На заседании правительства Самарской области 2 июля его председатель Михаил Смирнов публично признал возможность срыва сроков строительства и реконструкции нескольких знаковых объектов культуры, а как минимум по двум из них — областному историко-краеведческому музею имени Алабина и особняку Шихобаловых — это не просто гипотетические риски, а «однозначная, стопроцентная вероятность».
Министр строительства Александр Фомин пытался убедить шефа в том, что якобы «все хорошо», но безуспешно. Глава кабмина также призвал профильных чиновников, пока не поздно, «повиниться перед губернатором», но его воззванию, похоже, так никто и не внял. Как это было — в стенограмме «СО».
Михаил Смирнов, председатель правительства Самарской области: Что касается музея Алабина, особняка Шихобаловых, реконструкции Самарского драматического театра и театра «Грань», а также театра «СамАрт», тут указаны вполне себе конкретные сроки. Давайте по ним, Александр Станиславович [Фомин], и пройдемся, если можно. По порядку. По Алабина — в декабре 2025 года должен быть заключен контракт на выполнение строительно-монтажных работ. Следовательно, до этого момента должно быть получено положительное заключение госэкспертизы. Следовательно, должны быть предусмотрены соответствующие бюджетные лимиты на основании этой проектно-сметной документации. Как с этим дело обстоит?
Ирина Калягина, министр культуры Самарской области: Михаил Андреевич, у нас на самом деле на сегодня есть проектно-сметная документация, которая получена в конце прошлого года. Она с объемом 1,465 млрд рублей. Предполагалось, что капитальный ремонт этого объекта мы будем делать в течение приблизительно трех лет. И мы в прошлый раз проводили большое совещание с Анастасией Александровной [Сорокиной] и Александром Станиславовичем [Фоминым]. Учитывая предыдущий опыт других объектов, мы говорили о том, что все-таки, на наш взгляд, будет правильно, если мы сейчас капитальный ремонт начнем с учетом уже разработанной концепции — для того, чтобы потом не производить какие-то новые изменения, выходить заново на перепроектирование и так далее.
Михаил Смирнов: Мы верим в адекватность этой проектной документации, которая имеет положительное заключение, или нет? Я задаю простой прикладной вопрос. Мы разбирались с этой ситуацией неоднократно. Мы в адекватность проекта верим или нет? Или нам нужно перепроектировать? Да? Нет?
Александр Фомин, министр строительства Самарской области: Нам нужно корректировать данную документацию с учетом…
Михаил Смирнов: Вот ровно об этом я и говорю. И поэтому вероятность заключения государственного контракта в декабре 2025 года — она на сегодня представляется мне незначительной, я так мягко скажу. А что сделано с перепроектированием? Давайте разберемся.
Александр Фомин: На текущий момент составляется обновленное техническое задание со всеми заинтересованными лицами — с учетом обновленного представления о том, какая должна быть экспозиция по данному объекту.
Михаил Смирнов: То есть нет даже задания?
Александр Фомин: Оно сейчас разрабатывается, да. В процессе формирования.
Михаил Смирнов: А когда вы видите завершение этого процесса?
Ирина Калягина: 18 августа срок у нас.
Михаил Смирнов: Вы подтверждаете, Александр Станиславович?
Александр Фомин: Да.
Михаил Смирнов: Когда мы рассчитываем… Деньги на проектирование есть у министерства?
Александр Фомин: А здесь заказчиком является не министерство строительства.
Ирина Калягина: Да, мы будем…
Михаил Смирнов: Я имею в виду министерство… ну, как бы одно из двух. То есть деньги есть на это?
Ирина Калягина: Нет, Михаил Андреевич, средства не предусмотрены. Ну вот почему мы вернулись к этой теме, почему мы планируем заложить общую сумму — тот подрядчик, который выйдет, он же будет корректировать проектно-сметную документацию и он же пригласит субподрядчика, который будет отрабатывать концепцию, для того чтобы у нас было одно ответственное лицо.
Александр Фомин: В рамках ваших указаний и развития, собственно, как строительства, так и реконструкции объектов, мы сейчас все контракты будем торговать ПИР (проектно-изыскательские работы. — Прим. ред.) плюс СМР (строительно-монтажные работы. — Прим. ред.). Для того чтобы нам расторговать полноценный контракт ПИР плюс СМР, мы формируем нормальные, правильные технические задания вместе со всеми потребностями. После этого мы пройдем технический и ценовой аудит, после чего будет размещен конкурс. И в рамках корректировки закона о бюджете в сентябре этого года мы планируем к этому моменту подойти с ценовым аудитом и как раз внести изменения в проект бюджета на плановый период 2026-2027 годов.
Михаил Смирнов: А минфин знает об этом? О том, что вы заявитесь с корректировкой 2025 года на сумму 1,8 млрд рублей?
