Сергей Махлай: «Это месть мне». Владелец «Тольяттихимбанка» дал эксклюзивное интервью

По времени приговор Попову совпал с инициированным основным «интересантом» атаки на ТОАЗ и близкими ему структурами – группой «Уралхим» Дмитрия Мазепина — процессом банкротства владельца «Тольяттихимбанка» Сергея Махлая.

Махлай сдаваться не собирается и открыто говорит о готовности продолжать борьбу и за Попова, и за себя, и за свой бизнес.  Как именно он будет это делать, и как относится к  происходящему – сам Махлай, уже несколько лет управляющий своим бизнесом из-за океана, постоянно проживая на территории США,  рассказал в эксклюзивном интервью «Самарскому обозрению».

— Как вы можете прокомментировать приговор, вынесенный в отношении бывшего руководителя «Тольяттихимбанка» Александра Попова?

— Сказать, что я к нему отношусь крайне негативно – значит не сказать ничего.

Сам приговор основан на показаниях преступника, подкладывавшего ранее оружие на «Тольяттиазоте», Олега Антошина, который должен был «Тольяттиазот» охранять. Да и где вообще в мире видано, чтобы такой приговор выносился не по факту передачи взятки, а просто по кем-то «услышанным» планам попытаться это сделать?

Мне кажется, даже в банановых республиках подобного не происходит.

Считаю такой вердикт настоящим позором для судей, причастных к вынесению такого судебного акта. Правда, вряд ли подобное было бы возможно, если бы на судей кто-то не давил, что само по себе не оправдывает этих судей.

Возможно, когда-нибудь правда и выйдет на поверхность и то, как и почему принималось такое решение, станет понятно всем и получит надлежащую оценку. Вообще появление таких приговоров, считаю – полное безобразие, которое может свидетельствовать о рисках извращения судебной власти.

Чего здесь больше? Давления на правосудие или коррупционных проявлений?  Чем еще, кроме этого, я мог бы объяснять подобное?

И ведь ровно то же самое я могу сказать относительно судебных решений, в которых фигурируют имена моего отца (Владимира Махлая, — генерального директора «Тольяттиазота» до 2007 года, — прим. «Самарского Обозрения») и меня самого.

Кто и за что должен нас так ненавидеть, чтобы делать подобное?

Ну ладно, пусть меня ненавидят, но за что все это Александру Попову? Он то чем обидел команду Мазепина?

Я считаю, что это не Попов должен сидеть в тюрьме – а они, по 210-й статье, за организацию по сути дела преступного сообщества. Это мое мнение, но мне сейчас непросто доводить его до нужных кабинетов, как это делает Мазепин, ходящий везде и распространяющий ложь в адрес отдельных менеджеров и меня лично.

Мне это делать гораздо сложнее, поскольку он специально создал такую ситуацию, что я не могу приехать в Россию. Ведь это он (Мазепин, — прим. «Самарского Обозрения») реальный банкрот, а вовсе не я!

Он обвиняет топ-менеджеров «Тольяттиазота» в плохом менеджменте предприятия. А он такой хороший менеджер, что довел «Уралкалий» и «Уралхим» до предела, они в долгах как в шелках.

А «Тольяттиазот» при этом очень успешное предприятие, стабильно развивающееся, обеспечивающее работой тысячи сотрудников, исправно уплачивающее многомиллиардные налоги и осуществляющее политику социальной ответственности. И было бы еще успешнее, если бы он не организовывал рейд на завод.

Он (Мазепин, — прим. «Самарского Обозрения»), насколько мне говорят из кулуаров Кремля и других источников, везде рассказывает, что дивиденды мы ему не платили! Опять ложь, все ему платили, но он решил, что ему мало.

Везде ложь, оговор и самая натуральная клевета!

— Насколько оправданна оценка части приговора Попову в виде полумиллиардного штрафа – что это ограничивает возможности его досрочного освобождения?

— Весь этот приговор  — это месть мне! Попова по сути дела держат как заложника, непонятно только зачем и почему. У вас есть ко мне вопросы? Так задайте их мне лично, вместо того чтобы неповинного ни в чем человека в тюрьме гноить.

Поэтому, повторюсь, то, что происходит в отдельных судебных процессах в самарских судах – просто удручает. Там боятся, что ли, выносить любые справедливые решения, не устраивающие «Уралхим»?

— Но ведь процесс не ограничивается Самарской областью — будут и следующие инстанции, находящиеся совсем не в Самаре, тот же Верховный Суд, например?

— Их задача мне понятна. Пока апелляция, пока кассация, пока до Верховного суда дойдет… Это сколько еще лет Попов сидеть будет? А ведь он уже два года сидит непонятно за что, при том, что абсолютно никаких доказательств противоправных действий с его стороны нет вообще, кроме выдуманных.

— То есть вы считаете, что его держат в качестве заложника? Или, возможно, чтобы добиться от него каких-то показаний? 

— Естественно, там надеются, что он против меня что-то, устраивающее «Уралхим», расскажет и покажет. Александр — честный человек, зачем ему говорить про то, чего он не делал.  Тем более по взятке, которой вообще не было?

Где это видано: кто-то подумал (!) что готовится передача взятки – и человеку срок дают. На основании таких «думок» можно вообще всю страну посадить!

— Вы готовы продолжать борьбу за Попова и впредь? Идти вплоть до Страсбурга и до Гааги?

— Безусловно. Я пойду до Верховного суда, скорее всего, подам материалы в Европейский суд по правам человека. Буду просить и все другие вовлеченные стороны поддержать меня в таких действиях.

