Денис Кортунов: «Пандемия стерла все границы для IT-бизнеса»

Кортунов и его друзья успели организовать в Самарской губернии «Фестиваль деятелей интернета 404», который в 2021 году проводился уже в десятый раз. Как прошло юбилейное мероприятие? Какой стала география спикеров и гостей праздника? Что ждет фестиваль в будущем? Насколько меняется региональная IT-индустрия в условиях глобализации рынка? На эти и другие вопросы «Самарского Обозрения» ответил советник губернатора по IT в Самарской области, вице-президент по дизайну международной компании Acronis Денис Кортунов.

— В конце сентября в Самаре состоялся крупнейший фестиваль IT-индустрии в России — «Фестиваль 404», к появлению которого вы имели самое непосредственное отношение. Чем этот 404fest отличается от предыдущих? Насколько массовым он стал и как организаторам удалось провести его на гребне новой волны пандемии COVID-19?

— Организаторы не раскрывают всех деталей по подготовке и проведению фестиваля. Поэтому предлагаю разбить мой ответ на две части.

Первая — то, что не связано с пандемией, потому что условия в этом году совершенно отличались от правил проведения предыдущих мероприятий.

Что касается пандемии, то мы постарались соблюсти все предписания Роспотребнадзора. Требовали от участников сертификат о вакцинации или актуальный отрицательный ПЦР-тест, обеспечили более свободную рассадку.

Для этого нам пришлось строить шатры, потому что отель «Лотте» уже не вмещает всех желающих, что тоже для нас стало совершенно новым опытом.

Я был изначально скептично настроен к этому сценарию, считал его слишком рискованным из-за непредсказуемости погоды, но все сработало идеально.

Просто мы никогда этого раньше не делали, а организаторы — Женя и Руслан Демьяненко, невероятные авантюристы просто, здорово подхватили «Фест».

Напомню, что в 2018 году 404fest возобновили по инициативе губернатора Дмитрия Азарова, а его проведением занялась компания Mercury Development.

Так вот, они взяли все лучшее из того, что было сделано в организации «Феста» до них, и за счет своей смелости и креативности продвинули его на новый уровень. Честно скажу, я так не умею.

— А вторая часть ответа?

— В этом году нам удалось привезти на фестиваль патриарха Рунета — Артемия Лебедева.

Мы предпринимали попытки зазвать его в Самару очень давно. Я писал ему практически каждый год, но в этот раз совпало и получилось. Это, наверное, самое главное.

Мне очень понравилась история с масштабированием шатрами. Мы уже вышли за границы отеля и сейчас думаем, что, может быть, нам следует объединить несколько отелей.

У нас получилось сохранить старые добрые секции по дизайну и разработке, которыми мы гордимся.

В этом году сделали еще больше лекций для разработчиков. Раньше разработчики были редкими гостями у нас, но в этом году был просто аншлаг, и мы еще только пытаемся понять, с чем он связан.

На мой взгляд, фестиваль молодеет — к нам приходят все более молодые люди, и это здорово. Приятно, что наши секции, где выступают психотерапевты и коучи, набирают все большую популярность.

Секция основателя и руководителя группы компаний 1С UMI Сергея Котырева «Менеджмент, бизнес, философия» и ее заключительная часть — «Самые зашкварные зашквары», когда успешные и не очень бизнесмены и айтишники рассказывают истории своих провалов, не вмещают всех желающих.

Больше скажу, у нас есть ядро участников, которые ходят только на эту секцию.

— Какой в этом году оказалась география участников и спикеров? Она сильно отличалась от традиционной?

— География у нас всегда была широкой — от Калининграда до Владивостока. Этот год не стал исключением.

Более половины участников — 56% — были из Самары. Из Тольятти и Ульяновска приехали примерно по 3% гостей. Еще по 2% форумчан добирались из Казани и Саратова. Многие из Москвы — 16% — и Санкт-Петербурга — 5%.

Кроме того, нас посетили жители Челябинска, Архангельска, Владивостока, Омска, Ижевска, Костромы, Краснодара, Тюмени, Симферополя, Омска, Воронежа, Сургута, Новосибирска, ну и, само собой, Сызрани и Новокуйбышевска.

