Сержант Максим Лунев рассказал, как танки поддерживают штурмовиков под Покровском

Командир танка Т-72Б3 старший сержант Лунёв Максим Петрович участвует в специальной военной операции в составе группировки войск «Центр». Подписав контракт осенью 2023 года после четырёхлетнего перерыва, он вновь начал службу с выполнения задач под Авдеевкой. Ныне военнослужащий уничтожает врага на Красноармейском (Покровском) направлении.

Старший сержант Лунёв рассказал о своём боевом опыте, а также поделится соображениями касательно значения и места танка в современных военных действиях.

– Почему Вы решили отправиться на СВО?

– По зову сердца и долга, конечно. Стыдно было сидеть дома, когда и кадровые, и мобилизованные военные рискуют здесь жизнями. Особенно было неловко из-за того, что ранее я посвятил четыре года Вооружённым Силам: один по призыву и три – на контрактной службе.

Всё это время я прослужил в танковых частях. Начинал механиком-водителем, а незадолго до окончания срока контракта стал командиром танка. Я отлично разбирался в технике, умел её применять и управлять личным составом. Нередко отмечался командирами в лучшую сторону. Так почему я, такой хороший танкист, сижу дома перед телевизором и просто смотрю на всё здесь происходящее? Вот как я думал.

Я бы отправился на СВО и раньше, но кроме долга перед Родиной есть ещё и долг перед семьёй. Было очень нелегко заставить жену принять моё решение. Нельзя доводить до слёз самого дорогого человека и причинять ему боль. Я долго убеждал супругу в том, что поддержать товарищей и защитить соотечественников – моя обязанность. Она наконец согласилась, как бы тяжело ей ни было, и за это я ей очень благодарен.

– Какие задачи приходилось выполнять?

– Самые обычные задачи танкистов. Огромную роль играет ведение огня с закрытых огневых позиций, то есть издалека. В этом сейчас заключается основа нашего образа действий. Работаем почти как артиллеристы: уничтожаем вскрытые огневые позиции врага, опорные пункты, места хранения боеприпасов и так далее. Однако этим всё не ограничивается. Бить прямой наводкой тоже приходилось не раз и не два. Обычно это происходит, когда мы выполняем задачи в интересах штурмовиков, поддерживая их наступление.

Сейчас основу противотанковых средств врага составляют дроны с кумулятивными гранатами. Обычно во время наступательных действий передвигаться приходится по открытой местности, и тогда они становятся большой проблемой. Дополнительное бронирование, – противокумулятивные решётки, козырьки, – просто необходимо. Машина зачастую получает несколько попаданий, но танк – вещь надёжная, кто бы что ни говорил. В нашей роте имеется такой пример: другой экипаж в ходе боя получил 8 попаданий FPV-дронов и одно попадание из реактивного гранатомёта, после чего самостоятельно вернулся на исходную позицию.

Вести огонь прямой наводкой приходится и в населённых пунктах, будь то в обороне или в наступлении. В таких случаях мы выкатываемся, производим несколько выстрелов, откатываемся назад и меняем позицию. Нельзя оставаться на месте: вражеские операторы БпЛА и артиллеристы шутить с нами не будут. Танк – важная цель для противника.

При взятии Авдеевки довелось поучаствовать в борьбе против снайперской группы, угрожавшей нашим штурмовикам. Нам было ясно направление, с которого противник вёл стрельбу, но конкретных позиций снайперов выявить так и не удалось. Пришлось, выкатываясь и откатываясь, методично обрабатывать по нескольку раз кряду все места, подходящие для удобного ведения огня по нашим ребятам. Украинцы отлично поняли суть происходящего и предприняли две попытки поразить танк FPV-дронами. Не вышло: пехотинцы-«дронобойщики» быстро посадили обе «птички». Взаимодействие – наше всё. Мы помогаем пехоте, а пехота – нам.

Не знаю, смогли ли мы уничтожить снайперскую группу. Вероятно, противник просто решил, что работать при постоянном обстреле из танкового орудия – дело опасное, и переместился в другое место. Главное что никакие снайперы больше не беспокоили бойцов.

