Родители и дети

Помню эпизод, который произошел в школе.

Мы стояли с директором у входа в школу теплой осенью. Начало занятий в 9-00. В 9-10 бегут два старшеклассника, примерно 14-ти лет, худенькие. Бегут прямиком на директора. Директор наш философский, мудрый, вникающий, но с виду не скажешь. Эдакий шкаф, без шеи, без мимики. Он говорит: «Молодые люди, что так рано?». Молодые люди застыли на месте, оцепенев. Один из них что-то пролепетал про классически сломанный автобус, от страха, он не мог даже сформулировать эту всем известную фразу. Второй с полуулыбкой сказал: «Я проспал».

Прошло около 20 лет, до сих пор помню этот случай, он — самая выразительная иллюстрация того, что мы сегодня обсуждаем. 

Разница между двумя этими ребятами не только в том, что второй по-человечески симпатичней, он больше располагает к себе. Разница важна в отношении к себе самому.

В этой паре только у второго персонажа есть возможность обозначить наличие у себя проблемы. Если он опоздает ещё несколько раз, он скажет сам себе: «ты какой-то неорганизованный».

Прозвучало слово «неорганизованный», автоматически закрутились шестеренки. Высшая психика вытаскивает это в сознание. Я знаю о себе, что я неорганизованный. Неизбежно придется считаться с этим. Надо ставить будильник, нельзя назначать три дела на один час. У человека появляется шанс с этим в жизни справиться.

Тот, который рассказывает про автобус никогда не скажет себе, что я неорганизованный. Сегодня он будет говорить, что опоздал из-за автобуса, вчера не вовремя разбудили, позавчера было недоразумение. Он никогда не обобщит для себя наличие проблемы, поэтому он обречен с ней жить.

Какой разный жизненный опыт мог развести этих мальчиков по разным полюсам? Вот два мальчика.

Представим, что до этого эпизода это был один ребенок, без жизненного опыта. Он пошел в школу и опоздал, его отчитали. Он пришел домой, он не знает, хорошо это или плохо, он рассказал о случившемся родителям. 

С чем он столкнулся? Начнем с негативного варианта — отругали (порицание, наказание, осуждение). Для этого обобщения нам не пришлось уточнять никаких деталей: полная или неполная семья, материальный уровень, количество и наличие братьев, сестёр, этническая принадлежность, род профессиональной деятельности родителей. Это говорит о том, что механизм универсален, он всегда срабатывает одинаково. 

Что ещё важнее, нам не пришлось уточнять форму этого порицания. В одной семье это будут побои с матерщиной, а в другой — это будет тонкая, изысканная ирония. В стиле: «Опоздал? Поздравляю, ты в своем репертуаре, а я б удивился, если бы ты вовремя пришел». Точка отчета разная, амплитуда переживания одинаковая. 

Для ребенка любое порицание, осуждение, наказание сводится к двум словам — ты плохой.

Это можно показать вербально или невербально. Лексикой, мимикой, выразительным вздохом, отказом в покупке игрушки, изъятием телефона и т.д. Это очень важная расшифровка, потому что мы видим, как много родителей искренне говорят: «Кто его ругает? Никто его не ругает. Я просто объясняю, что к чему, ему же жить», не замечая, что интонация осуждения указывает ребенку на то, что он плохой. 

Следует формально-логический вывод — детей нельзя ругать и наказывать никогда, ни в какой форме, ни по какому поводу.

Я психолог, и живой человек, и родитель. Если бы можно было выдать это утверждение таким ахом, я бы не стал держать театральную интригу, но этого нельзя делать. 

Мы должны продвигаться шаг за шагом. Из того, что мы обсудили, поняли, следует, как я уже сказал, формально-логический вывод: детей нельзя ругать и наказывать никогда, совсем, никак. 

Нельзя не потому, что это не соответствует высшему гуманизму. Нельзя чисто в практическом плане. Оказывается, любое порицание, наказание, ирония действует на детей в сторону «ты плохой».

Вспомним начало нашего сегодняшнего разговора. Это утверждение поражает, если мы говорим о «них». Эта логика понятна и  является единственно правильной, если мы говорим о себе: «меня ругать и наказывать, ни-ни».

Следующий вопрос: ребенок неизбежно будет страдать, не только от воспитателей, педагогов, одноклассников, какой тогда смысл нам этого избегать? Вопрос немного нелогичный, ребенку еще ни раз придется отравиться плохой пищей, это не значит, что нам самим нужно его травить.

Я позволю себе немного отредактировать этот вопрос.  Как сделать ребенка, который дома «ты плохой» не имеет, устойчивым к тому, что этого будет в изобилии в окружающем мире? 

Ребенок, который дома не является объектом «ты плохой», воспринимает агрессию в миру по отношению к себе в полном соответствии с тем, что мы говорили выше. Когда на такого ребенка кричат, ему грубят, он чувствует, что агрессору плохо, поэтому он так себя ведет. Чужая агрессия их не травмирует.

В той же школе, где учились два мальчика, много лет назад, на уроке литературы учительница раздавала сочинения. Она вслух объявляла отметки, что вообще-то является совершенным варварством, но никто на это внимания не обращает. 

Кому-то четыре, кому-то пять… Учительница дошла до одной девочки и стала вдруг ужасно кричать при всем классе, тряся тетрадкой: «кто тебя только в нашу школу принял, ты Чехова не читала». Ужасно отчитывала, а в конце, распаляясь, швырнула тетрадку на стол со словами: «в жизни сочинение писать не научишься». А девочка говорит: «Вы же меня научите?». Без иронии и сарказма, совершенно простодушно.

Что произошло в этой ситуации? Как перевести их диалог с русского языка на психологический? Женщина кричит, значит ей больно, на чисто зоологическом уровне крик — это сигнал боли или страха. Слова девочки — это реальная заглушка. Учительница растерялась и замолчала, хотя другая могла бы продолжать «кусаться». Девочка сохранна. Не потому что «кричи еще, мне все равно», а потому что она этот крик на свой счет не берет.