Мария Тайлакова: «Мечтаю привезти в Самару олимпийскую медаль»

Как она стала лидером французского клуба? Почему она может выступать на всероссийской Спартакиаде сильнейших спортсменов, но не имеет права выступать в российской Премьер-лиге? Зачем она в девять лет уехала из дома? Почему пинг-понг — «спорт-невидимка» в Самаре? Об этом в интервью «СО» рассказала первая ракетка России по настольному теннису Мария Тайлакова.

— Это уже не первые матчи Лиги чемпионов сезона?

— Да. Турнир стартовал в октябре, и наша команда Metz TT провела домашние матчи. Сначала мы выиграли у сербского Нови-Сада, а затем у чешского SKST Plus Hodonin.

— Вы не принимали участие в матчах женской российской Премьер-лиги, потому что они прошли примерно в эти же сроки в Самаре?

— Нет. Дело в том, что я играю в национальном чемпионате Франции за клуб Metz TT, а играть в двух клубных соревнованиях одновременно не разрешено. Я могу выступать во всероссийских турнирах, например в Спартакиаде, представляя Самарскую область, но при этом не имею права играть в Премьер-лиге, где выступает наш клуб «Самарочка».

— Насколько Спартакиада отличается от чемпионата России по уровню участников и накалу страстей?

— Абсолютно один в один по составу участников — все те же сильнейшие спортсмены России. Единственное отличие — это система проведения. Например, в чемпионате России нет парного разряда в командных соревнованиях. В целом на Спартакиаде для меня все сложилось хорошо, и я сыграла на четверку — стабильно как в личном разряде, так и в команде, можно сказать, на одном уровне, без провалов и супервзлетов.

— Почему на четверку?

— Мы завоевали золото в командном турнире. И для нас это была первая победа на таком уровне за последнее десятилетие. Мы с девочками играем в команде за Самару уже 10 лет, и все это время занимали вторые-третьи места. (На Спартакиаде Самарская область помимо Тайлаковой была представлена Екатериной Зироновой и Валерией Щербатых. — Прим. ред.) Так что это была первая большая победа для Самары. А четверка — потому что в личном разряде я стала второй. Вот за серебряный результат я себе балл и списываю.

— А что не сложилось в финале?

— Чисто тактическая ошибка. Как я уже сказала, состав участников был абсолютно идентичен российским стартам. И мы уже бесконечное количество раз встречались и играли. В том числе и с моей соперницей по финалу Спартакиады — Элизабет Абраамян из Нижнего Новгорода. В этот раз мне немного не хватило, и я проиграла — 3:4. Просто, наверное, дело случая.

— Начало вашей карьеры похоже на поговорку «Не было бы счастья, да несчастье помогло»?

— (Смеется.) Отчасти да. В шесть лет родители хотели, чтобы я начала заниматься спортом. Надо сказать, что в Кирово-Чепецке, где я в то время жила, особо выбирать было не из чего. Несмотря на то, что мама в свое время занималась легкой атлетикой, про этот вид спорта у нас в семье разговора не было. А поскольку папе очень импонировали боевые искусства, то меня повели в ушу. Для начала мы пришли в секцию просто ознакомиться с тренировками. Но нас с мамой на занятия не пустили, причем тренер как-то жестко отреагировала на наш приход и не дала даже секундочки посмотреть, просто закрыв перед нами дверь. В соседнем зале занимались настольным теннисом, и родители решили, что раз с единоборствами не получилось, то и пинг-понг тоже хорошо. Мне вообще спорт был в новинку, потому что я до этого нигде и ничем не занималась. Поэтому я сказала: «Ладно, пойду». Тренер мне дал ракетку в руки и попросил удержать на ней мячик. У меня получилось.

— До этого момента вы ракетку хотя бы в руках держали?

— Нет. Вообще не знала, что есть такой вид спорта — настольный теннис.

