Как областное бюро судебно-медицинской экспертизы справляется с валом поступающих жалоб и инициированных после их рассмотрения проверок?
Почему подготавливать тела умерших к погребению логичнее именно здесь? И чего на самом деле добиваются люди, непосредственно двигающие скандал вокруг учреждения? На эти и другие вопросы «СО» ответил начальник ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» Алексей Манцагов.
— Что представляет собой сегодня служба судебно-медицинской экспертизы в Самарской области?
— У нас достаточно централизованная служба, с очень большим объемом работы. Главное учреждение — Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы, у которого есть девять отделений в малых городах и районах, самое крупное из них — в Тольятти.
В Самаре у нас шесть экспертных подразделений. Мы обеспечиваем более 44 тысяч всевозможных экспертных исследований, из них на трупы приходится только 10-12 тысяч. Мы проводим судебно-химические исследования — для определения алкоголя, наркотиков, других отравляющих веществ. Есть и судебно-гистологическая экспертиза — это когда во время исследования трупов от каждого органа берется по небольшому фрагменту для микроскопического исследования. Медико-криминалистическое отделение занимается установлением конкретного орудия травмы и проведением всевозможных экспериментальных и ситуационных исследований для установления обстоятельств совершения преступления. Есть судебно-биологическое отделение, которое занимается экспертизой, направленной на установление видовой, групповой, генетической и другой принадлежности биологических объектов, обнаруженных на местах происшествий, одежде, орудиях преступления, а также изъятых от объектов исследования. В него входит молекулярно-генетическая лаборатория, где проводятся исследования от установления отцовства до идентификации конкретного человека по имеющимся образцам. Также мы проводим судебно-биохимические исследования. Есть отдел экспертизы живых лиц, его профиль — экспертиза в случаях побоев, покушения на убийство, причинения травм в результате ДТП, самоповреждения, в случаях изнасилований. Еще есть отдел особо сложных комплексных комиссионных экспертиз.
Все экспертизы и исследования, которые к нам поступают, и трупов, и живых лиц, назначаются только правоохранительными органами. Исключения из этого правила — обследования живых лиц и генетические исследования по личным просьбам граждан. Остальные экспертизы приходят по линии полиции, следственного комитета и судов. Объектами экспертизы являются тела умерших. По закону их доставку осуществляет лицо, назначившее экспертизу, — сами мы доставкой тел не занимаемся, это дело правоохранительных органов.
— Как давно на ваше учреждение и на вас лично стали поступать жалобы по поводу ритуальных услуг?
— Обострение ритуальной темы пошло где-то в 2019 году. Было несколько громких провокаций, в том числе в Самаре и Чапаевске. Мы для себя сделали вывод, что это были именно провокации. Именно тогда ребром встал вопрос, который задавался в том числе и мне: а почему вы выдаете трупы ритуальным агентам? И вообще, кому вы имеете право их выдавать? С этим вопросом нам помогли разобраться юристы, после чего появился приказ о том, кому мы можем выдавать тела, и ритуальных агентов среди соответствующих лиц не было. Впоследствии нормативную базу скорректировали, в 2021 году появился приказ о медицинском свидетельстве о смерти. В нем четко указано, что тело выдается родственникам, законному представителю умершего и правоохранительным органам по их запросу. Выдача медицинского свидетельства сопровождается выдачей трупа. Это логично, поскольку к тому моменту нередки стали случаи, когда люди получали медицинское свидетельство и попросту исчезали. Шли в ЗАГС, регистрировали факт смерти, получали справку о том, что они зарегистрировали факт смерти, по этой справке получали выплаты, а труп так у нас и оставался.
Если в приказе написано, что тело выдается родственникам, значит, нам необходимо быть уверенными, что перед нами действительно родственник, способный подтвердить свое родство с покойным. Жена должна предоставить паспорт с отметкой о браке, сын — свидетельство о рождении и паспорт умершего. И так далее.
— Что изменилось после выхода этого приказа?
— Посыпались жалобы в самые разные инстанции: в прокуратуру, Росздравнадзор, Минздрав России, областной минздрав и даже в администрацию президента. Всего с 2019 года направлено порядка тысячи обращений. Сначала они шли скопом, потом по одному, затем поднялась новая волна. Причем все жалобы с одинаковым текстом и даже с одними и теми же ошибками, меняются только подписи и фамилии подписантов.
Между тем нам приходится разбираться с каждой рекламацией. Бывало, что мы вызывали и вызываем полицию в день по два раза потому, что люди, связанные с ритуальным бизнесом, реально стопорили нам работу, выводили из себя наших сотрудников, заставляли их нервничать. Они приходили сюда, устраивали скандалы, кричали. Сейчас у нас отработана схема — когда возникает какой-то конфликт, мы на время закрываем окно выдачи и вызываем сотрудников полиции.
