Детсад а-ля де Сад

В киноклубе «Ракурс» пройдет ретроспектива культового французского режиссера Франсуа Озона.

Франсуа Озона регулярно показывают в Каннах, но там он затушевывается на фоне соотечественников. В отличие от его ровесника Эрика Зонки, его ни разу не приглашали на главный конкурс. Организаторов легко понять: Зонка снимает нормальный мейнстрим, над его «Жизнью, приснившейся ангелам» рады проливать слезы жители всех континентов. Озон же снимает непонятно что. Фанаты считают его прямым наследником сюрреалистов и Бунюэля, но такой контекст ему, честно говоря, не по плечу. Позаимствовав кое-какие идеи у предков, он решительно проигрывает им в визуальном своеобразии. Фильмы Озона сняты правильно и скучно. Зато его сюжеты… Пересказывая их, критику приходится вооружаться медицинской энциклопедией, учебником сексопатологии и сочинениями Зигмунда Фрейда. Привлеченная красивыми словами вроде «зоофилии», публика ломится на каждую новую картину Озона. Недостаточный успех у истэблишмента с лихвой перекрывает неофициальная репутация режиссера. С первого фильма «Ситком» (у нас — «Крысятник») Озон стал героем своего поколения. Его творчество — предмет культа студентов Сорбонны и завсегдатаев Синематеки. Расхватанное на цитаты, оно идеально вписывается в пейзаж французской интеллектуальной жизни. В лучших традициях своей страны Озон обожает издеваться над буржуазией, оставаясь буржуа до мозга костей. Ему приписывают революционный дух и нигилистический сарказм, но он продолжает упрямо оставаться интеллигентным мальчиком, вечным Питером Пеном. В сущности, все фильмы Озона — сказки. «Крысятник», например, это история Золушки. Помните, фея притронулась волшебной палочкой к крысе (надо еще выяснить у дедушки Фрейда, что это за палочка), и животное начало расти, расти, расти… То же самое происходит и в почтенном буржуазном доме, где обитают герои «Крысятника». Вместе с крысой преображаются и люди. Приличный мальчик устраивает у себя групповые «голубые огоньки», робкая девочка тянет в койку родного папу. Знакомая история выглядит так, словно фея накурилась анаши и забыла, кого и в кого надо превращать. Но кончается все хорошо, и преображенные герои живут долго и счастливо. «Криминальные любовники» — второй фильм Озона — стал диковатой версией сказки о Гензеле и Гретель. Пара перепуганных подростков блуждает в чаще, потеряв свои следы, и оказывается в избушке страшного бородача. Он сажает их в погреб и кормит на убой. В какой-то момент история, правда, виляет в сторону. Дело в том, что подростки успели «пришить» своего одноклассника, красавчика Саида, а бородач об этом узнал. Поэтому парочка коротает часы в обществе трупа и даже закусывает им, проголодавшись. «Ты знаешь, что ты ел на ужин?» — «Кролика». — «Кролик давно съеден. А вот у Саида не хватает правой ноги». Рвотные спазмы на экране и истошный смех в зале. На сегодняшний день «Криминальные любовники» — самый совершенный фильм Озона. Правда, история с Саидом все равно кажется притянутой за уши, но диковинная атмосфера чащи, бородач, смешной и ужасный, в исполнении великого Мики Манойловича (вы должны его помнить по «Подполью» Кустурицы), остро наточенные ножи и кроткие толстые кролики — все это кажется сошедшим с иллюстраций к сказкам братьев Гримм, которые так пугали в детстве. Здесь впервые у Озона кадр цепляет взгляд независимо от своего содержания. А еще в «Криминальных любовниках» великолепная героиня. Озон переманил Наташу Ренье у добродетельного Эрика Зонки и превратил ее в кибер-вамп. Если в «Жизни, приснившейся ангелам» она выглядела доброй и неизбалованной девицей, то в «Криминальных любовниках» превратилась в падшего ангела, который с отвращением глядит на подлунный мир. Ее ноздри дрожат от запаха крови, ее рот кривится от ненависти к жизни. Ее рывок навстречу финальной пуле — словно прорыв в иной мир. Ради этого бледного лица, измятого нездешними страстями, и стоит смотреть фильм Озона.