Николай Брусникин — бывший вазовский комсорг, один из первых молодых политиков новой эпохи. В первых демократических выборах 1990 года он выиграл сразу два депутатских мандата — тольяттинского горсовета и уровня РСФСР.
Он стал одним из первых банкиров (вице-президентом Автовазбанка) и владельцев заводов (ему долгое время принадлежал тольяттинский «Трансформатор»). Комсомольские связи сблизили его c Сергеем Кириенко и Анатолием Чубайсом, привели Брусникина к истокам формирования «Союза правых сил», в Госдуму и в большой бизнес.
Построив первую в России коммунальную империю «Мой коммунальный стандарт», Брусникин был связующим звеном Самарской области с ее наследником — скандальным «ДомКом Инвестом».
Он успел сделать карьеру регионального чиновника сразу в нескольких правительствах субъектов России от Хабаровского края до Крыма.
В 2018 году Брусникин вернулся в Самару, поставил рекорд самого краткосрочного и бурного пребывания в должности министра промышленности Самарской области, провел реорганизацию структуры министерства, стал советником вновь избранного губернатора и… исчез.
Сегодня сам Николай Брусникин и его интересы находятся далеко за пределами Самарской области, но об эпохе начала он вспоминает с видимым удовольствием и делится своими воспоминаниями с «Делом».
В них все впервые: первые контакты «новой самарской власти» с Тольятти, первые переговоры демократически избранного губернатора Константина Титова на АвтоВАЗе, его первый ход в большой политике и, конечно, люди, определившие исход этой партии.
Николай Брусникин:
«Наше заочное знакомство с Константином Алексеевичем Титовым началось с курьезного случая.
В начале лета 1990 года он, как я помню, был председателем горисполкома Самары, тогда еще Куйбышева. Заметным лицом новой власти. И вот как-то звонит он мне (я был председателем Автозаводского районного совета депутатов Тольятти и символизировал новую власть в Тольятти) по так называемой «тройке» — специальной линии связи для областной партийной и хозяйственной номенклатуры. А я эту «тройку» не беру принципиально, для меня это некое проявление прошлого, отстой.
О чем в этот бурно меняющийся период говорить со «всякими» горкомами и парткомами? Еще будут по старинке пытаться давать команды, а время-то уже другое. Реально депутаты, народившиеся лидеры демократических общественных процессов с каждым месяцем все больше и больше формировали тогда «повестку дня». И вот звонит эта «тройка» и звонит! А я ее не беру.
По-моему, Константин Титов понял, что происходит. Хотя, возможно, подумал, что у меня этой связи нет (а как нет, кабинет-то прежнего районного предисполкома, стол с зеленым сукном, с телефонами, как было положено). Дозвонился он до меня по обычному телефону (мобильных, кто помнит, тогда еще не было).
Дело, по которому он звонил, было достаточно интересным. В область приезжал шахматист Анатолий Карпов и давал сеансы одновременной игры. Титов правильно решил, что кроме Самары Карпов обязательно должен был побывать и в Тольятти. Собственно, просьба его была в том, чтобы помочь организовать такой визит и общение Карпова с тольяттинскими шахматистами.
Вот так я познакомился с Константином Алексеевичем Титовым и понял тогда, что это человек, который не замыкается на Самаре. Что для самарцев, пусть они на меня не обижаются, но это непреложный факт, редкость, а уж думать, что есть еще какой-то Тольятти… Справедливости ради стоит отметить, что и в Тольятти не очень-то вспоминали о Самаре. Тольятти исторически развивался как федеральная конгломерация.
Титов тогда подал сигнал на знакомство и совместную работу. Конечно, не только мне. При нем лексически сформировался термин «губерния», вошел в естественный людской обиход, что произошло на ментальном уровне. Константин Титов способствовал этой консолидации».
Николай Брусникин:
«Спустя непродолжительное время после своего назначения губернатором Самарской области Константин Титов попросил меня организовать встречу с генеральным директором АвтоВАЗа Владимиром Васильевичем Каданниковым. Такая встреча Каданниковым была назначена.
Да, я не ошибся. Не новый губернатор назначил встречу, а именно Каданников назначил встречу губернатору. Понимая расклад сил и необходимость выстраивания системных отношений, Константин Титов без антимоний приехал на встречу к Владимиру Каданникову, в его кабинет в Тольятти.
Никакого расшаркивания в заводоуправлении АвтоВАЗа при этом не было. В приемной секретарь неспешно доложила хозяину кабинета о прибытии Титова, предварительно поинтересовавшись, как его зовут. Была выдержана тактическая пауза в пару-тройку минут. И вот началась встреча.
Это была встреча двух миров, двух парадигм, как сейчас принято говорить.
Хозяин кабинета видел своей главной целью сохранение работоспособности производственного комплекса, производственных связей, обеспечения сотни тысяч людей работой, заработком, социальными возможностями, поддержкой их семей.