Гостями нашего фестиваля в этом году стали участники и спикеры из Киева, Минска, Осло, Сан-Франциско и Сингапура.

— Почему на сей раз вы не вели собственную секцию?

— Потому что очень сложно быть организатором и подготовиться к выступлению. У меня физически не хватило времени. Мы делаем открытие, а это очень сложно и затратно по времени.

— Что ждет фестиваль в будущем?

— Есть несколько сценариев развития, и мы пока не знаем, какой из них будет развернут.

Точно понятно одно, что площадки самарских отелей для нас малы. Мы уже выросли из них и необходимо масштабироваться.

Будут добавлены новые интересные секции. Раздумываем над форматом афтерпати — он тоже будет кардинально изменен.

— Директор 404festa Евгений Демьяненко в интервью «Самарскому Обозрению» говорил, что другие регионы заинтересованы в проведении фестиваля на своих площадках. Такой сценарий возможен?

— Мы бы не хотели его рассматривать и надеемся найти вариант развития в Самарской области. Все-таки 404fest ассоциируется именно с Самарой. Это как Грушинский фестиваль, только в сфере IT — еще одна визитная карточка губернии.

— Известно, что сейчас вы живете и работаете не в России, а в Сингапуре. Насколько давно и почему туда переехали?

— Я живу в Сингапуре уже почти три года.

В 2013 году начал работать в международной IT-компании Acronis. Сначала в российском офисе в Москве, потом мне предложили перебраться в штаб-квартиру в Сингапуре.

Сегодня я вице-президент по дизайну компании Acronis. У нас две штаб-квартиры: одна в Сингапуре, вторая — в Швейцарии в Шаффхаузене.

Еще 35 офисов размещены по всему миру — от Японии до Аризоны (США). Самый большой офис разработки находится в Софии в Болгарии.

География у нас всегда была широкой — от Калининграда до Владивостока. Этот год не стал исключением.

— Насколько крупный офис у Acronis в России?

— Как такового офиса тут уже нет.

В Москве есть техподдержка от наших партнеров. Вообще это большая и сложная история, которая заслуживает отдельного интервью. Она связана не только с Acronis, но и с IT-рынком России в целом, и в этой беседе можно будет обсудить вопросы, почему в России нет Intel, Microsoft, Google и кто от этого теряет.

— А кто от этого теряет?

— Все. Но в первую очередь мы теряем время на изобретение того, что уже изобретено, — отсюда лишь увеличение степени отрыва от мирового прогресса.

— Артемий Лебедев в своем выступлении на 404fest отметил, что у молодых веб-дизайнеров нет перспектив. Он считает, что их заменит искусственный интеллект и они просто не будут востребованы. Согласны ли вы с этой мыслью?

— Ну, Тёма известный «тролль». Он, конечно же, преувеличивает, но доля правды в его словах есть.

— В каких нишах искусственный интеллект сможет вытеснить человека в первую очередь? Это массовый рынок дизайна или это рынок индивидуальных разработок?

— На мой взгляд, тут больше хайпа, чем каких-то реальных вещей.

Да, все связанное с рутиной и дизайном уже сегодня подвластно искусственному интеллекту. Есть автономные машины, которые могут самостоятельно принимать решения и выдавать результат, — это факт.

Еще несколько лет назад сложно было поверить, что с помощью нейросети можно будет увеличить изображение в несколько раз практически без потери качества.

Нельзя было представить, что можно взять и что-то вырезать из фона, а сегодня это доступно каждому.

Появилась технология face swap, которая позволяет создавать deepfake-видео — когда лица актеров можно заменить и даже снимать фильмы с актерами, которых уже нет в живых, по каким-то кинохроникам.

Поэтому я не готов давать прогнозы даже на короткую перспективу, а тем более о том, что будет через 10 лет.

В то же время понятно, что профессия дизайнера постоянно развивается, люди осваивают новые навыки.

Например, то, чем я сейчас занимаюсь, совершенно не похоже на дизайн в традиционном понимании этой профессии.

Я выстраиваю процессы, делаю улучшения в продукте, которые никак не связаны ни с графикой, ни с интерфейсами, но это все тоже имеет отношение к дизайну.