— Для многих настольный теннис начинается и заканчивается затяжными партиями во дворе…

— Да, есть такое дело. Никто не воспринимает его серьезно, и тем более как олимпийский вид спорта. Я уже как-то привыкла к этому. Когда люди узнают, что я спортсменка, спрашивают, каким видом занимаюсь. И мой ответ, как правило, вызывает непонимание: «А, ну понятно…» Типа разве это серьезно? Настольный теннис для многих — это больше развлечение, но никак не профессиональный вид спорта.

— Как вы думаете, почему в Самаре, несмотря на высокие результаты и на то, что в самарской команде играют топовые игроки России и мира, настольный теннис относится к категории видов спорта — «невидимок»?

— Не только в Самаре, он мало интересен широкой публике вообще у нас в стране. Наверное, во-первых, потому что нет зрелищности. Я бы сказала, что настольный теннис хорош, когда в него играешь, и не так интересен, если ты зритель. Давайте будем откровенны: вот придет на игру человек просто ради любопытства. Насколько его захватит это действо, в котором все проходит быстро, почти молниеносно, без больших розыгрышей? Не очень-то интересно и захватывающе, когда еще и ничего непонятно. По трансляции хотя бы комментаторы что-то рассказывают, показывают повторы в рапиде (rapid — видеоинтерактив, который делает любое движение или действие перед камерой эффектным благодаря замедлениям и ускорениям. — Прим. ред.). Но я говорю сейчас про соревнования профессионалов. На уровне любителей турниры популярны и собирают полные залы, причем не только в Москве, но и у нас в Самаре.

— Почему вы остались в непопулярном виде спорта?

— После того как я выиграла свои первые соревнования в Кировской области, я узнала новое чувство, которое повлияло на мою дальнейшую жизнь. Я не помню статус и название того «деревенского» турнира, но помню ощущение, с которым я поднялась на пьедестал почета. Это чувство в момент награждения сильно врезалось в память и осталось со мной. Я поняла, что не хочу уходить с подиума. После этого я стала тренироваться по-другому, как профессионал. Однако в детском возрасте, лет до 10-11, я особо не отличалась результатами и была игроком уровня ниже среднего. Но ведомая «чувством пьедестала», я продолжала заниматься и постепенно, потихонечку стала прибавлять, расти как спортсменка. А потом все стало складываться так, что меня начали приглашать выступать за разные города.

— Когда вас пригласили впервые?

— В девять лет. Тогда мы вместе с мамой уехали в Нижний Новгород. Папа остался в Кирове, куда мы переехали из Кирово-Чепецка, чтобы я могла заниматься спортом. Родители всегда поддерживали меня в моем стремлении строить спортивную карьеру.

— Сколько длился нижегородский период?

— Год. И именно с того момента пошел прогресс и начал закладываться фундамент на будущее. Лет в 12 или 13 я выиграла первенство России по мини-кадетам, после чего появился первый контракт. У нас контракты не такие, как в большом теннисе, и нет каких-то больших стипендий и гонораров. Спонсоры обеспечивают формой и чисто символической премией за результат.

— Где родился, там и пригодился — это не про вас?

— Знаю одно: если бы я осталась в Кирове, то, скорее всего, ничего из того, чего я добилась в спорте, не случилось бы. Родителям было непросто жить на два города, и через год мы с мамой вернулись из Нижнего Новгорода в Киров, но спустя три месяца я уехала в Краснодар.

— Одна?

— Ну, доставили меня туда родители, а жить я осталась в семье тренера. Мне было 10 лет. Тогда у меня родилась сестра, и мама чисто физически не могла со мной поехать, как и приезжать тоже. Но папа раз в месяц ко мне в гости прилетал. Так что, по сути, с 10 лет я живу самостоятельно.

— Честно сказать, я пытаюсь представить, что отпускаю младшую дочь в 10 лет в другой город одну, и как-то в голове не укладывается…

— Оборачиваясь назад, я, конечно, тоже немного в шоке, что в 10 лет смогла уехать из дома. (Смеется.) Правда. Но тогда мне казалось это нормальным, и я не видела в этом ничего страшного. Когда меня родители спросили: «Поедешь?», то я не задумываясь ответила: «Да». Я ни грамма не сомневалась в своем решении и не думала о том, как я буду в Краснодаре жить без родителей. Подобных мыслей у меня в голове вообще не возникало. Я думала только о том, что хочу добиться высоких результатов, а для этого мне нужно ехать. Поэтому ни малейших сомнений не испытывала — для меня это было нормально.

