Илона Алеева: «Женский волейбол у нас не развивается, а разваливается»

Кто-то сумел найти себе новый клуб и уехал из Самарской области, а кто-то вообще ушел из спорта.

В их числе и 25-летняя связующая Илона Алеева, которая несколько последних лет была капитаном команды.

Исчезновение «Искры» — закономерность или случайность? Чем может обернуться для самарского женского волейбола потеря профессионального клуба?

Почему она не уехала выступать за другую команду?

Об этом экс-капитан женской волейбольной команды «Искра» рассказала в интервью «СО».

— То, что «Искра» не будет представлена ни в одном из дивизионов в новом сезоне — это закономерность или неожиданность для вас?

— Я считаю, что это было настолько очевидно, что никто не удивился. Стыдно и печально, что в таком городе, как Самара — столице региона, не развивается олимпийский вид спорта. Волейбол — одна из самых популярных игр, и игнорировать его — это как-то, простите, стремно.

— Сколько лет вы были в волейболе?

— Я посвятила волейболу 16 лет своей жизни и дальше играла бы, если было б где. Волейбол появился в моей жизни в 9 лет. Мой первый тренер – Наталья Васильевна Хлопкова.

Это к ней я пришла на первую тренировку и больше не захотела заниматься никаким другим видом спорта. Постепенно волейбол стал занимать все больше и больше места в моей жизни, а в 15 лет меня пригласили в «Искру». Так началась моя карьера профессионального игрока.

— Когда вы пришли в «Искру», что вы о ней знали?

— О-о-о… Для нас, начинающих спортсменок, волейболистки «Искры» были практически небожителями.

Когда я только пришла, нас возили на домашние матчи «Искры» — в то время она играла в «МТЛ Арене». Мы смотрели на старших девочек, и нам это так нравилось! Это было так круто, так здорово! Нам было куда и к чему стремиться. А лично для меня на тот момент попасть в такую команду было за гранью фантастики.

Поэтому, когда спустя несколько лет меня пригласили в этот клуб, я была горда и очень рада. Меня переполняли ни с чем не сравнимые эмоции от осознания того, что я попала в профессиональную команду. Это было классно.

— Для вас тогда стало очевидным, что свою жизнь вы связываете со спортом?

— У меня не было такой цели. Я пришла в команду как раз после того, как ее вновь создали. Возродили, можно сказать, на пустоши после двухлетнего отсутствия. С тех пор, на протяжении десятилетия, до момента ее второй кончины она была моей жизнью.

— Как вы думаете, такие ситуации как-то влияют на формирование спортивного патриотизма?

— Каким бы ты ни был патриотом своей команды — ее просто нет. Нет этой команды. Понимаете? Все, пепелище. Больше нечего отстаивать и нечего защищать.

Вам знакомы чувства ожидания, что команда развалится, и беспомощности от того, что как бы ты ни пытался ее спасти, предпринять какие-то меры, у тебя все равно ничего не получается? И от этого руки опускаются.

Потому что, конечно, не хочется, чтобы твою команду и тебя вместе с ней «закапывали», и уж точно ты не хочешь, чтобы ее поливали грязью. Но знаете, что хуже всего? То, что о ней просто ничего не слышно. То, что о ней никто ничего не знает. Вот и все.

Мне кажется, что некоторые дети, занимающиеся волейболом, не знают и не в курсе того, что есть такая (простите, была) команда «Искра».

— По окончании школы спорт для вас был хобби или профессией?

— Пока играла за детско-юношескую команду — хобби, а после того, как в 16 лет подписала первый свой контракт, спорт стал официальной работой.

И по сути, когда в ноябре прошлого года команда развалилась, 17 девочек и два тренера лишились своей основной и единственной работы.

— Последние четыре года команду постоянно лихорадило. Как это было внутри коллектива? Какая у вас была мотивация?

— Мотивация — развиваться как игрок. Я хотела расти именно в своей команде, в своем городе.

