Андрей Шестаков: «В тех регионах, где я работал, тариф в полтора раза выше»

Генеральный директор АО «Экология» — регионального оператора обращения с ТКО в Самарской области

Читайте также:

Трамп намерен обсудить поставки ракет «Томагавк» на Украину с Путиным

Судимый застройщик ЖК «Космолет» опять пытается порулить проблемным самарским объектом

Новокуйбышевские нефтехимики представили на просветительском фестивале новый образовательный проект

Больше

Государственное АО «Экология» оказалось единственным участником конкурса на получение статуса регионального оператора обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) в Самарской области до конца 2027 года. С какими планами вышла на конкурс компания, руководители которой менялись несколько раз до марта этого года? Входят ли в эти планы организация раздельного сбора отходов и расширение географии самостоятельной транспортировки? Как спор с ФАС повлиял на работу компании и какой тариф здесь считают справедливым? Какие изменения предлагается внести в территориальную схему? На эти и другие вопросы «СО» в своем первом большом интервью в Самарской области рассказал генеральный директор АО «Экология» Андрей Шестаков.

«Мусорная отрасль ограничена в специалистах, которые понимают, что они делают»

— Как вы появились в Самарской области?

— Я работал руководителем транспортной компании в Крымской зоне Краснодарского края. В феврале, когда заканчивался мой четырехлетний контракт и обсуждался вопрос продолжения работы в крае в этой либо другой компании, поступило предложение попробовать себя в другом регионе. Такое желание было и у меня. И опыт работы в других областях я получил. В частности, у меня была компания с филиалами в Московской, Тульской и Нижегородской областях. И это был, наверное, и некий стартап, как и в Краснодарском крае. Там мы тоже начинали с нуля, потому что в момент моего прихода реформа не была запущена.

Что происходило в это время в Самарской области именно в связи с региональным операторством, я не изучал. В Краснодарском крае хватало своих вопросов и проблем. И там специфических проблем было не меньше. Я приехал сюда и, что называется, принял вызов и ринулся в бой.

— Кто в Самарской области сделал вам предложение?

— Сейчас сложно точно вспомнить, потому что обращения поступали как со стороны руководителей в правительстве Самарской области, так и от управленцев «Экологии», где в это время работала команда из Санкт-Петербурга с Екатериной Циркун. Как это обычно бывает в таких случаях, запрос был общий.

— А почему именно вас? Вы были знакомы, работали с этими людьми раньше?

— Мусорная отрасль достаточно специфичная и узкая. Она ограничена в специалистах, которые понимают, что они делают и что необходимо делать. Поэтому многие выходцы из компании, в которой я раньше работал и которая стала одним из крупных региональных операторов Москвы, переместились в другие регионы. Мы между собой взаимодействуем.

«Нужно было исключить политизированность в работе компании»

— Какими были ваши первые впечатления от Самарской области? И какие задачи вы тогда определили для себя как первоочередные?

— Смешанными. Несмотря на то, что мусорная реформа в Самарской области уже не была стартапом, состояние регионального оператора, окружавшей его работу инфраструктуры, начиная с транспортных компаний и заканчивая операционными процессами, вызвало у меня огромное количество вопросов и понимание того, что предстоит работа с огромным количеством задач. Я увидел, что люди на определенных направлениях работают и понимают, что они делают, но у меня было свое видение, что необходимо доработать, внести изменения. И для этого я привлек специалистов из других регионов, с которыми работал сам.

— В том числе ваших заместителей здесь, которые приехали из Московской области?

— Да. Один из них работал вместе со мной и в Краснодарском крае. Человек тоже имеет опыт работы в транспортной компании, имеет опыт работы с мусором. Тут случайных людей нет. Подбираются именно профессионалы отрасли.

— Когда вы только приехали сюда, медийное поле вокруг регоператора было настолько раскаленным, что многие удивлялись, как можно работать в такой обстановке. В интервью «СО» об этом говорила, в частности, директор «Петро-Васта» Анна Саламатова. Вопрос теперь напрямую вам: насколько вы были готовы к такому? И как выдержали этот негатив?

