Бронзовый призер Паралимпиады-2008 рассказала о своем возвращении в сборную России по пулевой стрельбе

После двухлетнего безмедального затишья на пьедестал почета поднялась самарская пистолетчица. Каким стало ее возвращение в сборную России по пулевой стрельбе лиц с поражением ОДА? Почему у слепых стрелков в приоритете винтовка? Может ли пулевая стрельба стать массовым видом спорта среди людей с ограниченными возможностями? Об этом в интервью «СО» рассказала титулованная самарская параспортсменка, бронзовый призер Паралимпиады-2008 Наталья Далекова.

— Вы стали третьей в стрельбе из пневматического пистолета с дистанции 10 м (60 выстрелов) на минувшем чемпионате России среди лиц с поражением опорно-двигательного аппарата. Довольны ли вы результатом?

— Скажем так: скорее да, чем нет. Для начала поясню тем, кто не знает, что в ходе соревнований у нас есть основная стрельба, после которой определяется восьмерка финалистов, и финал, в котором разыгрываются медали. Причем все результаты после основной стрельбы обнуляются, и борьба нервов, в которой важна психологическая составляющая, начинается заново. Так вот, по результатам основной стрельбы я всегда выхожу в финальную часть в первой тройке. Этот раз не стал исключением, и, набрав 540 очков, я вышла в финал на третьем месте, вслед за девочками, которые в итоге заняли первые два места. В финальной стрельбе я набрала 204,5 балла, уступив победительнице Наталье Братюк из Новодвинска (226,9) и омичке Оксане Березовской (225,2). Мне было тяжеловато психологически выступать. Возможно, сказались два года без подиума, и очень хотелось выиграть медаль. Но, скажу вам по секрету, — нельзя ехать на соревнования с такой мотивацией — «хочу медаль, и все». Это неправильно, потому что такие мысли лишним грузом висят на плечах, создают ненужное напряжение и мешают. На соревнованиях волнение — это нормально, потому, что каждый спортсмен хочет попасть на пьедестал. Вот и нужно ехать на старт не с мыслью о медали, а с настроем показать все, на что готов. Ну, может быть, даже больше того. (Улыбается.) Я удовлетворена своим результатом. Но и, конечно, мне хотелось призовое место: я так скучала эти два года по медалям.

— Эти соревнования были отборочными или просто борьбой за титул?

— По итогам чемпионатов России, как правило, из призеров формируется состав национальной сборной, которая, в свою очередь, представляет страну на международных стартах. Последние два года я была за бортом сборной, но эта бронза позволяет мне вернуться. Старший тренер сборной по пулевой стрельбе подавцев Игорь Поляков сказал, что со следующего года я вновь включена в список. Вот так, можно сказать, я сама себе подарок сделала на юбилей: в феврале этого года исполнилось 20 лет, как я впервые пришла в тир на тренировку и с тех пор занимаюсь стрельбой.

— С чем связано двухлетнее отсутствие в сборной?

— На это повлияло сразу несколько моментов. После того как вся подготовка к Паралимпийским играм в Токио пошла насмарку из-за пандемии коронавируса, Паралимпиаду перенесли на год. Ограничения по ковиду не прошли мимо. То эти качели: едем — не едем на Паралимпиаду, то карантин, и возникшие проблемы с техникой стрельбы и невысокие результаты показали, что я оказалась психологически не готова к подобному стрессу. Мне не удалось завоевать олимпийскую лицензию, что позитива, как вы понимаете, в мое состояние не принесло. Токио-2020 прошло мимо меня, как и Рио-де-Жанейро-2016. А потом санкции к российскому спорту в связи с СВО. И, возможно, в совокупности эти обстоятельств меня психологически надломили.

— Правда ли, что в преддверии Паралимпийских игр-2020 вы изучали японский язык?

— (Смеется.) Было дело, но похвастаться успехами не могу. Да, я изучала японский язык, когда готовилась к Паралимпиаде в Токио. Но в итоге осталась на начальном этапе. После того как на отборочных соревнованиях мне не удалось завоевать лицензию и я осталась дома, японский для меня закончился. Мне вообще-то нравятся языки. Сейчас налегаю на английский. И планирую добавить китайский, думаю, он будет актуален.