Константин Титов демонстрировал свои глубокие знания экономической теории, говорил о неизбежности выстраивания рыночных отношений и, естественно, говорил о проблемах области и дисбалансах в обеспечении населения Тольятти и области в целом, в том числе продуктами питания и ширпотребом.
Стоит вспомнить, что осень 1991 года стала поворотной не только в политической сфере (после ГКЧП и отставки Горбачева), но и ознаменовала начало ломки устоявшихся производственных связей, инфляцию, потерю доходов населения, повсеместный переход от денежных расчетов к бартеру.
Градус разговора постепенно повышался. Вскоре я осознал, что по итогам разговора буду бит обоими за посредничество. Как автозаводчанину и тольяттинцу, мне были близки представления и намерения Каданникова.
Рыночная экономика — штука, наверное, хорошая, но как к ней перейти без потрясений, как перестроить громадную федеральную систему, которую представлял собой АвтоВАЗ с сотнями поставщиков, миллионами занятых в автомобильной сфере граждан. В то же время Титов со знанием дела говорил правильные вещи и, по сути, представлял программу своей работы на ближайший период.
На каком-то этапе стороны начали демонстрировать недовольство друг другом. Третий (то есть я) был, очевидно, лишним.
Под благовидным предлогом (мол, пойду закажу чай) я выскочил из кабинета. Про себя думал: «Вот только бы не разругались вдрызг».
Да, времена были непростые. Ломались устоявшаяся система и представления, появлялись новые лидеры, теория (рынок и демократия) не вписывалась в реалии постсоветской действительности. Промышленному гиганту необходимо было выживать в надвигающихся непростых условиях, точно так же, как и промышленной Самаре.
Тем временем разговор Титова и Каданникова стал более спокойным, и стороны давали друг другу понять, что, несмотря на разницу взглядов на какие-то вполне серьезные моменты, они «в одной лодке», что им вместе теперь выполнять непростую работу, каждому на своем месте. И нести ответственность перед работниками громадного предприятия и населением большой Самарской области.
Тогда я для себя понял, как важно ставить во главу угла дело, быть преданным ему и не поддаваться эмоциям. Каданников проявил себя как «глыба», понимая ответственность за Завод (с большой буквы), он принимал то новое, что символизировал собой Титов.
Ну а Константин Титов тогда впервые поразил меня знаниями экономической теории и пониманием, что формирование рынка должно сопровождаться социальной поддержкой населения. Он, как я понял, был сторонником кейнсианской модели развития, той, что позволила преодолеть Великую депрессию в США».
Николай Брусникин:
«Шел 1999 год, его середина. Дефолт, отставка правительства Кириенко. Ощущалось, что неизбежны политические и экономические перемены. Уплывающая власть не всегда трезвого Ельцина, фронда Юрия Лужкова, сепаратизм регионов, скандалы в верхах, снижение уровня жизни населения.
Царило какое-то всеобщее нетерпеливое ожидание кардинальных перемен к лучшему и усталость от лихих 90-х. Послевоенное поколение пыталось встроиться в существующую действительность, а вот 30-40-летняя молодежь серьезно рассчитывала на рационализацию политической системы, развитие экономики, кадровые реформы.
В это время зародилось движение (а затем и партия) «Союз правых сил». Его лидерами стали Сергей Кириенко, Борис Немцов, Анатолий Чубайс и Ирина Хакамада. Я в то время вместе со своими старыми товарищами по Сургутской альтернативе (неформальное молодежное движение конца 80-х годов) создал «Движение нового поколения», мы периодически собирались (в Москве, в Кемерове, в Волжском, в Тольятти) и мы вошли в число учредителей «СПС».
Константин Алексеевич Титов к тому моменту стал крепким губернатором, реально управляющим политическими и экономическими процессами в губернии. Да, были самостийные мэры (и в Самаре, и в Тольятти), но в целом ощущалось пусть медленное, но развитие.
Область явно опережала по темпам развития ряд соседних регионов. Авторитетом Константин Титов пользовался и среди губернаторского корпуса. Он сам много ездил в различные регионы страны, к нему приезжали, его позиция по многим вопросам, в том числе и федеральным, была весьма значимой.
Поговаривали о президентских амбициях Титова. Он был очевидной федеральной политической фигурой и выражал точку зрения региональной элиты и губернаторского корпуса (как минимум Поволжья и Урала).
Как-то субботним вечером у меня дома раздался резкий звонок. Не «тринь-тринь-тринь», а «зы-зы-зы», требовательно так.
Я взял трубку и мужской твердый голос, спросив, не являюсь ли я Брусникиным Николаем Юрьевичем, заявил, как приказал, что сейчас со мной будет разговаривать Сергей Владиленович Кириенко.