— Я не был готов. Я совершенно откровенен в этом ответе. Я не был готов к такому огромному объему информации и огромному количеству негативного фона. Моя задача была определить слабые стороны работы компании, условия ее дальнейшей работы и ее организация. А мне пришлось столкнуться с отработкой негативного фона и его последствий. Это действительно в самом начале отнимало огромное количество сил и времени. Пришлось отвечать на некоторые вопросы, которые не совсем имели отношение ко мне, но, к сожалению, я был вынужден также это делать. Это на самом деле было непросто, но у меня не было других вариантов, кроме как двигаться вперед. Нужно было регулировать этот негатив и исключить политизированность в работе компании.

Я понимал, и нужно быть здесь объективными: региональный оператор никаким образом не может и не должен быть политизированным. Мы работаем с мусором. Мы оказываем услуги населению, ЖКХ. Мы должны организовать должным образом вывоз мусора. Наша работа прозрачна и понятна.

«Я каждый день молился с коллегами, что компания все-таки выпустит необходимое количество транспорта»

— Первый блок задач, очевидно, был связан с транспортировкой отходов, иначе «Экологии» не дали бы субсидию на закупку 30 единиц спецтехники. Как вы поняли, что на одних арендных отношениях с перевозчиками много не вывезете?

— В марте, когда я вступил в должность директора компании, я уже четко понимал, что качество оказываемых нам услуг по транспортировке ТКО низкое. По разным причинам. У кого-то была слабая, устаревшая техника. А кто-то привык так работать — с нарушениями графика, невывозом тех или иных отходов… Почему-то неоказание услуги в предыдущие периоды считалось если не нормой, то позволялось.

Когда мы оценили объем невывезенных по графику точек, я ужаснулся. Я как раз проводил встречи с перевозчиками. Мы выясняли, по какой причине нет фотофиксации контейнерных площадок, не работает ГЛОНАСС, позволяющий проследить, как и куда движется транспортное средство, где оно вывозит.

Выяснилось, что часть перевозчиков просто не могут соответствовать требованиям договора и здравого смысла. В частности, компания «Рассвет», с которой мы расстались в дружественном порядке. Большинство ее машин находились в ремонте, поэтому коэффициент выпуска машин на линию был низкий. Я каждый день молился с коллегами, что компания все-таки выпустит необходимое количество транспорта. Был хаос в распределении точек и задач на каждый мусоровоз, в работе логистической и диспетчерской служб.

Мне сейчас сложно оценить прошлые периоды, но я понимал причины хаоса с вывозом в ноябре и декабре. В марте ничего подобного уже не было. Обычный текущий вывоз. А подрядчик хромает. Тут уже было очевидно, что нужно принимать решение. Вариантов было несколько. Например, найти замену. Но в марте транспортные компании не могли позволить себе закрыть 30 машинами те районы, в которых работал «Рассвет».

Более того, мы же говорили тогда про рейтингование перевозчиков. Оно действительно проводилось по простым показателям: сколько техники выпускается на линию, ее состояние, сколько контейнеров не вывезено с площадок. В красную зону тогда попало несколько компаний. Просто «Рассвет» в этом антирейтинге был победителем. Другие я называть не буду, потому что это уже не принципиально.

— Они исправились?

— Да, осознали, что мы серьезно к этим вещам подошли и действуем в рамках договора, не изобретаем, не высасываем ничего из пальца. Они были вынуждены подтянуться. Я знаю, что кто-то для этого дополнительную технику купил, кто-то взял в аренду. Набрали нужное число людей, чтобы не раз в пять дней ездить по площадкам, а в соответствии с СанПиН.

Два месяца назад одна из компаний призналась, что ее парк техники стал устаревать и нет то ли технической возможности, то ли желания ремонтироваться и продолжать работу. Мы расторгли контракт на добровольных началах, компания ушла из этих районов области. Я смог высвободить часть своего парка в Самаре и отправить его в эти районы.

А на случай, если кто-то лукавит или из-за сбоев ГЛОНАСС нет данных, всегда есть возможность получить быструю обратную связь по качеству вывоза. Такая информация мне поступает от глав районов, и я могу оперативно реагировать на такие сигналы.

— Сохраняется ли проблема навалов на площадках, якобы искусственно созданных, как утверждали некоторые перевозчики? Якобы специально кто-то приезжал и вываливал мусор на только что очищенную площадку?