Артемий Лебедев говорит, что дизайнеры не нужны, но рынок показывает обратное. Компании испытывают огромный дефицит кадров, и устроиться на работу даже не очень опытному дизайнеру сегодня не представляет особого труда.

— Насколько остро стоит вопрос дефицита кадров в Acronis?

— Вопрос дефицита кадров сегодня актуален для всего IT-рынка.

Многие компании, кстати, рассматривают 404fest как возможность найти сотрудников. Тогда как некоторые фирмы даже боятся отправлять сюда работников из-за рисков их потерять.

Мы пытаемся соблюдать баланс, чтобы «Фест» был полезен и в то же время не вредил компаниям. Сегодня всем нужны программисты, дизайнеры, разработчики. За программистов ведется борьба.

Например, в Acronis, если ты приводишь программиста, то получаешь $3000. На глобальном IT-рынке охота за головами идет очень жестко, так как все ориентируются на профессионалов.

— Как вы оцениваете состояние регионального IT-рынка?

— Он перестал быть региональным. Пандемия просто стерла все границы. Есть плохие последствия COVID-19, а есть и хорошие.

Сегодня вы можете из Самары работать на любую мировую компанию. А что может быть лучше, чем жить в Самаре и получать московскую или европейскую зарплату?

С другой стороны — для рынка это плохо, потому что из региональных компаний уходят люди и конкуренция выросла в разы.

— Получается, удаленка может просто вымыть всех айтишников из региона?

— Напротив! Природа настолько очистилась, что айтишники едут из Москвы домой, потому что дома комфортно и относительно недорого.

Дома меньше стресса, тут друзья и ты выполняешь ту же работу за те же деньги.

Я бы, возможно, тоже больше времени проводил в Самаре, но у меня дети школьного возраста и пропускать школу сложно.

Более того, сегодня из-за ковидных ограничений сложно выезжать и возвращаться в Сингапур.

— Жизнь в Сингапуре сильно отличается? Вы по Самаре там скучаете?

— В первую очередь скучаю по возможности спать с открытым окном, потому что там приходится делать это только под кондиционером. Температура в Сингапуре даже ночью не ниже 28°.

Там каждый день рассвет в семь и закат в семь часов. Нет смены сезонов, а это значит — ни зимы, ни весны, ни осени. Это такой затяжной «день сурка».

Конечно, очень скучаю по друзьям, потому что мне как интроверту трудно искать новых друзей, ну и, конечно, по Волге, волжскому гедонизму, нашим ресторанам и посиделкам с друзьями в барах.

Всегда, когда я прилетаю в Курумоч, — а вы не замечаете уже этого, наверное, — воздух настолько свеж и пахнет лесом… Это невероятно! В Сингапуре такого и близко нет!

— Сколько времени вы не были в Самаре?

— Два года.

— Город сильно изменился за время вашего отсутствия?

— Он стал заметно чище. Когда успел доехать до Тольятти, обнаружил, что там даже все кусты пострижены! Не помню такого со времен Советского Союза.

Там сейчас все аккуратненько, и если бы заборы были покрашены не в зеленый, а в темно-желтый цвет, подумал бы, что вообще в Москву попал. Появляются новые современные пространства.

Не побывал везде, где хотел, но продолжаю следить за самарскими новостями из Сингапура.

Обновилась «Вертолетка». В центре стало очень комфортно и, подчеркну еще раз, — чисто. Возможно, стоит приехать ранней весной, и мое мнение изменится, но пока вижу все так.

Угнетает большое число заброшенных домов, и с этим пора что-то делать, поскольку они не украшают город.

— На «Фестивале 404» состоялась встреча губернатора Дмитрия Азарова с Артемием Лебедевым, где обсуждались вопросы развития Самарско-Тольяттинской агломерации, городских пространств, а также разработка дизайн-кода Самары и других городов. Стоит ли доверять такие вопросы человеку, крайне далекому от Самары?

— Как я понимаю, идеи «Студии Лебедева» должны будут понравиться и губернатору, и правительству области, и общественности.

Лебедев сам не сможет выбрать что-то для нашего города, он лишь предложит варианты. Эту работу нужно будет внедрить, принять и поддерживать.

В целом я очень рад тому, что Артемий подключился к теме. Вспомните, как изменился облик Перми, когда «Студия Лебедева» провела там работу по брендингу и созданию общественных пространств.