— Позволяет ли результат на чемпионате России участвовать вам в летних Играх паралимпийцев «Мы вместе. Спорт», которые стартуют в июне?

— Да, потому что программа заявлена по программе летней Паралимпиады в Париже и в эти 22 вида входит пулевая стрельба.

— Какие следующие старты и на каком уровне они пройдут для стрелков с поражением ОДА?

— Международных стартов нет вообще. Остаются Кубок России и всероссийские соревнования.

— Какие корректировки внес в ваш вид спорта ковид?

— Сильно упали результаты. Это показал первый послековидный старт. Тут все просто: показатели лучше, когда ты психологически устойчивый, для этого нужно чаще выезжать на старты. А тут два года тренировались-тренировались, а на соревнования не выезжали. Отсутствие соревновательного опыта в итоге и привело к снижению результатов. Но сейчас потихоньку все восстанавливается.

— Можно ли стрелку тренироваться в домашних условиях?

— Да. В первую очередь это общефизическая подготовка. Кроме ОФП есть масса стрелковых упражнений, которые можно делать, даже сидя на диване. Но главное — бороться с лишним весом и тренировать мышечную память. Второе — возможно делать с помощью гантелей или утюга (здесь важно, чтобы вес утюга был сравним с весом пистолета — 1-1,5 кг).

— Как изменилась конкуренция после ковидного перерыва?

— Пришло очень много молодых спортсменов, которые занимаются стрельбой, по сути, 2-3 года, но они уже претендуют на призы. Конкуренция у нас усилилась. И если три года назад в нашей категории «Пистолет, женщины» выступало 9-10 участниц, то сейчас — 14.

— На предварительном этапе в стрельбе с 10 метров у вас 60 выстрелов. Лично для меня 60 выстрелов — это вполне достаточно. А для стрелка на рубеже — это много или мало?

— Мало. А на тренировках нужно делать в два раза больше, чтоб мышечную память развивать и укреплять, чтобы до автоматизма довести однообразные движения. Поэтому для нас чем больше выстрелов, тем лучше. Ну и, конечно, нужно делать их правильно.

— А что можно сделать неправильно при выстреле?

— Немножко отвлечься, например: подумал о чем-то другом, и тут тебе — бац, и палец на курке сработает не так, как должен. Или, к примеру, сильно зажмете рукоятку, и тогда выстрелы будут уходить в разные стороны. У нас спорт связан с психологией, поэтому и важны концентрация и внимание. Вот у вас есть 60 выстрелов. И каждый из них индивидуален, но чтобы все получилось, нужно их все исполнить одинаково правильно. Конечно, бывают оплошности. Если вдруг задумался и мысль ушла в другую сторону, то сто процентов выстрел будет не туда, куда надо.

— Предлагаю вам выступить экспертом, разрушителем мифов сцены фильма Роберта Родригеса «Однажды в Мексике», в которой ослепленный бандитами герой в исполнении Джонни Деппа продолжал метко стрелять по своим врагам. Реально ли подобное в жизни?

— Как художественное произведение — эта сцена эффектна, но в жизни нереальна. Объясню, почему я так считаю. У людей, рожденных слепыми, или с приобретенной слепотой очень развит слух — это факт. Но ориентирование по звуку — дело не одного дня. Поэтому если мы говорим о сцене в фильме — нереально. Но, как я уже сказала раньше, у слепых или плохо видящих людей хорошо развит слух. И у нас на международных соревнованиях выступают слепые спортсмены-паралимпийцы. Их огневой рубеж оборудован аппаратурой, связанной с винтовкой и мишенью. Выступают они в полностью черных очках и в специальных наушниках. В них поступает звуковой сигнал, ориентируясь на который, спортсмены ведут стрельбу. Как правило, слепые спортсмены стреляют из винтовки. Предположу, что это связано как раз с их особенностью физических возможностей, потому что с пистолетом сложнее сориентироваться в направлении мишени. А с винтовкой как тренер тебя поставил, так и стоишь, не шевелишься, зафиксировав спину.

— А вы не пробовали стрелять с закрытыми глазами?