И мне не хочется никуда уезжать. Меня даже сейчас все еще приглашают в другие разные профессиональные клубы, но мне хочется расти дальше как игрок именно в «Искре».

Но такой возможности наш город не предоставляет. Понимаете?

Когда командой честно завоевываешь первые места в первенствах и выходишь выше в следующую лигу, а тебе говорят: извините, не получится, потому что денег нет. И так трижды, каждый год.

— А как вам это преподносили?

— Сначала говорили, что вот сейчас нет, но на следующий год точно будет. И мы стараемся, стремимся выиграть, а по итогу получалось как всегда — пообещают и забирают свои слова обратно.

Естественно, команда начала распадаться, а затем старшие девочки из-за того, что не было финансирования на сезон 2020/2021, и вовсе ушли. А мы набрали игроков из детских спортшкол. Был очень сложный сезон. Поддержки не было ни от города, ни от региона. Вот вам и итог — команда закрылась совсем.

— О закрытии команды вам сказали прямо на тренировке?

— Да. Подготовку к сезону начали поздно, но мы настроились, хотели играть и ждали старта сезона. И когда в тот ноябрьский вечер, ближе к окончанию тренировки Евгений Александрович (Дущенко, главный тренер «Искры». — Прим. ред.) нас собрал и сказал, что команды больше нет и ее расформировывают, — это был шок. Сезон закончился для нас, не успев начаться.

— То есть вы оказались психологически не готовы к такому повороту событий?

— Тут ведь как… Я много лет была капитаном команды, и я самый старший ее игрок.

Я уже устала от того, что каждый год по окончании сезона у нас одна и та же проблема. И все, кто знает «Искру», этому уже не удивляются.

Мы не сидели сложа руки и пытались бороться за команду, старались как-то предавать огласке происходящее, в том числе и в социальных сетях. Но знаете что? Это настолько все бесполезно, что просто опускаются руки.

Если вдруг «Искра» сейчас вновь возродится, то никто не удивится, если она потом вновь затухнет. Стремиться не к чему. Ну откроют, а дальше что? Опять бесконечные обещания?

Просто печально от того, что в Самаре нет развития популярного вида спорта.

Женский волейбол у нас не развивается, а разваливается.

— Хотя бы раз за последние годы кто-то из чиновников приходил к вам? Интересовался ситуацией? Может, экс-министр спорта Сергей Кобылянский, например?

— Нет, ни разу. Может, к руководству и приходил, но к нам, игрокам — нет.

— Вы находитесь в самом расцвете спортивного возраста, но тем не менее решили сменить сферу деятельности. Почему?

— Да, я сейчас работаю менеджером и волейболом не занимаюсь от слова «совсем».

Я ушла из спорта. Как по мне, так я направилась в более стабильное финансовое русло. Потому что наша «Искра» настолько нестабильная, что всегда есть шанс рано или поздно остаться без работы, как остались все мы. Для нас жизнь в ноябре 2021 года развернулась на 180 градусов. Полностью поменялась.

— Как сложилась судьба других волейболисток? Ведь команду распустили тогда, когда уже в основном все контракты были подписаны и трудоустроиться было непросто.

— Точно не могу сказать. У нас были практически все молодые девочки, кто-то после школы пошел получать высшее образование.

Те, кто постарше, как и я, завершили спортивную карьеру и поменяли сферу деятельности. Кто-то продолжает тренироваться, но после работы и для себя.

— Правда, что вы и Алина Измайлова стали инициаторами заявления в прокуратуру?

— Да. Это было связано с тем, что клуб нам остался должен денег. Но это тоже не дело — у нас заключены контракты, а контракт — это официальный документ, мы его отрабатывали и хотели получить свои честно заработанные деньги. Вместо этого нас кормили «завтраками».

И вот, после очередного похода за зарплатой, мы, как самые старшие, обратились в соответствующие органы. После чего сначала нам двоим, а затем и всей команде положенные деньги выплатили.

