видео: есть HD, а есть 240p (формат видео 240p считается низким, потому что может создать лишь общее впечатление о видео — без четкости, скорости и цветопередачи, которые обеспечивают более высокие разрешения. — Прим. ред.). Вот у меня — 240р плюс «букет» из десяти основных заболеваний, которые учитываются при прохождении классификации.

— Как вы ориентируетесь?

— Поскольку я слабовидящий с детства, то учился в интернате для слепых и слабовидящих. Тогда нас учили адаптации в обществе с помощью специальных предметов. В спорте мы в связке с лидером. Он плывет рядом на водном этапе. И если я куда-то отплываю от него, то он все равно подтянет за собой. Мы постоянно сцеплены — разрыва связки допускать нельзя. Кстати, могут и дисквалифицировать, если связка порвется.

— Я видела, как вы стартовали среди участников соревнований по триатлону IRONSTAR в Самаре, как бежали в этой огромной толпе участников, шли в воду. Там зрячим-то нужно быть начеку, а за вас, скажем честно, было волнительно.

— Чтобы как-то поддерживать форму и соревновательную практику, мы с Артемом выступали на таких соревнованиях (и хорошо, что у нас была такая возможность). Но у нас в адаптивном спорте все происходит иначе. Нет таких массовых стартов: допускаются всего 10-12 пар, которые стартуют не одновременно, как при масс-старте, а по отдельности, через определенные интервалы времени. И на велоэтапе нельзя ехать группой — только раздельно.

— А можно «сидеть на колесе»?

— Ни в коем случае. У паралимпийцев велосипедный сегмент проходит по правилам раздельной велогонки: догнал, обогнал, перестроился и дальше едешь свою гонку.

— В триатлоне есть транзитная зона (специально отведенная площадка для смены экипировки между этапами), как вы справляетесь с ней?

— Ох уж этот «четвертый вид триатлона»! (Смеется.) Его в идеале нужно отрабатывать заранее и специально готовиться. Мы с Игорем даже выработали специальную тактику ее прохождения. Чтобы было понятнее: триатлеты переходят с велосипедного на беговой этап через транзитную зону. По ней нельзя передвигаться на велосипеде: необходимо спешиваться перед ее линией и далее велосипед нести (или катить) до своего места. Но в Тюмени мы с Игорем, приехав на пять дней раньше старта, специально тренировали прохождение транзитной зоны, придумав способ, как, не нарушая правил, не терять скорость.

— Сколько можно сэкономить времени?

— Секунд 10-15. Но — в голове все должно быть отточено до автоматизма: из воды вышел — шлем надел, велотуфли и т.д. Гонка у нас спринтерская, и все манипуляции с экипировкой делаешь на автомате, потому что каждая секунда на вес золота. Кстати, знаете, я анализировал результаты слепых и слабовидящих спортсменов. И оказалось, что у них практически нет «просадки» в транзитной зоне, где они находятся не дольше, чем зрячие спортсмены. Причем и слабовидящие, и слепые паратриатлонисты тратят на «транзитку» примерно 30-35 секунд.

— А чемпионаты России по паратриатлону и триатлону теперь проходят единым стартом и в одно время?

— В России проводятся разные чемпионаты, а вот в Аланье — все вместе. Они просто на три дня перекрыли в городе дороги. И сначала выступали юниоры, потом «элита», в третий день — «любители» и «паратриатлон». У нас, конечно, сложнее с перекрытием дорог на такой срок. Если только не проводить соревнования на лыжной базе, как в этом году в Тюмени.

— У вас в итоге что-то решилось с велотандемом? Вот вы ездили на Кубок мира, почувствовали разницу между велосипедами соперников и тем, на чем вы попали в призы?

— Что касается Кубка мира, то тут прямо история про «шесть рукопожатий». Мы с Игорем выступали на тандеме, который нам предоставил тренер из Центра адаптивного спорта Тульской области. Была целая эпопея по доставке тандема из Тулы в Москву, где он хранился на велотреке, а потом его подогнали под нас, поскольку велосипед требует индивидуальной настройки. И благодаря тому, что у главы федерации триатлона Самарской области Виктора Комарова в Москве есть механики, которые по его просьбе помогли нам подогнать велосипед, мы достойно и конкурентоспособно выглядели на Кубке мира.

