…Она уходила из баскетбольной команды СГАУ со скандалом, в котором, по ее собственному признанию, отчасти была виновата сама. Но тогда, год назад, все складывалось как-то не так:
у клуба были серьезные финансовые проблемы, а зарубежный контракт никак не подворачивался. А когда решила остаться, вдруг возник польский вариант, и в самый последний момент она все-таки уехала, даже толком не попрощавшись с главным тренером Александром Власовым и подругами по команде
В клубе не хотели отдавать трансферный лист, и ей пришлось обращаться в федерацию. Там-то и разрешили переход игрока СГАУ Ларисы Шандрук из-за невыполнения контрактных обязательств в польскую команду AZS из города Торунь. Она звонила уже из Польши Власову домой, пыталась извиниться и объяснить ситуацию, но как-то не сложилось…
— Я просила Александра Михайловича: «Вы мне дайте возможность сыграть пару сезонов в Польше, чтобы заработать хоть на покупку квартиры. А потом я все равно вернусь в Самару, в СГАУ, потому что решила, немало поскитавшись по городам и весям Союза и России, обосноваться здесь». Но Власов все равно не хотел меня отпускать — наверное, не верил, что вернусь. А я прекрасно понимала, что через годик-два совершенно неизвестный на Западе 28-летний игрок из России будет никому не нужен. Ведь я же не Элен Шакирова, с которой мы знакомы еще по сборным Союза. Это ее сейчас пригласили в женскую НБА. А у меня не было другой возможности получить квартиру, заиметь свой угол, а не скитаться, как раньше, по общагам.
Вообще-то Лариса, поигравшая в знаменитом новосибирском «Динамо», в Новгороде, в Алма-Ате, могла бы уже иметь квартиру в Самаре, не уезжая в Польшу. Она стояла первой на очереди в команде «Аэроуниверситет», которую возглавлял Леонид Окунев. Но случилась та некрасивая история с отстранением тренера, был образован новый клуб и новая команда, которую возглавил Власов, и о мечте о квартире пришлось забыть.
— В польском клубе я сразу себя почувствовала очень комфортно — очевидно, сказались гены. Я родилась и жила до 13 лет в узбекском городе Навои, но родители переехали туда с Западной Украины. И польский уклад жизни восприняла как бы на подсознательном уровне. Не было проблем и в отношениях с тренером — Петер Блейт возглавляет эту команду более 20 лет, и у него постоянно играют баскетболистки из России. Он прекрасно говорит по-русски, а его помощник так вообще «чешет» по-нашему анекдоты. Но всем игрокам с первых дней было запрещено общаться со мной на моем родном языке. Только на польском. Правда, одна отдушина у меня была: в команде играли две близняшки из Белоруссии — Дубойская и Долгорукова, выступавшие еще в самарском СКА у Миловидова. Вот с ними я и отводила душу, но при этом упорно учила польский — к тому же мне это было интересно. Через несколько месяцев выучилась читать, разговаривать, а под конец сезона даже ругалась на площадке на их языке. Правда, вполголоса, чтобы судьи не услышали.
— Что тебе дали по контракту?
— Зарплату раз в пять больше, чем в СГАУ, полностью обставленную квартиру, которую оплачивал клуб… Проездной билет на транспорт, который в Польше довольно дорогой. На месячном билете стоимостью 20 долларов наклеена моя фотография и проставлен номер, занесенный в компьютер, поэтому этой сезонкой не мог воспользоваться кто-то другой.
— А как было с ностальгией, спутницей всех легионеров?
Это премиум-материал. Подпишитесь, чтобы прочитать статью.
2024 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