Александр Фомин: А у нас деньги на этот год по музею Алабина не предусмотрены.
Михаил Смирнов: Ну хорошо, на следующий, какая разница. У нас закон принимается на трехлетку. Деньги есть эти в законе о бюджете или нет? Нет, мне подсказывают, что нет. Коллеги, ну хорошо, а когда вы планируете заключить контракт ПИР плюс СМР — вы это очень правильно рассказали. Когда вы планируете заключить такой контракт?
Александр Фомин: В случае установления расходных обязательств по бюджету…
Михаил Смирнов: Не-не-не! Нет, не в случае. Когда вы планируете заключить этот контракт?
Александр Фомин: До конца года.
Михаил Смирнов: До конца года?
Александр Фомин: До конца года, да. Разыграть контракт на ПИР плюс СМР.
Михаил Смирнов: Хорошо. Значит, здесь тогда мы считаем, что проблем с выполнением ОНДП (основные направления деятельности правительства. — Прим. ред.) в этой части мы не видим, потому что декабрь 2025 года и был обозначен как срок заключения контракта. Хорошо.
Особняк Шихобаловых. В июне 2025 года в соответствии с пунктом 2.4.1 должно быть получено положительное заключение экспертизы. Есть это?
Ирина Калягина: Да, у нас сейчас в экспертизе срок…
Михаил Смирнов: Положительное заключение экспертизы есть или нет?
Ирина Калягина: Сейчас нет.
Михаил Смирнов: Когда ожидаем?
Ирина Калягина: Июль — август месяц.
Михаил Смирнов: Кто заказчик экспертизы? Минкульт или минстрой?
Ирина Калягина: Минкульт.
Михаил Смирнов: Минкульт. В экспертизу зашли?
Ирина Калягина: Зашли, да. Есть замечания уже, отрабатывают замечания.
Михаил Смирнов: Договор на проведение экспертизы заключен?
Ирина Калягина: Заключен.
Михаил Смирнов: Заключен. Хорошо. Еще какие-то проблемы с контрактованием, с дальнейшим контрактованием есть или нет?
Ирина Калягина: Нет, пока нет. Ждем заключения экспертизы.
Михаил Смирнов: Хорошо.
Драматический театр. В мае 2026 года должно быть получено заключение государственных экспертиз. Объект сложный, объект — мы все понимаем — культурного наследия федерального значения. Договор на проектирование в каком состоянии сейчас? Заключение договора на ПИРы — кто заключает и в каком состоянии?
Александр Фомин: По театру драмы у нас договор действующий, заключен. Мы находимся в экспертизе, отрабатываются замечания главы госэкспертизы. На текущий момент треть итераций по отработке…
Михаил Смирнов: Так мы там уже два года в экспертизе находимся, насколько я помню. Правильно?
Александр Фомин (неуверенно): Нет.
Михаил Смирнов: Да-да, я знаю, что мы уже два года проектируем объект. Так в итоге какие решения сейчас нужно принять правительству, министерствам, для того чтобы процесс проектирования завершить успешно и приступить непосредственно к строительно-монтажным работам? Потому что в августе 2026 года, как следует из документа, утвержденного губернатором, должен быть заключен госконтракт на проведение ремонтно-реставрационных работ. Это даже не проектно-изыскательские, не строительно-монтажные — это ремонтно-реставрационные работы со всеми вытекающими отсюда. То есть это надо делать… прямо с января 2026 года этим начинать заниматься. Какие решения нужно принять правительству или министерствам по этому объекту сейчас? Ваше мнение?
Александр Фомин: Правительству и министерствам никаких решений на текущий момент принимать не нужно.
Михаил Смирнов: Прекрасная позиция!
Александр Фомин: Мы в тесной связке с проектировщиками и главой госэкспертизы и снимаем замечания, которые у них есть. Основные замечания там связаны с противопожарными мероприятиями, поэтому в рамках взаимодействия и контроля…
Михаил Смирнов: Нет, хорошо, если вы настаиваете, что никаких решений принимать не надо, я не могу запретить. Значит, действуем так.
Театр «Грань». Июль 2025 года — получено положительное заключение госэкспертизы. На корректировку тоже. Здесь что?
Александр Фомин: Значит, на текущий момент ориентировочный срок получения положительного заключения экспертизы смещается на октябрь 2025 года. Ну, октябрь — конец октября.
Анастасия Сорокина, заместитель председателя правительства Самарской области: Предположительно в экспертизу документация уйдет в сентябре, соответственно, ноябрь — ориентировочный срок.
Михаил Смирнов: А что мешает ей уйти условно завтра, этой экспертизе? Что там с заданиями на перепроектировку? В чем там сложности?