– Некоторые люди высказывают мнение, что массовое применение дронов, особенно по мере дальнейшего их развития и внедрения искусственного интеллекта, сделают танк бесполезным. Что Вы об этом думаете?

– Да, я сталкивался с людьми, которые так считают. Начну с другого: я большой любитель военной истории. Знаете, сколько раз танк «хоронили» как концепцию, как средство ведения боевых действий? Как минимум четыре раза.

В первый раз от производства танков хотели отказаться британские военные чиновники. Они считали бесперспективными тяжёлые гусеничные машины. Это было ещё до того, как англичане впервые применили их в Битве на Сомме в 1916 году. Но высокие военные чины изменили своё мнение, когда первые танки пошли в бой, прорвали немецкую оборону и обеспечили продвижение на участке фронта, где ни одна сторона не могла добиться успеха уже долгое время.

Во второй раз танк «хоронили» в конце Второй мировой войны. Военные из разных стран считали, что распространение кумулятивных боеприпасов сделает танки слишком уязвимыми. В начале 50-х годов в Соединённых Штатах всерьёз задумывались приступить к почти что полной замене танков лёгкими самоходными артиллерийскими установками с безоткатными орудиями и исключительно противопульным бронированием. Это было частью так называемого «проекта Виста», выработки новых концепций ведения войны и взаимодействия между родами войск.

К сожалению для нас, в Америке нашлись здравомыслящие люди, пресёкшие претворение в жизнь большей части идей в рамках этой программы. Дальнейшее усовершенствование технологий изготовления брони показало, что у танка есть огромный потенциал для совершенствования в новых условиях.

В третий раз подобные разговоры ходили в тот период, когда противотанковые ракетные комплексы начали становиться распространённым явлением. И снова танк остался в силе. Сейчас мы видим четвёртую волну подобных рассуждений, только теперь об этом говорят не военные, а обыватели.

Дело, наверное, вот в чём: люди смотрят слишком много видео с поражениями техники FPV-дронами, выкладываемых в сеть. Если последствия им и показывают, то исключительно успешные, ведь никто не станет демонстрировать примеры неудачных попаданий, после которых машина продолжает двигаться и вести огонь. Всё это создаёт в умах ложную картину.

Да, массовое применение дронов многое меняет, и они, безусловно, будут улучшаться и дальше. Но ведь совершенствоваться будут и сами танки. Даже в полевых условиях можно повысить их защиту. Вспомните, какие противокумулятивные экраны использовали в самом начале СВО. Маленькие конструкции над башней, которые показали себя не очень хорошо. Собственно, их назначением было противодействие не дронам, а противотанковым управляемым ракетам, бьющим сверху. Это, в первую очередь, американские «Джавелины», переданные украинцам ещё до начала боевых действий. Сейчас такого оружия уже не осталось. По крайней мере, ни я, ни мои товарищи никогда с ним не сталкивались.

После старта массового применения «дронов-камикадзе» началась эпоха так называемых «мангалов», больших и неудобных нагромождений металла, ограничивавших возможности машины и действия экипажа. Теперь же мы пришли к действительно удобной защите, не мешающей повороту башни и наведению орудия. Есть и комплексы РЭБ, комплексы активной защиты, которые будут также распространяться, совершенствоваться, становиться эффективнее. Работы по повышению защищённости бронетехники продолжатся, потому что это объективная необходимость, ведь в действительности опыт СВО показывает безальтернативность танков.

Вспомните случай со снайперской группой. Кто кроме танкистов подавит и уничтожит огневые точки противника сразу после их обнаружения? Кто повысит устойчивость обороны крупным калибром или поддержит наступление штурмовых групп?

Конечно, технический прогресс внесёт свои коррективы в применение тяжёлой бронетехники. Возможно, со временем изменится и конструкция танков, как это уже бывало в их истории. Тем не менее, замены им пока не предвидится.

— Денис Хряпин, военный корреспондент издания Краснознаменного Центрального военного округа «Уральские военные вести»