— Последние месяца 4-5 я не могу утверждать, что кто-то специально привозит и что-то сваливает на контейнерную площадку, чтобы зафиксировать эту картину. Но остается большой проблемой наличие «серых» возчиков. Они привозят на «Газелях» в основном строительные отходы, разборы какого-то дома и сваливают рядом с контейнерной площадкой на газон. Это создает неопрятный вид, вызывает недоумение у людей.

И что я должен делать, когда «серые» возчики сваливают все на газон рядом с контейнерной площадкой? Одно дело, когда рядом с ней есть отсек для складирования крупногабаритных отходов (КГО), рассчитанный на то количество домов, которые привязаны к этой точке сбора. Я имею возможность вывозить с нее отходы в соответствии с СанПиН, скажем, раз в 5-7 дней или в 2-3 дня. Есть места, где установлены отсеки-бункеры для крупногабаритных отходов. Там все достаточно культурно и опрятно. Я отправляю специализированный транспорт и забираю эти отходы из бункера.

А когда все просто сваливается рядом, то я должен вызывать специализированный транспорт, который собирает все это ломовозом, или грести лопатами. Это создает огромное количество проблем, неудобств и людям, и общей инфраструктуре.

Одна из главных моих задач сейчас, причем во взаимодействии с городом, с балансодержателями контейнерных площадок, — обеспечение их бункерами либо отсеками для складирования КГО. Сейчас порядка 70% площадок не имеют такого отсека. И куда человек должен складировать результат своего мелкого ремонта? В бачок запихнуть мелкий шкаф он не может и кладет все это рядом с контейнерами. А я все равно должен это вывезти, и вывезти вовремя.

Сейчас я веду переговоры с городом. Уже выделен бюджет на обновление контейнерного парка и строительство новых площадок, строятся новые площадки. Мы объезжали их, и могу точно сказать: на них есть отсеки для КГО. И количество контейнеров там соответствует нормам накопления. Такая работа ведется уже непрерывно.

«Это не значит, что я завтра забираю половину Самарской области»

— Почему сначала объявили торги на приобретение 30 единиц спецтехники в лизинг, а потом заменили на прямую закупку?

— Была необходимость в оперативном приобретении и была возможность рассмотреть вариант лизинга. Я появился здесь в марте, когда все мы видели просто ужасную проблематику невывоза отходов в некоторых районах и мне, как руководителю регоператора, задавали вопрос, что мы можем с этим сделать. Я тогда сказал: «Без машин, без транспорта — ничего. Мы можем сколько угодно ремонтировать технику и ругаться с подрядными организациями, можем расторгать контракты, объявлять новые торги и ждать, когда кто-то выйдет на них… Либо мы должны приступить сами». Мусор не ждет. Его нужно вывозить здесь и сейчас. И здесь транспорт — первоочередная задача. Найти людей на него — тоже непростая задача, но в первую очередь нужна спецтехника.

— В Самаре сколько районов сейчас «Экология» охватывает?

— Мы собственными силами транспортируем Октябрьский район, с которого и начинали, а также Самарский, Ленинский и Железнодорожный.

— Планируете продолжать работать в них и дальше, или сначала все-таки торги?

— Я думаю, мы будем двигаться поэтапно. У нас не очень много времени, но мы буквально сейчас будем определяться с районами, по которым можем сейчас организовать транспортировку.

— Полностью возить сами не планируете? Или расширить географию работы?

— Есть требования, прописанные и в законодательстве, и в соглашении с регоператором. Конкурсные процедуры на транспортировку должны быть, поэтому в обязательном порядке будут определены районы, сформированы лоты, по результатам торгов заключены контракты.

Я же буду продолжать работать в тех районах, где транспортирую сейчас. С учетом того, что маршруты уже прикатаны, есть возможность увеличить географию вывоза для моих мусоровозов. Это не значит, что я завтра забираю половину Самарской области. В этом нет острой необходимости на текущий момент, потому что есть компании, которые оказывают услугу хорошо, даже отлично.

— Кого-то назовете?

— Совершенно точно, например, компания «Дакант» в Тольятти. У нас отличная обратная связь и по несанкционированным свалкам, и по изменению инфраструктуры.