Анастасия Сорокина: Сейчас идет перепроектирование, поэтому контракт был заключен недавно. Команда работает, ей нужно два месяца.
Михаил Смирнов: Кто заказчик перепроектирования?
Александр Фомин: Заказчиком перепроектирования является УКС, управление капитального строительства.
Михаил Смирнов: Не подрядчик? УКС сам заказывает эти работы?
Александр Фомин: Да.
Михаил Смирнов: Александр Станиславович, ну не прячьте взгляд! Ну мы же здесь не на допросе находимся. Мы спокойно производственные вопросы обсуждаем.
Александр Фомин: Управление капитального строительства совместно с подрядными организациями разрабатывает проектную документацию в части, касающейся технологий и дизайн-проекта…
Михаил Смирнов: Хорошо. То есть задание на перепроектирование считаем что согласовано. Когда рассчитываем зайти в экспертизу?
Александр Фомин: Мы планируем зайти в экспертизу в сентябре месяце.
Михаил Смирнов: Зайти только в экспертизу?
Александр Фомин: Зайти в экспертизу в нашу. Поскольку у нас идет совместная работа вместе с нашей экспертизой, поэтому планируем, что в течение месяца-полутора мы вый-дем из экспертизы.
Михаил Смирнов: Какие-то решения, которые нужно принять правительству, министерствам, деньги, согласования, нормативные акты требуются по этому направлению?
Александр Фомин: Нет, никакие нормативные документы в рамках правительства на текущий момент не требуются. Все в рабочем порядке, все согласования, в том числе и проектной документации, и технического задания, осуществляются в рабочем режиме.
Анастасия Сорокина: Все верно, я подтверждаю. Ушли поздно в проектирование ровно для того, чтобы согласовать между собой техническое задание, утрясти все моменты, которые были не согласованы ранее, поэтому сейчас команда работает активно. Срок мы для себя поставили сентябрь, но, возможно, получится уйти раньше в госэкспертизу.
Михаил Смирнов: Хорошо.
«СамАрт». В октябре 2025 года должно быть получено заключение госэкспертизы. Это значит, что в эту госэкспертизу нужно зайти как минимум в августе. Я так понимаю, что мы не имеем сейчас даже задания на перепроектирование. Правильно?
Александр Фомин: На текущий момент задание на перепроектирование формируется совместно с министерством культуры, УКС и соответствующими коллегами. Планируется заключение контракта на перепроектирование в августе 2025 года, получение положительного заключения экспертизы — декабрь 2025 года. На текущий момент принимать какие-то дополнительные решения с точки зрения правительства Самарской области, министерств или еще что-то — отсутствует необходимость.
Михаил Смирнов: У нас какие-то федеральные обязательства остались по этому объекту, Ирина Евгеньевна?
Ирина Калягина: У нас сейчас этот объект включен в федеральную программу «Развитие культуры», и срок ввода объекта в эксплуатацию там стоит 2027 год. Так как мы федеральные деньги частично потратили, поэтому этот объект находится сейчас в федеральной программе.
Михаил Смирнов: Ну то есть сейчас федеральную как бы проблему мы не видим здесь, да? У нас срок — 2027 год?
Ирина Калягина: Денег у нас сейчас нет, да.
Михаил Смирнов: Хорошо.
Ну и «Самара космическая». Город у нас тоже участвует в обсуждении. У нас в декабре 2025 года должна быть достигнута строительная готовность 50% в соответствии с основными направлениями деятельности [правительства]. Сейчас какая строительная готовность?
Александр Фомин: На текущий момент строительная готовность составляет 26%. Соответственно, получена первая часть положительного заключения экспертизы на подземную часть. Значит, финальная экспертиза у нас будет 30 июля 2025 года. На текущий момент опять возобновили работы по монолитным работам. Соответственно, на еженедельном контроле находится этот объект, мы проводим там еженедельные совещания вместе с подрядчиками и со всеми заинтересованными лицами. Поэтому планируем выходить на строительную готовность в 50% к декабрю 2025 года.
Михаил Смирнов: Так, а там все-таки с перепроек-тированием-то что? Технические решения, которые сейчас появляются, — они окончательные? Мы понимаем, что мы строим? Или все-таки нам нужно еще над техническими решениями порассуждать?
Александр Фомин: Нет, у нас есть вопросы исключительно по замене оборудования с санкционного на наше. Ну, на аналоги. Все остальное с точки зрения технологий и конструктива — на текущий момент перепроектирование не требуется.
Михаил Смирнов: Ну то есть мы все понимаем, что у нас возможным корректировкам подвергнется только лишь оборудование, а все технические решения по самому объекту мы считаем окончательными. Правильно я понимаю?
Александр Фомин: На текущий момент — да.