— Давайте пофантазируем. Вот внезапно, сегодня, вдруг все кардинально изменилось, и «Искру» вновь возрождают. Как вы думаете, сложно ли будет сформировать состав? Как лично вы отнесетесь к предложению вновь заиграть за «Искру», при условии, что тренирует ее Дущенко?

— Уфф-ф… в Евгении Александровиче я не сомневаюсь. (Смеется.) Наверное, это единственный достойный человек, кто должен тренировать хорошую профессиональную команду. Что касается вашего вопроса… Не могу однозначно на него ответить. Я не знаю.

Если команда соберется, что действительно фантастика, и если мне предложат в нее вернуться — это сложный выбор. Для меня это очень серьезный вопрос.

Оставить свою прежнюю работу не могу. И работая на ней, играть за «Искру» — тоже вряд ли. Евгений Александрович не одобряет такое «совместительство».

Про таких он говорит «игрок выходного дня». И я согласна с ним, поддерживаю этот принцип — ты либо играешь, либо работаешь. Но даже гипотетически не готова ответить сейчас, согласилась бы я вновь вернуться в спорт.

— У «Искры» был свой болельщик? Вы чувствовали его поддержку? Участвовал ли он в спасении команды?

— Знаете, болельщикам у меня действительно есть что сказать. Никому не в обиду, ни в коем случае.

Если честно, то самые близкие, хорошие и преданные наши болельщики — это наши родители.

Команда «Искра», из-за того, что все упирается в развитие самарского спорта, стала командой-невидимкой. Она настолько неизвестна в Самаре, что о нас практически никто не знает. В основном знают только Дущенко. Он — да, на слуху.

А «Искра» есть, но ее знают, ходят на ее матчи и болеют за нее родители, братья, сестры, дедушки и бабушки.

— А друзья?

— Да даже друзья — редкие зрители. Рекламы нет, афиш нет, а если болельщики и собираются, то в зале тихо, как на балете. Я вам это говорю, потому что видела, как может быть иначе.

Мы же катаемся на выездные матчи, и есть с чем сравнить. Взять, к примеру, Ижевск. Мы с «ИжГТУ» играли в таком же, как и у нас, небольшом и неказистом зале. Даже, по-моему, похуже, чем наш в СГЭУ.

Но сколько там болельщиков и как все круто проходит! Начиная от атрибутики, заканчивая сити-лайтами, видеорекламой по городу с командой, представляющей Ижевск, — это достойный пример для подражания. А у нас нет этого и это никому не нужно. Как, впрочем, и сама команда.

— А когда, по-вашему, стал пропадать интерес к «Искре»? Ведь было время, когда «Искра» собирала залы, и даже помню, как зрители гроздьями висели на балконе большого зала СГЭУ.

— Это вы вспомнили время до ее первой кончины. Когда я пришла, мы уже играли в малом зале.

И знаете, в тот период возрождения люди пошли. Им было интересно, что стало с командой, какая она. Но постепенно интерес пошел на спад. А пандемия свою лепту внесла в наполняемость залов. Так вот пазл сложился, и многие перешли на трансляции.

Возможно, свою роль сыграло еще и то, что без должного финансирования вместо опытных игроков в команду стали набирать выпускниц спортшкол. К нам пришли почти дети, которым игрового опыта нужно было набираться и набираться.

И да, тогда у нас было много поражений, мы проигрывали каждую игру, и никакого интереса смотреть на это не было. А когда мы стали выигрывать, болельщики уже по инерции не ходили. Разрушить все легко и быстро, а созидание всегда долгий процесс.

— А какова была реакция болельщиков на потерю «Искры»?

— По сути, никакая. Говорю же, о ней при жизни в полуторамиллионном городе немногие знали, а когда умерла — и вовсе никто этого не заметил.

— Ирина Зобнина