«Перегрузочные площадки могут положительно повлиять на стоимость транспортировки и, как следствие, размер тарифа»

— Есть понимание, как будут ездить мусоровозы после 1 ноября, учитывая, что новая территориальная схема обращения с ТКО не была принята?

— Более чем! Непринятие новой территориальной схемы и созданный вокруг нее ажиотаж связаны в первую очередь со строительством новых объектов переработки отходов. Они будут построены в 2027 году, так что для меня на текущий момент ничего не изменится.

Изменится все с 1 января в связи с тем, что закрываются два полигона: «Преображенка» и в Чапаевске «Чистый город». По этой причине у мусоровозов увеличится длина плеча, возможно, потребуется незначительное увеличение количества машин на линии. Но глобально ничего на текущий момент не меняется.

— Куда все-таки поедут после закрытия «Преображенки»?

— Терсхемой перераспределены отходы на полигоны, которые остаются действующими.

— Но не в Тольятти, из-за чего, собственно, все и бушевали?

— Нет. Вопрос о перераспределении потоков на Тольятти стоял в момент проработки новой терсхемы. Логика и здравый смысл в этой истории присутствовали. Давайте быть честными все-таки: если уж мы говорим про экологию и про движение вперед, то при наличии объектов обработки в регионе они должны быть обеспечены мусором по нормам и требованиям такого объекта. Везти на полигон закапывать отходы вместо того, чтобы их обработать, — абсурд!

Конечно, везти из одной крайней точки в другую, искусственно увеличивать стоимость транспортировки плохо. В действующей территориальной схеме нет перегрузочных станций, через которые можно было бы транспортировать отходы из дальних районов области первым плечом до точек обработки или мест размещения. Не всегда это выгодно, не всегда удобно. Далеко и дорого. Поэтому сейчас мной будут вноситься предложения министерству природных ресурсов и экологии рассмотреть возможность создания перегрузочных площадок, которые дальше могут положительно повлиять на размер, стоимость транспортировки и, как следствие, на размер тарифа.

— При прежнем регоператоре такие перегрузочные станции были в районах. Почему ими не воспользоваться?

— Да, знаю. И даже знаю, где они находятся. Я с представителем предыдущего регионального оператора по этому поводу разговаривал. Не буду открывать до конца все свои карты, но пока не понимаю, насколько нахождение именно там этих перегрузочных станций может эффективно повлиять на работу регоператора или действующих транспортировщиков. Но скажу совершенно точно: необходимость их создания буду прорабатывать. Это очень нужный момент для нормального функционирования системы обращения с отходами.

— В проекте терсхемы их не было?

— Сейчас нет. Это требует определенного перечня мероприятий и времени, но совершенно точно — мы в эту сторону будем двигаться. К проекту новой территориальной схемы у меня вопрос возник как раз именно в связи с необходимостью таких перегрузочных площадок, которых пока в ней нет. А это, наверное, самая больная тема.

Других вопросов к проекту у меня не было. Я прекрасно понимаю инфраструктуру, условия, в которых сейчас находится регион. И при этом прекрасно понимаю и те цели и задачи по строительству новых объектов, которые он перед собой поставил. Это правильная и хорошая история, потому что нехватка точек для обработки отходов — это плохо.

В любом случае сейчас все оперируют именно действующими объектами. Волшебства не будет. Если мы имеем две точки размещения — это всего две точки размещения. И что бы мы завтра ни придумывали, как бы ни хотели сократить расходы и по воздуху доставить мусор, такого чуда мы не сотворим.

«Необходимость в значительном увеличении тарифа присутствует»

— Целый блок вопросов связан с тарифами. Сейчас идет спор с антимонопольной службой по поводу того, что вам фактически понизили тариф…

— Тариф понизили не мне. Я являюсь «счастливым» правопреемником этого тарифа и к этой истории отношусь весьма скептически. На тот момент он уже был низкий даже в сравнении с другими регоператорами. Стоимость транспортировки включает в себя расходы на обслуживание транспорта, топливо и заработную плату — все то, что с 2018 года подорожало. Стоимость обслуживания импортной спецтехники, которая приобреталась в определенные периоды, выросла в 2-2,5 раза. А расчеты для определения тарифа, на мой взгляд, не затронули все эти аспекты, влияющие на организацию транспортировки, неважно — региональным оператором или транспортными компаниями.