Как мы знаем, Пермь стала просто супергородом, очень красивым, там начали появляться интересные ивенты, модные пространства. Но потом поменялась местная власть — и все это куда-то сгинуло…

— Вы много лет совмещаете свою работу со статусом советника губернатора по информационным технологиям. Можете ли с этой позиции оценить перемены, происходящие в IT-индустрии региона?

— IT развивается органично. Мы много говорили о том, чтобы способствовать этому, пробовали какие-то механизмы, находящиеся на поверхности.

Например, давали айтишникам целевую ипотеку, чтобы работодатель мог удержать кадры в регионе. Но, думаю, главное не это.

Айтишникам, в первую очередь, нужно не мешать.

Во вторую очередь, им следует помогать контактами и масштабными проектами, чтобы они работали не только на зарубежные рынки, но и делали что-то интересное здесь, в Самаре.

Тут, к сожалению, мы приходим к наличию глобальных проблем. Если углубиться в вопросы неэффективности госзакупок, неэффективности больших федеральных проектов, которые делаются для того, чтобы пустить пыль в глаза, то можно увидеть много интересного.

На областном уровне изменить это вряд ли получится. На мой взгляд, что-то можно исправить, только запустив мировые компании на российский рынок.

— Что именно это изменит?

— В моей дизайнерской команде Acronis 26 человек — там есть китаец, девушка из Индии, кореянка, болгары, парень из Румынии, и все они умеют использовать системный подход к работе, что позволяет быстрее создать конечный продукт. В России же такого опыта нет.

Наша страна славится своими умельцами и самородками, которые действительно могут сделать что-то быстро и очень классно, совершенно не используя предыдущий опыт.

Но когда речь идет о крупных проектах и нужно работать вместе, у наших уникумов просто нет навыков и привычки правильной коллаборации: нет уважения к дедлайнам, одни не прописывают требования, другие их просто игнорируют, а потом все удивляются, когда проект не получается.

В России отсутствует культура взаимодействия. Грубо говоря, люди не умеют даже давать обратную связь. Этому нужно учиться в тех компаниях, которые уже преодолели данный этап, иначе рынок просто теряет драгоценное время.

Поэтому было бы здорово, если бы глобальные компании с правильной культурой работали в России, — это сильно и быстро изменило бы уровень профессионализма в IT-индустрии. И мы смогли бы сделать уже что-то более масштабное.

— Вы говорите, что сегодня, сидя в Самаре, многие работают на глобальные компании. Что мешает им набраться там опыта и потом выстрелить на российском рынке в формате стартапов или коллабораций?

— Я думаю, это уже происходит, но это происходит вопреки доминирующим трендам.

— В начале 2000-х вы с партнерами создали компанию «Турбомилк», которая занималась дизайном. Однако после восьми лет работы на зарубежном и российском рынках проект фактически закрыли (он был продан). Впоследствии вы объясняли это отсутствием предпринимательского опыта и навыков ведения бизнеса. Какие навыки вы посоветовали бы сегодня развивать начинающим дизайнерам, чтобы стать не только профессионалом в своей профессии, но и преуспеть в собственном бизнесе?

— «Турбомилк» был, скорее, не бизнесом, а нетворкингом. А вот что касается навыков для молодых дизайнеров, то в первую очередь следует учить английский язык.

Точно понятно одно, что площадки самарских отелей для нас малы. Мы уже выросли из них и необходимо масштабироваться.

Далее, дизайнерам нужно смотреть еще и в смежные отрасли, а не фокусироваться только на дизайне: с одной стороны, смотреть, как работает верстка, с другой — как работает проджект-менеджмент.

Сейчас востребованы кросс-специалисты, которые все чаще участвуют в стратегических переговорах и решают не только специфические задачи дизайна, но и помогают участникам команды взаимодействовать друг с другом и с другими командами, создают эффективные условия для рабочего процесса, тем самым сокращая волокиту и ускоряя рабочие процессы.

Это называется модным сегодня термином DesignOps, когда человек может координировать весь процесс, а не является лишь маленьким звеном в одной длинной цепочке.

— Я правильно понимаю, что сегодня вы наемный менеджер и у вас нет собственного бизнеса в сегменте IT?