Уверен, что все, что придумано в российских судах – будет отменено, как не соответствующее нормам закона. Но ведь это очень долгая процедура, и он все это время будет сидеть за решеткой.

Чего добиваются, на что рассчитывают наши оппоненты? Думают, я позвоню Мазепину и скажу: давай, расскажи, чего ты хочешь?

Если ему что-то нужно – пусть сам звонит, пишет мне письма. Я все по закону делаю и не совершал того, в чем меня он обвиняет. У него другая задача: захватить любым способом ряд успешных предприятий.

— За все это время у вас с Мазепиным были какие-то коммуникации?

— Были очень давно,  по-моему в 2013 м году лично встречались.

— А за последние 3-5 лет? 

— Нет. Какая может быть коммуникация с человеком, который собрал миноритарный пакет акций «Тольяттиазота», и когда я на последней встрече его спросил: «Зачем тебе они? Продай их», ответил: «Они не продаются, я их не для того покупал». Его намерения были понятны сразу.

— Какие намерения? Забрать вообще весь бизнес?

— Естественно, — захватить предприятие бесплатно. Вот он как изначально планировал его захватить, так и выполняет этот план.

— По факту «Уралхим» уже установил контроль над заводом «Томет». А какова рыночная стоимость предприятия? Оно случайно не стоит дороже, чем  размер ущерба, «досчитанного» в пользу «Уралхима»?

— Не знаю, я «Тометом» не управлял. Это отдельное предприятие, там отдельные акционеры – не ко мне вопрос. Мы с ними работали как партнеры, потому что они расположены на одной площадке с «Тольяттиазотом» и технологически с ним связаны.

— Получается, что все эти процессы: приговоры, банкротство «Томета», исполнительное производство в ваш адрес, персональное банкротство С.В. Махлая, инициированное опять же «Уралхимом», крутятся вокруг одной и той же цифры в 87 млрд рублей? Эти деньги хотят по нескольку раз взыскать?

— Творится вообще полнейший абсурд. Все, кто видит приговор по так называемому делу «Тольяттиазота», просто недоумевают.

Приговор говорит о том, что мы сами у себя украли всю продукцию, произведенную за 4 года! Как такое возможно? Где это видано? То есть мы не платили зарплат, страховок, не оплачивали закупки газа, не выдавали дивидендов, не несли вообще никаких расходов?

Как тогда вообще чисто физически можно было хоть что-то производить?

Суд факт понесенных расходов даже не стал во внимание принимать. А уж какую экспертизу, с какими арифметическими ошибками, приняли в этом суде – это просто позор!

Все же крутится вокруг очень странной экспертизы, все факты, противоречившие некомпетентным «мазепинским» расчетам якобы причиненного «Тольяттиазоту» и его собственникам (повторюсь, — в том числе самим себе) ущерба – просто были отброшены в сторону.

Побоялись пригласить этих кое-кому услужливых экспертов в суд, чтобы им адвокаты задали неудобные вопросы. Потому что знали, что так называемые эксперты не смогут на них ответить. Их экспертизу разбили бы в пух и прах.

Это форменный беспредел и безобразие! Меня обвиняли даже в том, что происходило до 2008 года, когда меня вообще на предприятии не было!

— В чем, на ваш взгляд, смысл попытки обанкротить вас лично? В том, чтобы добраться до принадлежащего вам «Тольяттихимбанка»?

— Они тянутся ко всему. Сейчас действительно подали заявление о моем банкротстве. Следующая стратегия, видимо — консолидировано вытягивать деньги и с меня, и с банка.

— Что мешает двигаться в рамках  исполнительного производства?

— Вообще ничего не мешает, просто они движутся своим путем.

— Получается, банкротство – это параллельный процесс?

— Конечно, берутся параллельно вообще за все. Он (Мазепин, — прим. «Самарского Обозрения»)   выполняет свою миссию, о которой давно мне рассказал – как будет действовать и что будет происходить.

Просто ее выполнение потребовало гораздо больше времени, чем он думал, и видимо, обошлось ему гораздо дороже, чем планировалось изначально.

— Как, на ваш взгляд, может развиваться дело о вашем персональном банкротстве – оно будет таким же длинным, долгим, изматывающим, как и все остальные, касающиеся «ТоАЗа», и связанных с ним так или иначе структур и людей, или пойдет быстрее?

— Опять же я не могу давать таких прогнозов. Потому что вижу, что теперь в России возможно что угодно. Я всегда был патриотом России, любил  и люблю ее, я российский гражданин, всегда поддерживал страну, она моя Родина как была, так навсегда и останется.

Но вот то, что творят отдельные люди в ней –  страшно вредит имиджу страны во всем мире.

— Вы до сих пор владеете «Тольяттихимбанком», в этом плане ничего не поменялось?

— Да, у меня там 100%

— Может быть, в сложившейся ситуации это несколько рискованно?

— Возможно, но что есть, то есть …

— У вас есть возможность предпринимать ответные действия? Ведь есть вопросы, которые, наверное, вполне реально выносить в международные суды, за пределы российской юрисдикции?

— Естественно, я занимаюсь этим, использую все возможные альтернативы. Акционеры «Тольяттиазота» судятся в Ирландии,  я тоже участвую в этих заседаниях в качестве свидетеля, другие возможности тоже исследую. Просто так происходящее не оставлю. В Европейский суд по правам человека также обратился несколько месяцев назад.

— Находясь в США, вы можете инициировать какие-то процессы и в американской юрисдикции?

— Повторюсь, я не могу раскрывать всей возможной позиции защиты скажу только, что я рассматриваю все возможные варианты. А в международных судах такого беспредела не позволят как в отдельных судебных процессах в самарском регионе.

— Константин Ланге