Фискалы могут переиграть схему продажи активов банкротящегося волжского пароходства

Фискалы в судебном порядке добились права голосовать 1,4 млрд рублей долга пароходства и уже созывают собрание кредиторов «Волготанкера», на котором планируют разогнать прежний комитет кредиторов и назначить новый.

Самарское ОАО «Волготанкер» — в прошлом один из крупнейших российских перевозчиков нефтеналивных грузов. Банкротство пароходства стартовало в 2008 году с подачи фискалов, которые выявили многочисленные схемы ухода от налогов «Волготанкера». Претензии налоговиков оценивались в сумму около 5 млрд рублей.

Несмотря на банкротство, «Волготанкер» сохранил внушительный пул активов, связанных с транспортировкой нефтеналивных грузов, которые заведены на одноименную дочернюю компанию. Самым ценным из них являются 100% акций уфимского «БашВолготанкера», который выступает оператором бизнеса банкрота. Акции нового «Волготанкера» неоднократно пытались продать в ходе торгов, но пока безуспешно. В мае 2023 года стартовали шестые по счету торги по продаже 100% ОАО «Волготанкер», девяти плавсредств, а также плавмастерской. Минимальная цена в ходе торгов составляла 3,35 млрд рублей.

Уже тогда эксперты говорили о возможности того, что эти торги могут стать последними. В пользу этой версии свидетельствовало создание в Москве накануне очередного раунда распродажи ООО «Волготанкер Актив» (ВТА). Его учредителями выступили Роман Гюлумян (33,3%), Тимофей Белашев (33,3%) и Евгений Ким (33,4%), так или иначе связанные с рынком водных перевозок или нефтяным сектором. Роман Гюлумян входит в совет директоров АО «Томская судоходная компания» – одного из крупнейших транспортных предприятий Сибири. Именно ВТА эксперты называли основным претендентом на покупку активов «Волготанкера». О готовности потенциального инвестора к большим сделкам свидетельствовал тот факт, что в июне 2023 года все три учредителя «Волготанкер Актива» заложили свои доли в компании в Совкомбанке. Как правило, на такую меру идут при привлечении масштабного финансирования, а доли являются своеобразной гарантией перехода бизнеса под контроль кредитного учреждения в случае проблем с погашением займа. То есть на момент окончания торгов ВТА мог иметь необходимые деньги для участия в конкурсе. Ситуация для инвестора упрощалась в связи с тем, что фактически ему предстояло договариваться только с управляющим Владимиром Комяковым: в реестре кредиторов «Волготанкера» не осталось лиц, имеющих права голоса на собраниях, несмотря на то, что, по данным системы «СПАРК-Интерфакс», размер кредиторской задолженности компании составляет 3,6 млрд рублей. Видимо, все эти долги зафиксированы уже после закрытия реестра.

Несмотря на, казалось бы, благоприятную конъюнктуру, «Волготанкер Актив» почему-то не включился в процесс. 7 июля 2023 года конкурсный управляющий «Волготанкера» Владимир Комяков опубликовал сообщение, что торги признаны несостоявшимися в связи с отсутствием заявок на участие в них.

Теоретически потенциального инвестора мог отпугнуть разворачивающийся конфликт между управляющим и некогда крупнейшим кредитором «Волготанкера», налоговиками. Трижды фискалы требовали созыва собрания кредиторов, на котором планировали полностью сменить комитет кредиторов, и трижды Комяков отменял уже назначенное собрание. Причиной разногласий стало сомнение управляющего в самой возможности фискалов созывать собрание и, что еще важнее, голосовать на нем. В итоге разбираться в ситуации пришлось в судебном порядке. Накал страстей был настолько высок, что Комяков даже потребовал от суда наложения обеспечительных мер в виде запрета проведения каких-либо собраний кредиторов «Волготанкера» до разрешения его конфликта с фискалами.

Причина разногласий была в неоднородности требований налоговиков. Согласно материалам арбитража, изначально налоговики ввели в реестр кредиторов требования на сумму около 5 млрд рублей, и в ходе банкротства перевозчика данный долг был удовлетворен в полном объеме. После этого управляющий посчитал, что налоговики вышли из игры и их позицию можно более не учитывать. Однако полученными 5 млрд рублей требования фискалов не ограничивались. Еще около 1,5 млрд рублей долга налоговики зафиксировали как требования, подлежащие удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр. Фактически речь идет о так называемых зареестровых требованиях, владельцы которых не имеют права голоса на собрании и вынуждены дожидаться завершения банкротных процедур в надежде вернуть хоть какие-то крохи. Фискалы придерживались иной позиции, считая, что имеют право созывать собрания и голосовать на них, так как, кроме них, это делать попросту некому. Точку в конфликте поставил самарский арбитраж 31 июля 2023 года. Суд счел, что «допускается ситуация, при которой в отсутствие кредиторов, включенных в реестр, «опоздавшие» кредиторы принимают решения, относящиеся к компетенции собрания кредиторов. Такое право предоставлено «опоздавшим» кредиторам, правовая квалификация требований которых позволяла бы голосовать на собраниях кредиторов в случае включения в реестр. Требования уполномоченного органа, заявленные после закрытия реестра, признаны Арбитражным судом Москвы. Таким образом, учитывая отсутствие в реестре требований кредиторов должника иных требований обладающих правом голоса на собрании кредиторов, суд приходит к выводу, что уполномоченный орган вправе принимать решения, относящиеся к компетенции собрания кредиторов». Владимир Комяков, видимо, признал поражение и по требованию налоговиков уже назначил на 11 августа 2023 года новое собрание кредиторов, на котором, судя по всему, власть в пароходстве, по крайней мере в комитете кредиторов, может смениться.

Это в свою очередь заставит потенциального инвестора договариваться не только с управляющим Комяковым, но и с налоговиками. А это способно затруднить его заход на проблемный актив. Получить комментарии участников идущих вокруг «Волготанкера» процессов «СО» на момент сдачи номера не удалось.

«В данном случае речь идет о некой юридической коллизии. Действительно, зареестровые кредиторы не могут голосовать на собраниях. Но что делать, если банкротство компании идет, а реестровых кредиторов не осталось? Кто-то же должен принимать какие-то решения. И законодатели предусмотрели данную ситуацию, дав зареестровым кредиторам в исключительных случаях право голоса. Видимо, управляющий не предусмотрел данную ситуацию, которая в итоге может больно по нему ударить», — рассуждает партнер одной из самарских юридических компаний.

— Роман Аврусин