Невольничий рынок

Она дворник. Неподалеку метут улицы и другие члены ее семьи. Нафиса покинула родину из-за крохотного размера зарплаты, которую она получала, работая там учителем. В Самаре на первых порах устроилась делать печенье, потом работала в «Ашане», и вот теперь — вышла с метлой на улицу. За 13 часов работы в день некий Алексей (Нафиса не знает, из какой он компании) выдает ей на руки ежедневно по 500 рублей. И этого хватает для полного счастья. «Я люблю Россию и хочу жить здесь. Я написала повесть о своей жизни в России, а теперь готовлю об этом книгу», — улыбается Нафиса, с трудом произнося русские слова. Для жителей бедных соседних стран трудовая миграция – побег от нищенского существования. То, как в России устроилась Нафиса с семьей (за нормальные деньги, которые позволяют снять квартиру), – случай нетипичный. В стране работодателя, как правило, мигранты живут в нечеловеческих условиях. В лучшем случае — целыми аулами на съемных квартирах, в худшем – на нарах в сараях без коммуникаций или прямо на складах своего нанимателя. Многие работают нелегально, без разрешений на работу, прописки и медсправок. Не удивительно, что на дешевом труде выходцев из неблагополучных стран делаются большие деньги. По оценкам экспертов «Дела», годовой объем теневого «рабовладельческого» рынка в Самарской области может превышать шесть миллиардов рублей. Именно столько, по скромным подсчетам, может оседать в карманах посредников, — тех, кто оставляет у себя половину зарплаты сдаваемых в аренду гастарбайтеров, а также помогает оформлять официальные разрешения на работу тем, кто идет в рамках. По каким схемам поставляется «живой товар» для самарского бизнеса и кто заинтресован в его существовании? Сколько на самом деле гастрабайтеров ежегодно работает в Самарской области? Почему даже многотысячные штрафы не пугают поставщиков нелегальных трудовых мигрантов? В этих и других вопросах разбиралось «Дело».