В одной из жалоб, например, утверждалось, что мы заставляем людей забирать тела умерших в гробах, — видимо, жалобщики предпочитали забирать покойников в пакетах. В итоге прокуратура констатировала, что требовать у людей гроб или табут (гроб или погребальные носилки у мусульман. — Прим. ред.) мы права не имеем. А куда же тогда тело класть? Этот момент никак не урегулирован. Представители ритуальных агентств выходили из ситуации с использованием так называемого дежурного гроба.
-Что это такое?
— Это тот же гроб, только ничем не обитый. В него кладется пакет, в который перегружается тело, пакет закрывается, перемещается в машину, и дальше «ритуальщики» возвращаются за вторым, а то и за третьим-четвертым покойным.
Существуют и большие проблемы с доставкой тел умерших в бюро — за один «рейс» ритуальные службы, занимающиеся доставкой, везут по несколько трупов, а документы на них нередко путают, и становится непонятно, кто есть кто.
Претензии же в итоге предъявляются нам. Мы несколько лет работаем в режиме постоянных провокаций. В итоге просто вызываем полицию, и она производит опознание. А родственникам приходится ждать. Сейчас каждое тело, поступающее в бюро, фотографируем вместе с сопроводительными документами — кто и когда привез. Это наша подстраховка, чтобы потом не стать без вины виноватыми.
— Какие надзорные органы и ведомства проверяли бюро?
— Нас проверяли Росздравнадзор, Роспотребнадзор и, само собой, министерство здравоохранения Самарской области. Их проверяющие приезжали и сюда, и в Тольятти. Также к нам приходили из Следственного комитета, ОБЭП и прокуратуры. Авторы различных обращений пытаются доказать, что эти проверки носят формальный характер, но это не соответствует действительности. Каждый раз проверяющие глубоко погружаются в тему и разбираются в ней досконально. Кто ж виноват, что итоги этих проверок не устраивают их инициаторов? Кроме предписания поправить те или иные выявленные небольшие по значимости нарушения, никаких других претензий правоохранительные и надзорные органы нам не озвучивали, а значит, главное мы делаем правильно.
Кроме того, представители ритуальных агентств обращались в антимонопольную службу. С тем же результатом — управление ФАС вынесло решение об отказе в возбуждении дела о нарушении антимонопольного законодательства. Ничем закончились и попытки обжаловать этот вердикт в судебном порядке.
— У вас есть подозрения, кто в действительности может стоять за всеми этими провокациями и жалобами?
— Могу озвучить лишь свою версию. Наверное, инициаторы всех процессов — бизнес-группы, чьи интересы пересекаются со сферой нашей деятельности. То есть предприниматели, работающие в сфере ритуальных услуг. И в принципе цель таких действий мне тоже понятна.
— Цель — выдавить вас с рынка?
— По большому счету — да.
— В одном из недавних обращений жалобщики требуют лишить бюро возможности оказывать платные ритуальные услуги, поскольку считают, что вы не имеете права это делать…
— Моя позиция сводится к тому, что мы законно оказываем платные ритуальные услуги. Если нам запретят их оказывать, значит, перестанем это делать. Но заработанные средства идут на выплату заработной платы сотрудникам, плюс мы направляем эти деньги на развитие бюро, закупку оборудования и расходных материалов, оплату налогов. Эти средства как приходят, так и тратятся совершенно официально.
Наша специализация — производство судебно-медицинских экспертиз и исследований, участие в следственных действиях и в судах, исследования трупов. На это идет бюджетное финансирование. Остальные виды работ к основным не относятся, соответственно, не оплачиваются из казны. Наше учреждение вправе сверх установленного госзадания выполнять работы и оказывать услуги, относящиеся к основным видам деятельности, для граждан и юридических лиц за плату. Также мы можем осуществлять и иные, не основные виды деятельности, при условии, что они прописаны в наших учредительных документах. В числе таковых — комплекс работ по подготовке тела умершего к погребению: санитарно-гигиенические услуги, бальзамирование, дезинфекционная и дезинсекционная обработка, устранение трупного окоченения. Оказывать такие услуги, наверное, и логичнее, и правильнее именно здесь. Жалобщики утверждают, что мы якобы навязываем родственникам погибших свои услуги. И откровенно лукавят: мы ничего никому не навязываем, объясняем лишь все имеющиеся возможности, а вот навязывают себя клиентам как раз ритуальные агентства.
В чем главная проблема, например, в Тольятти? Ритуальные агенты получают доступ к телу умершего раньше нас. И они родственников всячески запугивают, раскачивают, злоупотребляют их эмоциональным состоянием. Люди приходят к нам уже заведенные, а ритуальные агенты еще больше подливают масла в огонь. Мы даже сделали окно выдачи не в общем доступе, а отдельным кабинетом, чтобы «ритуальщики» не влияли на нашу работу и на родственников, которым и без того тяжело.
— Кирилл Биджанов
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