Я, как региональный оператор, имея этот тариф, все равно должен обеспечить оплату оказанных услуг. При данном тарифе сделать это сложно, но торги были проведены, транспортировка осуществлялась. Все приняли эти условия игры и начали работать. Дальше произошло ровно то, что произошло. Я не совсем ожидал таких изменений, но мы имеем то, что имеем.

Что делать в этих условиях? Договоры, которые заключались с временным регоператором, предусматривали отсрочку платежей по некоторым параметрам на определенные периоды. Это обеспечило мне временной лаг с оплатой услуг хотя бы в соответствии с условиями договора. Долгое время я оплачивал без сбоя услуги перевозчикам, обработчикам, полигонам. Но я прекрасно понимал, что этот период закончится и у компании могут возникнуть сложности со сбором денег, своевременностью оплаты. Поэтому следующая история связана с защитой реально экономически обоснованного тарифа и работой уже в рамках этого нового тарифа.

— В соцсетях с сентября обсуждают письмо комитета ценового и тарифного регулирования Самарской области о возможном повышении тарифа более чем в полтора раза. Такое возможно?

— Полагаю, коллеги из комитета ориентировались все-таки на реальность, на текущую ситуацию по стоимости транспортирования. Мы все четко понимаем, что экономически обоснованный тариф — действительно тот, который озвучивается, и необходимость в его значительном увеличении присутствует.

Я не знаю, каким будет этот тариф, но в соцсетях варьируют правильными цифрами. Когда мы говорим, что предыдущий тариф — 620 рублей — был достаточно низок, а 900 рублей — уже много, где же тогда золотая середина?

Если вы хотите услышать мое мнение, я совершенно точно считаю, что тариф должен соответствовать средним показателям по РФ. В тех регионах, где я работал, тариф действительно в полтора раза выше.

— Регионы все разные, в каждом есть свои особенности.

— Да, и когда мы начинаем в лоб сравнивать, например, с Татарстаном, то оказывается, что там тариф чуть ниже. Но все забывают, что в Казани и еще в Ульяновске, например, не одна зона, как в Самарской области, а несколько, и для каждой утверждается свой тариф.

Дальше мы смотрим: в этой зоне есть перегрузочные площадки? Да, есть. Полигон есть? Да, два. Сколько там тариф? 500-600 рублей? Все понятно.

А в Самаре есть перегрузочные площадки? Нет. У нас достаточно полигонов? Нет. У нас достаточно обработчиков? Нет. Откуда и куда мусор везут? Из Кошек, например, в Самару…

Так что строить новые объекты обработки нам в любом случае нужно. В том числе для сокращения затрат и снижения тарифа. Возможно, потребуются дополнительные обсуждения мест размещения. Но сами объекты нужны.

— Вы уже можете дать собственные расчеты того тарифа, который возможно предложить на утверждение комитету ценового и тарифного регулирования?

— У меня есть понимание такой цифры. Но защита тарифа займет определенное время. В любом случае цифра, к которой я буду стремиться, близка к тем, которые были озвучены чуть ранее. С учетом специфики региона, его географии тариф адекватный и обоснованный.

«Часть специалистов не совсем соответствовала уровню своей зарплаты»

— Из-за снижения тарифа, по которому вы работали в первом полугодии, возникли разговоры даже о банкротстве компании. Сколько «Экология» потеряла из-за снижения тарифа?

— Порядка 800 млн рублей.

— Приличная сумма…

— Да. Это потери исключительно на разнице тарифов. Мы эту информацию представили в правительство. Была выделена субсидия порядка 450 млн рублей.

Параллельно компания проработала и запустила план мероприятий по повышению эффективности, снижению собственных затрат. Мы не говорим о каких-то массовых сокращениях. Снижаем затраты, например, на выездные мероприятия, охрану, аренду помещений, офисы некоторых центров обслуживания, расположение которых вызывало у меня вопросы. Еще в момент прихода сюда я понимал, что часть специалистов не совсем соответствовала уровню своей зарплаты. Мы привели уже тогда в порядок фонд оплаты труда. Сейчас у нас все обосновано.

— А у вас зарплата какая?

— Не буду говорить.

— Еще одним минусом для вашей экономики стали неплатежи, уровень которых, как правило, растет после смены регоператоров. И Самарская область, где «Экология» как временный регоператор начала работать в ноябре прошлого года, исключением не стала.