Михаил Смирнов: Юлия Александровна [Ашуркова], а вы можете вот это подтвердить? Я опять к городу обращаюсь, все-таки вы заказчик по объекту. Технические решения по объекту считаем окончательными, или нужно все-таки еще их, что называется, досмотреть-пересмотреть?
Юлия Ашуркова, первый заместитель главы г.о. Самара: В настоящее время готовятся предложения по оборудованию, основные технические решения…
Михаил Смирнов: Я не про оборудование, Юлия Александровна…
Юлия Ашуркова: Основные технические решения… вот сейчас как раз по ним проходит экспертиза, завершается. Кардинальных изменений по техническим решениям не будет.
Михаил Смирнов: Александр Станиславович, больше не будет пересмотра технических решений, не считая оборудования сейчас?
Александр Фомин: Только если после пересмотра оборудования потребуется какое-то внесение изменений.
Михаил Смирнов: Подождите, ну как это так?
Александр Фомин: Ну как? Ну если аналоги оборудования, которые будут заменены, которые возможны к ввозу на территорию РФ, потребуют какого-то изменения с точки зрения конструктива, тогда потребуются [изменения технических решений]. На текущий момент мы этой необходимости не видим.
Михаил Смирнов: А когда мы стены проектируем, мы не понимаем, как оборудование потом в эти стены встанет, что называется?
Александр Фомин: Мы понимаем, как встанет оборудование в стены, но есть технические особенности, связанные с инженерными сетями, противопожарными мероприятиями в рамках оборудования. Эти вещи могут быть. С точки зрения изменять стены или не изменять стены — нет, мы не будем.
Юлия Ашуркова: Михаил Андреевич, поэтому и подбираются те аналоги, которые не потребуют изменения конструктива.
Михаил Смирнов: Это правильно, это разумно. Безусловно, вы эти верные решения примете. Мне хотелось понять положение дел, будет у нас строительная готовность 50% или нет. Напоминаю, что строительная готовность 26% была по состоянию на декабрь 2024 года. Она не изменилась ни на йоту за эти полгода! Именно поэтому я задаю эти вопросы.
Александр Фомин: Потому что объект был заморожен, законсервирован.
Михаил Смирнов: Хотелось бы, чтобы он был разморожен. И понять, что мешает…
Александр Фомин: На текущий момент ничего не мешает, объект разморожен, стройка началась.
Михаил Смирнов: Значит, решений никаких принимать не надо: ни по деньгам, ни по нормативным актам? Все хорошо, все в порядке, все идет по плану, я правильно понимаю?
Александр Фомин: На текущий момент — да.
Михаил Смирнов: Что значит на текущий момент?
Александр Фомин: Ну, я вам объяснил: с точки зрения оборудования и прочих вещей. Вот когда подберем оборудование, тогда и будем выносить окончательное решение.
Михаил Смирнов: Ну хорошо. Война план покажет — в общем, тоже неплохая тактика работы.
Александр Фомин: На текущий момент нам все понятно, мы работаем, все в работе.
Михаил Смирнов: Хорошо.
<…> Я напоминаю, что мы договаривались обсуждать честно, открыто, не приглаживая, поднимая вопросы, отвечающие на один простой предмет: что нам мешает выполнить ОНДП за 2025 год? Если все говорят, что все хорошо, никому ничего не мешает, то я уверен, что в декабре у нас никаких сюрпризов не будет. Мы все люди ответственные, опытные руководители, контролирующие свои дела и свои отрасли вверенные. Правильно?
Ирина Калягина: Михаил Андреевич, все-таки я бы хотела сказать, что у нас риски вот этих двух точек — по музею Алабина и особняку Шихобаловых — могут возникнуть, если мы предусмотрим средства уже не в этом году, а только со следующего года.
Михаил Смирнов: Я не хочу здесь в этом смысле нависать, что называется, своей позицией, но мне так кажется, что это не риск. Потому что риск — это событие, которое может наступить, а может не наступить. А то, что мы сейчас рассмотрели, это не риск. В моем понимании это однозначная, стопроцентная вероятность. Поэтому я напоминаю, что в июле месяце уже в общем нужно как-то адекватно, полностью взвешивать, иметь представление о том, как у тебя завершатся процессы в декабре. А если они не будут завершаться, то адекватно, своевременно ставить вопрос о корректировке основных направлений деятельности [правительства]. Лучше мы с вами честно и адекватно придем к губернатору, повинимся, скажем: есть вот такие-то обстоятельства и об этом честно расскажем. Нежели будем потом в декабре или даже в январе рассказывать, что что-то случилось не так. Ну и решения, самое главное, принимать какие-то, которые необходимы. Потому что когда говорят: решений никаких нет, это очень успокаивает, очень комфортно, но мне кажется, что эта ситуация… ну, не такая.
— Анна Крылова
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