— Вам бы техгруппу с собой возить.

— По-хорошему — да. Нам просто повезло, что в нашем случае помогает Никита Нагнибедов, отвечающий за паралимпийцев, бывший велосипедист, который знает устройство велосипеда. Но по факту нужен механик.

— Интересна реакция регионального минспорта, если вы скажете, что вам нужен механик…

— На самом деле я пытался решить вопрос, попросив принять меня в велошколу. Это отчасти решило бы проблему, потому что у меня был бы тогда тренер по велоспорту и возможность тренироваться на велосипеде. Ну или если бы просто предоставили велосипед, потому что современный велотандем стоит очень дорого (стоимость велосипеда начального гоночного уровня начинается от $12 000. — Прим. ред.). Плюс технику нужно обслуживать. И одно дело, когда это делает специалист, и совсем другое, когда я сам.

— Переговоры с велошколой и отделением спорта слепых, как я понимаю, закончились неудачей?

— Меня не взяли, хотя и тренер был не против. Но в итоге в велошколу меня не приняли, а по триатлону у нас в Самаре нет ни самой спортивной школы, ни отделения в спортшколе. Но если раньше помощи не было вообще, то сейчас и Москва помогала (Дмитрий Полянский заказывал нам колеса, покрышки), и красноярский тренер предоставил велосипед на чемпионат России по треку, и тульский тренер одолжил тандем на Кубок мира, и Виктор Комаров помог в части механиков. Получается, что мы выступили не за счет какой-то организации, а вопреки всему.

— Планируете ли вы продолжать тренерскую деятельность?

— Это очень непростая, я бы сказал, больная для меня тема. Честно говоря, мое педагогическое образование позволяет работать тренером, но изначально ввязываться в тренерство я не планировал и не видел себя в этом. Но в 2016 году начался «бан» российских спортсменов на международной арене, я тогда переехал в Южный город, где как раз открыли бассейн. Пошел инструктором и — втянулся. Вот уже почти десять лет учу детей плавать. И теперь мне нужно принять решение до конца года, как разрешить эту ситуацию с наименьшими потерями. Как спортсмен, я понимаю, что необходимо улучшать результаты, а значит, нужно уезжать на сборы. Это необходимо, иначе это все несерьезно. И конечно, я расстроен, что нужно менять приоритеты. Но, с другой стороны, такой шанс, который мне выпал в этом году, может быть раз в жизни. И пока все звезды сходятся и рядом со мной люди, которые тоже разделяют со мной эту цель и стремятся к ней, нужно не упустить этот шанс.

— Чему сейчас посвящена подготовка?

— В конце марта пройдет Кубок мира в Абу-Даби. И я сейчас опять в подвешенном состоянии с ЦАФКАС — вроде бы в этом году у меня есть пять стартов, есть призовые места, но сама схема настолько непонятна и размыта, что я не знаю, примут ли меня на ставку. Ведь половина баллов у меня по триатлону, а половина — по спорту слепых.

— Не думали сменить регион?

— Не хотелось бы. Все-таки я родился в Самаре. Спортивная карьера тоже здесь началась. Поэтому хочется выступать за Самарскую область. Плюс есть небольшая помощь в виде губернаторской стипендии. А такие бонусы есть не в каждом регионе. Так что есть плюсы и минусы. Но сейчас мои мысли больше о том, куда и как пристроить детей, чтобы и они продолжили заниматься плаванием, и я последующие три года посвятил себя целенаправленной подготовке к главному старту жизни. Ведь после Токио, в связи со всеми событиями, я смирился с тем, что мы надолго невыездные. Но в этом году жизнь развернулась на 180 градусов. Если раньше я становился чемпионом России, но нас никуда не пускали, не включали в состав сборной России (в силу разных обстоятельств меня заменяли вторым номером), а мы с Артемом просто коллекционировали золото России, то был момент, когда вообще хотел уйти из спорта, потому что не видел ни смысла, ни мотивации. Сейчас, когда открываются перспективы, то и тренировки в удовольствие. Судьба дала другие условия, и сейчас у меня появился стимул, чтобы с новыми силами ринуться на покорение мечты. Я как никогда близок к тому, чтобы это все реализовать.

— Ирина Зобнина