Фото-граф

Ноябрьским тихим вечером обнаружил я в своем ржавом почтовом ящике в доме на улице Крупской письмо. И удивился. Последний человек, который отправлял мне письма, эмигрировал недавно в Чехию. Остальные знакомые звонят иногда из разных городов, но писем не пишут. Отогрев дыханием ладони, я отомкнул на ящике замок и прочел обратный адрес. Германия. Мюнхен. Томас Авенариус. И тут вспомнилась мне зимняя охота на волков года три назад. Авенариус приезжал охотиться, чтобы написать об этом в своей книжке

Не отходя от ящика, я прочел несколько строк на ломаном русском. Писал Авенариус, что вышла его книга. Закончил он ее сильно, пафосно: ввернул что-то о России, «где интеллигенция в последние годы спивается, где волчий вой сливается с людским». В конце послания Авенариус интересовался, как там Юрка. Юрка Кемаев — фотограф одной из мордовских газет. Как раз в те дни, когда я получил письмо немца, одно московское издание опубликовало заметку о нем. Мол, лауреат нескольких международных конкурсов, то да се. Что вы думаете о жанре фоторепортажа? Почему он затухает? Юрка, будучи не только кутилой, но и актером, давил на эмоции. «Раньше было лучше, — отвечал он. — Раньше я знал, кому задницу лизать. Теперь нет». В конце концов органично вырастает мысль, что гибнут не только жанры, гибнет вся русская интеллигенция, некогда умевшая их различать, а теперь и различать-то некому. Наверное, с денежного московского коллеги Юрка стребовал не меньше «Смирновской». Так же, как когда-то с Авенариуса. Тому он говорил, что платят х…во. Немец зачем-то записывал в блокнот вариацию крепкого слова и покупал Юрке бутылку водки. Наутро Юрка веером рассыпал перед писателем ворох фотоснимков. Немец моргал едва заметными ресницами и говорил, что Кемаев — поэт.