— Но не может быть такого, чтобы 10-летняя девочка, живя в чужой семье, не скучала по дому и не заметила перемены в своей жизни?

— Скучала. Заметила. Могла поплакать вечером или ночью, потому что хотелось к маме с папой. Но это было какими-то наплывами и не каждый день. Я просто приняла происходящее для себя в том смысле, что так надо — и все.

— Как и почему вы оказались в Самаре?

— Представляете, я не помню, почему поехала именно в Самару. Наверное, мы искали какой-то центр, где можно продолжать тренироваться. Таких центров по России немного — их можно пересчитать по пальцам одной руки. А в Самаре база суперская. Здесь очень хорошие условия, которые и способствовали моему прогрессу — свой интернат, воспитатели, повара, школа в 10 минутах ходьбы и там же тренировки. И когда в Краснодаре возникли недопонимания с тренером — выбор пал на Самару. Как показало время, выбор в 2013 году оказался правильным. В тренировочном процессе под руководством Виктора Павленко произошла ощутимая разница. Постепенно пришли и результаты. Нет, не было суперскачка — они улучшались постепенно и последовательно. Через год я вошла в состав сборной России по младшим кадетам.

— У вас европейский хват ракетки. Поясните для непосвященных , какой он еще бывает и чем отличается.

— Различают два типа хватки. Европейским хватом играют 99 процентов теннисистов. Раньше, в основном азиаты, больше играли «пером». У них своя специфика и сильный удар справа. Под этот удар они и ставили хватку. Потом, когда теннис стал немножко развиваться, то игроки стали играть слева. Тогда хват «пером» стал проигрывать европейскому, и все перешли на него. (Отличия хватки заключаются в положении оси ракетки по отношению к линии горизонта. В европейской это будет горизонтальное положение. Азиатская хватка, или «пером», — рукоятка направлена ровно вверх или под небольшим углом к вертикали. Ракетка охватывается так, как и перьевая ручка при письме, поэтому в литературе по настольному теннису нередко встречается обозначение «хват пером». — Прим. ред.)

— Почему трудно победить азиатов в пинг-понге?

— Мы все задаемся этим вопросом. Азиаты — безусловные лидеры, и соревноваться с ними практически невозможно. Отдельных игроков обыгрывать можно, но чтобы стабильно и на постоянной основе — очень тяжело. Тут немаловажный момент в том, что в Китае настольный теннис — это национальный вид спорта. Сравнить его можно с художественной гимнастикой в России. Наши гимнастки никому не проигрывают, и для нас это уже какой-то устоявшийся стандарт. С настольным теннисом аналогично в Китае, где все заточено под этот вид спорта: у них другая система подготовки, в которой участвуют множество специалистов, в том числе врачи и психологи. Игроки в настольный теннис в Китае очень большие звезды. Они популярны у широкой публики, их узнают на улицах и в других общественных местах. И конечно, свой вклад в «труднопобедимость» китайцев в пинг-понге вносит естественный отбор.

— Это как?

— Настольный теннис там очень популярен, и им занимаются множество людей. А в большой конкуренции спорт-смен вполне естественно становится лучше и сильнее. Потому что теннисисты постоянно находятся в соревновании, а значит, оттачивают мастерство и технику. У нас же профессионально настольным теннисом занимается намного меньше спортсменов.

— Вам удавалось «подглядеть» тренировки китайских теннисистов?