— Ну, не в таком варианте, как слепые спортсмены на международных стартах. Но у нас на тренировках есть тест на устойчивость, если его можно так назвать. То есть подготовку к выстрелу делаешь как обычно: выходишь на рубеж, поднимаешь руку, делаешь вдох-выдох, мушка в прорези находится под мишенью. Проделав все эти действия, закрываешь глаза и делаешь выстрел. Смысл здесь в том, чтобы проверить, как в этот момент вела себя рука — опустилась или нет, если да, то насколько.

— Приходилось ли вам стрелять из боевого оружия?

— Да. Меня приглашали в качестве гостя на открытие стрелкового клуба «Бункер» и разрешили сделать по пять выстрелов из трех-четырех модификаций пистолетов. Разницу почувствовала, но лишь в том, что у спортивного оружия слабее отдача и звук, чем у боевого. Особо мне запомнился Glock 17 — интересная модель. Меня впечатлило.

— Из винтовки стреляли?

— Да, я и начинала путь в пулевой стрельбе из винтовки. КМС выполнила (кандидат в мастера спорта. — Прим. ред.) Потом пришлось переквалифицироваться. Дело в том, что у нас высокая конкуренция у пистолетчиков, но не такая, как у винтовочников. Шансы показать высокий результат, по мнению тренера, у меня были выше в пистолете. Так и получилось.

— У вас в регионе есть соперники?

— Нет. Я единственная у паралимпийцев пистолетчица.

— Не пробовали в таком случае соревноваться со здоровыми спортсменами?

— К сожалению, нет. Хотя у нас и пистолеты, и пульки одинаковые. И мишени, и установки. Я так же, как и все здоровые атлеты, стреляю стоя с подставки с одной рукой. Нюанс в техническом обеспечении есть у винтовочников. Обычные спортсмены стреляют, стоя на ногах, а паралимпийцы стреляют, сидя на стуле (или с колясок). При этом у них должны быть специальные объемные столы со специальной подставкой. Конечно, что и говорить, результаты у нас послабее, чем у здоровых. Но опыт совместной тренировки или соревнований был бы полезен. Такая практика подстегивает, и лично я была бы согласна посостязаться — это интересно как минимум.

— Где вы тренируетесь в Самаре?

— Наша спортшкола (ГАУ СШОР№6. — Прим. ред.) арендует для нас время в армейском тире на улице Стара-Загора.

— Где по соседству в помещении практикуются из боевых пистолетов? Не мешает?

— Да нет. Тем более наши тренировки проводятся в обеденный перерыв, когда мы никому не мешаем и нам не мешают. Других-то возможностей нет. Когда-то давно были разговоры про строительство в областном центре современных стрельбища и тира. Но сейчас забыли про это, и уже несколько лет как даже и разговоры на эту тему прекратились.

— Как вы настраиваетесь на стрельбу, если соседи по тиру палят из боевого? Просто абстрагируетесь или наушники спасают?

— Я стреляю без наушников — не люблю их, потому что не слышу свой пистолет, а мне это важно. Что касается навыка абстрагироваться, то он мне не поможет, если в соседнем зале стреляют из «Сайги» (огнестрельное оружие «Сайга» — самозарядный нарезной карабин с охотничьим прикладом и цевьем, деревянным или пластмассовым. — Прим. ред.). Никак не привыкну к ней — очень шумное оружие, и я не могу сосредоточиться. В этом случае просто стою и жду, пока они свои 5 выстрелов сделают. И пока оружие перезаряжают, я начинаю свою стрельбу.

— То есть в период их перезарядки нужно успеть сделать свои 60 выстрелов?

— (Смеется.) Ну, примерно так. А на боевое оружие уже не обращаю внимания: стреляют и стреляют.

— «Пуля дура — штык молодец». Что ответите критикам стрельбы?

— Во-первых, отвечу, что читала другой вариант высказывания с этими словами выдающегося русского полководца Александра Суворова: «Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля — дура, штык — молодец».(Обмишулиться — ошибиться, сделать промах, попасть впросак. — Прим. ред.). А вообще, я считаю, что стрельба — это прежде всего большая работа. И не только физическая, но и психологическая. Скажу по себе, что стрельба изменила меня и мою жизнь. Я стала более спокойной и уравновешенной, будто нашла некий баланс в себе. Наша работа монотонная, однообразная, требующая определенной усидчивости. Я не отличалась особым усердием, пока не стала заниматься спортом. Например, 20 лет назад мне было неинтересно вхолостую поднимать пистолет, но постепенно разминка без пульки перестала вызывать неудовольствие, это стало просто частью работы. Наш вид спорта — это борьба с самим собой. Тест на то, как ты справишься и победишь свои эмоции. А это бывает труднее, чем победить соперника.