— Правильно.

— В перспективе вы рассматриваете возможность развития личного бизнеса в сегменте дизайна или информтехнологий?

— Сейчас моя должность и моя роль позволяют мне заниматься намного более масштабными проектами.

Для меня это возможность поучаствовать в глобальном процессе, сделать что-то большое, и это очень интересно.

Что касается собственного бизнеса, то сильно сомневаюсь, что владею достаточными знаниями и навыками для него, потому что я не умею продавать, вовремя проводить изменения, и я не могу рисковать.

— Известно, что Сингапур — одна из самых жестких стран в плане борьбы с распространением коронавируса. Как эта борьба выглядит, условно говоря, изнутри?

— В Сингапуре все очень жестко. Но там и общество другое, там принято доверять правительству. Многие правила выполняются не потому, что за невыполнение штрафуют, а просто в силу ответственности граждан. На мой взгляд, там все же немного перегибают с антиковидными требованиями.

Например, до сих пор рассадка в ресторанах возможна лишь по два человека.

Приходите в ресторан вчетвером, а вас рассаживают за два стола, а в некоторых особо упертых ресторанах могут и в два разных зала посадить, хотя вы вместе пришли и вместе хотите уйти.

У каждого человека, проживающего в Сингапуре, есть приложение с QR-кодом, который нужно сканировать, когда ты входишь или выходишь из торгового центра, причем нужно прикладывать его в каждом отделе, в который ты заглянул, и даже в подъезде при выходе или входе.

В Сингапуре это называется TraceTogether — цифровая система, которая позволяет определить, кто находился в контакте с человеком, у которого положительный тест на COVID-19. И потом контактных можно быстро изолировать.

— Это же получается тотальная система слежения за гражданами…

— Да, причем на добровольной основе. Каждый день, если я куда-то выхожу из дома, правительству известно, куда я иду.

Что касается QR-кодов и прививок, то на сегодняшний день 81% жителей Сингапура привиты полностью и 82% — только первой вакциной. Все просто идут и прививаются.

— Тогда почему не 100% привитых?

— Во-первых, там тоже есть антипрививочники, а кому-то прививка противопоказана по здоровью. Плюс тут значительно больше действительно старых людей — 90 и 100 лет — обычное дело.

Несколько растянулся процесс из-за очередей. Например, я записался на прививку в феврале, а получить ее смог только в середине июля.

— Какая вакцина вам доступна?

— Pfizer и Moderna. Сегодня жители могут выбрать любую из них.

— Прививают ли в Сингапуре детей?

— Только с 12 лет.

— Вы до сих пор работаете на удаленке?

— Да.

— Это требование государства?

— Именно так. Школы тоже закрыты, и дети учатся на удаленке. Сингапур долгое время был, наверное, лучшей страной в мире по эффективности борьбы с COVID-19.

У нас бывали дни, даже месяцы, когда не выявлялось ни одного случая заболевания. И меньше всех смертей — 26 на 1000 человек, причем все эти смерти приходились на людей возраста 80+. Но там все всегда носят маски. И соблюдают все меры безопасности.

Вплоть до того, что, когда я улетал в Россию, в аэропорту не нашел ни одного одноразового стаканчика и мне пришлось пить из диспенсера из ладоней.

Но сейчас появился новый штамм, и непонятно, как дальше быть. Если сейчас опять все закрывать на локдаун, то число выявлений упадет, но сколько времени тогда придется сидеть за закрытыми дверями!

— Сложно ли было вырваться из Сингапура в Россию, ведь страна закрыта для туристов?

— Страна действительно закрыта. Более того, имея визу на долговременное проживание в Сингапуре, мне стоило больших трудов получить разрешение на обратный въезд у правительства.

Таких слотов не было, поскольку Россия там считается опасной зоной с точки зрения распространения коронавируса.

Я сразу же оплатил пребывание на карантине по возвращению из России, который стоит $2200. По приезде в Сингапур придется провести там две недели.

При этом я обязан сдать тест на ПЦР перед посадкой в самолет в России, потом — по прилете в аэропорт Сингапура, и вне зависимости от результата этого теста меня на две недели закроют в номере отеля.

— Татьяна Анзонгер