— Мы неоднократно были на сборах в Китае. Все, что нам было позволено узнать, так это то, что, во-первых, они тренируются больше, чем мы, и то, что очень помогает высокая конкуренция. Тут все просто: если ты не выдерживаешь необходимую нагрузку, то твое место моментально займет другая спортсменка. Там очень длинная скамейка запасных, абсолютно взаимозаменяемых игроков. Они все сильно натренированы. Тут важно также, что игрок не только должен быть физически сильным, выдерживать объемы и нагрузку, но и обязан «дружить с головой». Но если брать не основную сборную Китая, а теннисисток, иногда приезжающих на турниры, так сказать, резервисток, то они уже не такие сильные и мы можем их обыгрывать. И у меня это получалось. А вот выиграть у национальной китайской сборной очень тяжело. Потому что мы не знаем, как они готовятся к соревнованиям. Тренировку китаянок посмотреть нельзя. То есть мы приезжаем на сборы и тренируемся в спортивных центрах с обычными китаянками, а суперзвезды занимаются в другом месте. Там, где все закрыто и нет никакой возможности увидеть, как они занимаются, что делают, в каком режиме. Ни-че-го увидеть невозможно.

— На уровне гостайны?

— Грубо говоря, да. К сборной близко не подпускают никого.

— Так за счет чего можно выиграть у китаянок?

— Только «головой», потому что суперскоростями, супер-вращениями, суперсильными ударами это сделать невозможно. Их этим не удивить, так как они тренируются больше нас и по неведомой нам системе. Но когда мы говорим про резерв основной сборной, то сами по себе они не очень умно играют и представляют собой больше роботов-машин. Если же попытаться их обмануть, сыграть нестандартно, то у них происходит сбой программы. Потому что они не понимают нестандартную игру, и если все идет не так, как они хотели и задумали, они начинают теряться. Тогда и можно выиграть у них.

— Правда, что вы сами себя устроили во французский клуб?

— (Смеется.) Ну да, можно и так сказать. После пандемии разослала свое резюме в ведущие европейские клубы. Мне пришел ответ из французского Меца. Взяли третьим номером. Но поскольку я оказалась востребованным игроком на площадке и для меня сезон завершился победой во французской лиге PRО в ранге лидера команды, то наше сотрудничество с Мetz TT продолжается в сезоне 2022/2023.

— Популярен ли пинг-понг в Меце?

— Мец — маленький город и там особо развлечений нет. Это Самара у нас избалована спортом, а там из профессиональных клубов — футбольный, гандбольный Мetz и настольный теннис. Вот и все. Поэтому наш вид спорта интересен публике, и к нам на матчи приходит достаточно много зрителей, если сравнивать с Россией. Мы на домашних матчах собираем порядка 400 болельщиков, что для меня оказалось новинкой. Я была приятно удивлена, что горожане болеют за нас, после игры обязательно подходят за автографами, а дети вручают небольшие, свои рисунки. Это так мило и интересно.

— А вас там знают?

— Так-то да, но чтобы узнавать на улице, конечно, нет.

— На сайте Европейской федерации настольного тенниса есть лестный отзыв о вашей игре, что вы не просто сильный игрок, а командный «локомотив», спасающий команду.

— Возможно, имеется в виду моя игра в двух четвертьфиналах Лиги европейских чемпионов. Были очень непростые матчи, и мы с большими усилиями вышли в полуфинал, дальше которого, правда, не прошли.

— Сколько длилась самая затяжная встреча?

— Около часа (матчевая встреча в настольном теннисе длится до четырех побед одного из соперников. — Прим. ред.). Тот матч я записала на телефон, и таймер показал то ли 1 час 02 минуты, то ли 55 минут. Это было первенство мира по юниорам в Китае, а моей соперницей была тайка.

— А самый короткий матч?

— Девять минут, недавно во Франции.

— Как изменилась ваша карьера после 24 февраля?

— Поскольку теперь у нас нет международных стартов, то получился «застой», неблагоприятно влияющий на карьеру. А ведь мы (российские теннисисты. — Прим. ред.) только начали подниматься в мировом рейтинге после двухлетней паузы, связанной с пандемией. Что касается Меца, то отношение ко мне там не изменилось. По крайней мере, я этого не замечаю. Все точно так же, как и год назад. И меня воспринимают как Машу Тайлакову — игрока французского клуба. Никто ни с какими подковырками, провокационными вопросами не пристает, не лезет. А я просто выполняю свою работу, и все. Что же касается экипировки, то у меня действующий контракт с фирмой, и все остается по-прежнему.