— Может ли стрелковый спорт в Самарской области стать для людей с ограниченными возможностями массовым?

— Мне кажется, а почему бы и нет. Конечно, в идеале нужно стрельбище или тир. Так-то у нас в тире 10 щитов. Но мы там не хозяева, а арендаторы, и возможность тренироваться вроде бы и есть, но она ограничивается временными рамками. И я бы сделала акцент даже не на условиях, а на популяризации нашего вида спорта, информировании. Ведь посмотрите, какая конкуренция у пловцов в адаптивном спорте. А в моем виде спорта ни чемпионат области, ни первенство города не проведешь, потому что я одна в этой категории на всю Самару и весь регион. Поэтому если в обществе инвалидов будут больше информировать о том, где и какие спортивные секции есть, я думаю, желающих прибавится.

— Не думаете о тренерской карьере?

— Сейчас — нет. Даже как играющий тренер, как говорится, неинтересно. Не хочу. Считаю, что я не полностью себя реализовала в качестве действующего спортсмена. Даже при том что для нас закрыты заграничные турниры. Для меня это не повод опускать руки, а мотивация тренироваться, хорошо выступать на российских стартах, чтобы, когда нам дадут зеленый свет на международные старты, быть во всеоружии. А работы много. Мы следим за выступлениями наших заграничных соперников, знаем, какие результаты они показывают на мировых соревнованиях. Нужно сказать, их результаты выше наших. Вот я стала третьей на чемпионате России, а в Европе или мире я бы и в восьмерку могла не попасть. Очень плотные результаты, разница в 1-2 балла. И это значит, что тренироваться нужно тщательнее. (Улыбается.)

— Надолго хотите задержаться в спорте?

— Возрастного ценза как такового у нас нет. Если у тебя есть результаты, если ты конкурентоспособный — оставайся. Например, в прошлом году завершил карьеру спортсмена многократный чемпион мира и России, паралимпийский чемпион 57-летний Андрей Лебединский из Хабаровска. Я настроена продолжать карьеру действующего спортсмена. А как все обернется — неизвестно. Пока не могу сказать, каковы перспективы в связи со сложившейся ситуацией. В моей спортивной судьбе было не одно разочарование.

Это и выступление на Паралимпиаде-2012 в Лондоне, когда не смогла совладать с нервами и в итоге стала восьмой в финале. Я была нацелена на Рио-2016 и готова была биться за золото. Но из-за допингового скандала всех паралимпийцев России отстранили от стартов. (В отличие от Олимпийского комитета России, Паралимпийский комитет России (ПКР) представляет один все виды спорта — и зимние, и летние. По аналогии с Всероссийской федерацией легкой атлетики, когда из-за ее дисквалификации на международные старты не пустили легкоатлетов, но в остальных случаях спортсмены были допущены по решениям их федераций, паралимпийцы пропустили Паралимпиаду-2016 из-за дисквалификации ПКР. — Прим. ред.) Вместо Игр в Бразилии я тогда выступала на альтернативных соревнованиях, на которых стала первой.

Это было так себе утешение, потому что мой результат 194,1 очка, с которым я выиграла этот турнир, оказался лучше, чем у паралимпийской чемпионки из Ирана Сарех Джаванмарди, набравшей 193,4 очка. Следующий четырехлетний олимпийский цикл я готовилась к Токио-2020.

Но тут нагрянул ковид. И из-за пандемии коронавируса Паралимпиаду перенесли. Я старалась держать себя в оптимальной форме и страстно желала, чтобы следующая попытка стала успешной.

Но мне не удалось завоевать олимпийскую лицензию, и еще одна Паралимпиада прошла мимо. Каковы перспективы? Честно — не могу сказать. Я только на днях завоевала право вернуться в строй национальной сборной России после двух лет отсутствия. И пока буду делать все, чтобы на оставшихся стартах в этом сезоне ничто не помешало мне потерять это место.

— Ирина Зобнина