Надо сказать, что, несмотря на то, что Кириенко уже не был премьер-министром, по Закону о правительстве он сохранял право на государственное обеспечение своей деятельности.
Действительно, это был не розыгрыш. Тогда «троллить» еще не научились. Сергей Кириенко попросил меня переговорить с Константином Титовым на предмет вхождения его в «СПС» и определения его как одного из лидеров партии. Если тот согласится, то нужно, чтобы он приехал в Москву к Анатолию Чубайсу уже в понедельник.
Для Константина Титова, с которым я встретился в воскресенье, поступившее предложение было неожиданным, а решение по нему непростым.
Титов к тому времени был сформировавшимся региональным политиком, его авторитет, позиции области и поддержка других регионов позволяли претендовать на значимые позиции федерального уровня. При этом он не был слишком связан с номенклатурой того времени, его нельзя было назвать в полной мере человеком Ельцина. Наоборот, он стремился быть самостоятельным политическим игроком.
В то же время Кириенко, Немцов, Чубайс — это такая «гремучая смесь», в том числе смесь в идеологическом смысле (государственник Кириенко, вроде бы преемник Ельцина — Немцов и рыночник, либерал Чубайс). Где ниша социал-экономиста Титова, да еще с федеральными амбициями, было непонятно.
Принять верное решение — пойти или не пойти в «СПС», были те еще шахматы. Кто кого усиливал — «СПС» Титова или Титов «СПС», на тот момент было непонятно. Многое зависело от последующих переговоров в Москве.
Константин Титов, как я понял, в больших сомнениях, но принял приглашение на визит в Москву, дав тем самым потенциальное согласие на совместную политическую работу под эгидой «СПС». Это произошло, видимо, на уровне политического чутья. Когда надо было свои амбиции придержать ради рискового, но федерального политического проекта, ориентированного на развитие.
Последующий период был бурным, ситуация развивалась молниеносно. Титов не попал в тройку лидеров. Вроде бы обещанный ему пост председателя партии так Уставом и не был создан.
Но с полным основанием могу сказать, что все свои обещания Константин Титов перед партией (читай — Сергеем Кириенко и Анатолием Чубайсом) выполнил. И какую-то толику экономизма и социальности в вырабатываемую «СПС» идеологию внес.
Мы с Верой Лекаревой стали депутатами Государственной думы (Вера Лекарева как одномандатный депутат от Самары, я — по списку «СПС», часть необходимых голосов мне добавила еще Пензенская область; о чем системная договоренность с Константином Титовым и Василием Бочкаревым также была).
В начале 2000 года в рамках внутрипартийных дискуссий встал вопрос о выдвижении «СПС» своего кандидата в президенты России. Борис Ельцин, как известно, сложил свои полномочия, Владимир Путин был определен и.о. президента и, очевидно, выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах.
Константин Алексеевич Титов был настроен на политическую борьбу. Он предполагал, что «СПС» мог бы смело выдвинуть его как кандидата.
Чего было больше, политических амбиций или профессиональных и ответственных представлений, «как надо преобразовать Россию»? На мой взгляд, второе. Титов к тому времени имел целостное представление о том, как должны развиваться регионы страны, какой должна быть налоговая политика, роль муниципалитетов, социальная и пенсионная политика.
Однако в «СПС» уже были свои течения и тренды. Выборы в Госдуму на федеральном уровне проходили под неформальным тезисом «Путина — в президенты, Кириенко — в думу». Этот тезис работал, его подхватывали СМИ. Региональный, даже межрегиональный, потенциал Титова не вплетался в хитросплетения и политические интриги высоких московских кабинетов.
На обсуждении в рамках политсовета «СПС», выдвигать ли Константина Титова кандидатом в президенты РФ, мнения разделились. Большинство высказалось против.
Каюсь: пытаясь обосновать, что ситуация уже не та, что была осенью 1999-го, что Владимир Путин — реальный президент РФ, и что не стоит тратить политический ресурс партии и самого Титова, я также не поддержал его кандидатуру. Константин Алексеевич был очень сердит. Мягко говоря.
Вспоминая эту ситуацию, я продолжаю думать, а что было бы, если бы Константин Титов участвовал в президентской кампании 2000 года? Смог бы он стать премьер-министром при Путине? Должность вице-премьера ему была бы неинтересна, не столь масштабна.
Прихожу к выводу, что, абсолютно реально мысля и понимая расклад политических сил, Константин Титов по итогам президентских выборов рассчитывал не на победу или на какую-то компромиссную должность, а на признание своих, проверенных практикой губернского самарского развития представлений.
Признание через избирательную «трибуну», внимание федеральных СМИ, диалоги с лицами, принимающими решения, поддержку населения. Это естественное стремление политика европейской формации. Которым был и остается Константин Алексеевич Титов, первый руководитель Самарской губернии нового времени».
— Записала Виктория Петрова
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