— Если взять финансовую часть вопроса: сколько нужно денег, чтобы собрать ребенка на настольный теннис?

— В том случае, когда собираем новичка, то относительно дешево. Например, если идете в спортшколу, то занятия там бесплатные, из формы нужны кроссовки, шорты и футболка, а из инвентаря — ракетка, которая на начальном этапе обойдется недорого — от 5 тысяч. Поскольку юный спортсмен ничего особо делать не умеет, то накладку на ракетке часто менять не нужно. А мячи всегда есть в залах. Если нет, то их стоимость от 200 рублей за комплект из пяти штук. Но это если мы говорим про любителей. На профессиональном уровне, конечно, уже намного дороже, но все индивидуально и зависит от предпочтений самих спортсменов. Одни меняют «деревяшку» каждые полгода, а я, например, могу и восемь лет одной играть.

— Самое ходовое — накладки?

— Да. У меня одна стоит 8 тысяч рублей. И тут общая стоимость зависит от частоты их замены. Потому что одним нужно сменить их раз в три дня, кому-то раз в месяц, мне же достаточно раз в две недели. Поэтому, конечно, сильно выручает то, что у меня есть контракт и не нужно тратиться на инвентарь. Я не привереда и считаю, что если ты умеешь играть, то умеешь, а если нет — частота смены накладок и «деревяшек» особо не спасет. А вообще, если честно… я вам по секрету скажу: в инвентаре не разбираюсь. От слова совсем. Мне что дали, тем и играю. Нет, конечно, я смогу отличить совсем простую ракетку от профессиональной, но при этом я не отношусь к категории людей, которые чувствуют ракетку на таком уровне, что замечают, как она быстрее на одну сотую секунды. Поэтому, когда меня просят посоветовать ракетку, с сожалением развожу руками — не разбираюсь я в этом.

— Многие спортсмены из-за блокировки на международном уровне сетуют на отсутствие мотивации в сложившихся условиях. А какова ваша мотивация?

— Меня спасает Мец. Если бы не он, я бы тоже затухла. Потому что невозможно играть с одними и теми же людьми дважды в месяц. Одно и то же, ничего нового, и вот ты уже перестаешь понимать, зачем все это надо. Мне повезло, что у меня остается международный опыт. Плюс настольный теннис — это моя работа, мой заработок. Ведь кроме этого я ничего не умею, а жить как-то нужно.

— Можно ли всю жизнь зарабатывать, играя в настольный теннис? Есть возрастной ценз?

— У нас в команде играет опытная и титулованная Ву Цзядуо из Германии, ей 45 лет. А играющая за Люксембург Ни Сялянь — участница пяти летних Олимпийских игр. На токийской Олимпиаде она выступала в возрасте 58 лет, год назад она в парах стала бронзовым призером чемпионата мира. Я, конечно, сомневаюсь, что в 55 смогу так же, как она, бегать, прыгать и крутить мяч, но кто знает…В нашей жизни все возможно.

— Что можно сделать для настольного тенниса в Самаре, чтобы он вышел из тени и стал популярным?

— Я просто скажу на примере Меца — города намного меньшего, чем Самара, с населением около 200 тысяч. Система проведения наших матчей там выстроена по-другому. Сама атмосфера профессиональных соревнований по-другому преподносит настольный теннис. Начиная от времени матча, которое обязательно всегда вечернее. Это позволяет прийти большему количеству горожан, чем когда игры проводятся днем. Во-вторых, отдельная игра на одном столе, а не на четырех-пяти одновременно, как у нас, когда российская Премьер-лига проводится в два дня, по пять матчей в день. Вот и получается, у них — событие и праздник, у нас — мероприятие. Там — домашние и выездные игры с болельщиками в каждом городе. А у нас проводят туры в нескольких городах, а зрителями выступают по большей части тренеры и незадействованные участники турнира. Но я думаю, что, по сути, просто нет достаточного финансирования заинтересованных людей, которые могут заниматься популяризацией нашего олимпийского вида спорта. И я мечтаю привезти в Самару, которая стала мне вторым домом, медаль Олимпиады. Она ее заслужила.

— Ирина Зобнина