— Конечно, с этим мы тоже столкнулись. Сейчас мы актуализировали базу данных, ведется работа с дебиторской задолженностью. Люди приходят, оплачивают услуги за прошлый период. Уровень собираемости сейчас — 89%. Есть еще к чему стремиться — должно быть 95%.

— Получается, бюджетная поддержка «Экологии» превысила 1 млрд рублей — с учетом субсидии, выделенной для организации работы компании как регоператора в октябре прошлого года? К тратам этой субсидии у областной Счетной палаты были замечания. Вы работу по этим претензиям проводили?

— Да. Мне пришлось по всем этим вопросам держать слово. Замечания обоснованные, но в основном они были технического характера. Коллеги из Счетной палаты обратили внимание на пункты, которые должным образом не были реализованы предыдущей командой.

Именно нарушений было немного. Например, зарплата некоторым людям выплачена не из того источника. Я сейчас не говорю про обоснованность или необоснованность ее выплаты тем людям, которых с нами уже нет. Просто нельзя было делать это за счет субсидии. Мы исправили эту ситуацию.

Подтверждаю замечания коллег по поводу инвентаризации контейнеров. С человеческой точки зрения понимаю, что тогда происходило. Предыдущий регоператор ушел, сняв свои контейнеры. Надо было что-то срочно предпринимать. Контейнеры купили, поставили, но не маркировали, не провели должный учет. Все спешили, потому что мусор не ждет. Его здесь и сейчас нужно вывозить. Мы провели инвентаризацию, нашли все эти контейнеры, определили точки сбора, подготовили необходимый реестр. Баки не потеряны, все в наличии. Полагаю, что и этот вопрос исчерпан.

«Я готов запустить мусоровозы на раздельный сбор»

— Можно ли еще что-то сделать с желтыми контейнерами, которые приобретались специально для раздельного сбора отходов (РСО), а по факту используются под смешанные? Ведь и мусоровозов для раздельного вывоза нет.

— Да. В Самарской области нет программы РСО. Скажу так: программе точно быть! Она обсуждается. И это вопрос не только про желтые баки, но и про непонятные сетки на площадках, от которых часть владельцев уже отказалась.

Мы договорились с городом, что эти желтые баки не убираем и от сеток не отказываемся. Все-таки они вызывают позитивный эффект у людей, которые уже готовы приступить к раздельному сбору и уже несут ПЭТ в эти контейнеры. Я готов запустить мусоровозы на раздельный сбор.

Однако все это должно коррелировать с будущей территориальной схемой, запланированными объектами, с логистикой. Программа РСО должна предусмотреть, с каких районов в первую очередь мы начинаем этот сбор, куда направлять мусоровозы, чтобы забрать такие отходы отдельно и довезти до комплексов обработки и переработки ТКО, а не закопать вместе с остальными на полигонах. И не ставить такие сетки и контейнеры там, куда специальный мусоровоз не приедет.

Далее мы должны четко понимать, что заключенный с перевозчиками контракт должен предусматривать и вывоз раздельно собранных отходов. Для этого потребуется либо вносить изменения в контракт, заключать допсоглашения, либо отыгрывать новый.

— Конкурс на самарского регоператора предполагает наделение этим статусом лишь на два года с небольшим, тогда как обычно выбирают на 5, а то и на 10 лет. Вам бы тоже хотелось иметь более дальний цикл планирования?

— Хотелось бы, конечно, более длительный. У меня уже создана инфраструктура по транспортировке, есть наработки как временного регионального оператора, что, конечно, облегчает мне задачу. Но могут быть долгосрочные проекты.

И взаимодействие с подрядными организациями, которые будут привлечены по итогам торгов, ограничено этими двумя годами. Сейчас мы понимаем, например, что транспортных компаний в регионе достаточно. Вопрос — готовы ли они работать дальше? Планируют ли обновлять свой парк техники? За счет каких средств? На торги могут выйти компании с техникой в наличии. Или им потребуется привлечь кредитные средства для покупки или обновления транспорта. И здесь два года могут стать для бизнеса ограничением, вызвать сложность.

Во всем остальном проблематику я не вижу.

— Людмила Николаева