Суд дела

Смогут ли «старые» адвокаты сохранить клиентов, «новые» — доказать, что их появление в зале суда стоило многолетних дискуссий, а клиенты — получить хоть какие-то гарантии качества со стороны регуляторов рынка?

Испытательный срок

Новые особенности госрегулирования деятельности адвокатов буквально несколько недель назад определили поправки в федеральный закон об адвокатской деятельности, вступившие в силу 2 июня 2016 года.

Одна из существенных новаций в законе об адвокатуре – ограничение возможностей молодых адвокатовтеперь адвокатам для того, чтобы открыть собственный адвокатский кабинет или учредить коллегию, необходим стаж в пять лет. Это на руку коллегиям, но может стать барьером для входа в профессию молодых адвокатов.

«Адвокатские кабинеты нужны, когда адвокат оброс клиентурой, стал матерым, не нуждается ни в ком и ни в чем. Но так должно происходить в теории», — говорит адвокат Андрей Карномазов и подчеркивает, что на практике ситуация обратная. По его словам, молодые адвокаты часто предпочитают начинать свою карьеру с организации собственного кабинета. По вполне прагматическим причинам – вхождение в состав коллегии требует взноса в несколько десятков тысяч рублей. Помимо этих расходов на адвоката ложатся ежемесячные отчисления на ее содержание.

По данным Палаты адвокатов Самарской области, сейчас в Самарской области действуют 98 коллегий, 12 адвокатских бюро, из 1832 адвокатов 493 избрали формой деятельности кабинет. Старший партнер адвокатского бюро RBL Денис Герасимов отмечает, что интерес к созданию собственных адвокатских кабинетов особенно велик со стороны тех адвокатов, которые пришли в профессию из правоохранительных органов. Но этот интерес, как считают многие адвокаты, негативно сказывается на рынке. «Культура оказания услуг, некие этические и моральные нормы в этом случае не прививаются никем — их даже негде посмотреть. Изменения в законе направлены отчасти и на то, чтобы молодые адвокаты усваивали эти стандарты от старших коллег, — считает Герасимов. — У нас не так много адвокатов, которые сознательно пришли со студенческой скамьи в коллегию стажером и прошли все карьерные этапы вплоть до экзамена».

Этика от государства

Второй важной новацией для адвокатуры стало усиление влияния Федеральной палаты адвокатов (ФПА), которое должно оградить рынок от самоуправства некоторых региональных палат и формирования местных адвокатских клановых систем.

Теперь в закон внесена статья, которая регламентирует создание и работу комиссии по этике и стандартам при Федеральной палате адвокатов. Согласно эти изменениям, комиссия получает целый ряд полномочий и функций. В том числе она будет разъяснять адвокатам порядок применения кодекса профессиональной этики. А также разработает стандарты адвокатской деятельности, оказания юридической помощи и обобщит дисциплинарную практику.

При этом государство через этот орган фактически получит возможность дополнительно регулировать деятельность адвокатского сообщества – за счет состава комиссии. В нее войдут и общественные представителипрезидент Федеральной палаты адвокатов, девять адвокатов, избираемых съездом, но в то же время в комиссии будут состоять два представителя федерального Министерства юстиции, два депутата Госдумы и два сенатора от Совета Федерации. Таким образом, власть получит возможность напрямую влиять на деятельность сообщества.

Нововведения адвокаты приняли со сдержанным оптимизмом. Так, Андрей Карномазов говорит о том, что федерального центра, который аккумулировал бы опыт различных дисциплинарных дел, до этого момента не было – как и, соответственно, возможности этим опытом воспользоваться. «В адвокатской профессии очень много сложных вопросов, которые трудно интерпретировать с этической стороны даже после многолетней практики», — отмечает он. И добавляет, что если на федеральном уровне будет создан центр для анализа дисциплинарной практики регионов, сравнительного анализа с зарубежными этическими правилами, это пойдет на пользу сообществу. В целом, многие адвокаты считают, что это поможет очистить рынок от непрофессиональных и недобросовестных участников.

Есть и другие новации, например, право президента Федеральной палаты возбуждать дисциплинарные дела относительно «проштрафившихся» адвокатов. Ранее такие полномочия были только у региональных палат. Предполагается, что это позволит избежать «кумовщины» на местах.

Сама ФПА в этом году тоже вводит новациис 1 сентября 2016 года во всех субъектах адвокаты будут сдавать экзамены по единым тестам. До сих пор в разных регионах к адвокатам предъявляли разные требования. В том числе это явление позволяло некоторым регионам, в основном северокавказским, фактически торговать адвокатскими «корочками» – теперь, как предполагается, возможностей для этого будет меньше. Но все эти меры – мелочь по сравнению с главной, обсуждаемой много лет новацией — введением адвокатской монополии на представительство в суде.

Гордое звание

«К большому сожалению, любой гражданин без юридического образования, с судимостью, не вполне дееспособный может идти в суд и как бы профессионально представлять интересы граждан. Нигде такого в мире нет. Даже в Китае существует монополия на судебное представительство для адвокатов», — заявлял в одном из своих интервью один из идеологов и практиков внедрения адвокатской монополии, президент Федеральной палаты адвокатов Юрий Пилипенко.

Долгие и временами крайне эмоциональные дискуссии вокруг монополии на судебное представительство между участниками рынка и чиновниками различных уровней ведутся уже более семи лет. Основным аргументом адвокатского сообщества в этой полемике была и остается необходимость привести рынок юридических услуг к цивилизованному виду, от которого он, и правда, далек. Во многом из-за того, что деятельность юридических фирм и других лиц, которые представляют интересы своих клиентов в суде по гражданским делам, сейчас никак не регламентирована.

«На недоброкачественную помощь частных юристов пожаловаться вообще никак нельзя, — негодует президент ПАСО Татьяна Бутовченко. — Простой примерюридическая компания в центре города, которая якобы оказывает бесплатную юридическую помощь. Мы к ним пришли под видом клиентов, они спрашивают: «Какой у вас вопрос? Уголовный? » Но уголовные вопросы дела могут вести только адвокаты — это уже явное мошенничество. Выясняется, что по гражданским делам первая консультация бесплатно, а дальше тариф начинается от 60 тысяч. Через какое-то время посыпались жалобы на эту организацию. Кто их должен разбирать? Потом эти «Рога и копыта» просто пропали. Жалко людей, потеряны деньги, время, документы и нервы».

В качестве альтернативы этому «хаосу» адвокаты и предлагают монополию, которая станет, по их замыслу, барьером для недобросовестных и непрофессиональных компаний. Главным аргументом сообщества здесь становится то, что адвокатская деятельность, в отличие от других примеров юридической практики, лучше отрегулирована и имеет отлаженную «систему фильтрации». Это утверждение близко к истине – вход в эту профессию невозможен без высшего образованиядля того чтобы получить статус адвоката, нужно иметь профессиональный стаж.

«Я не говорю, что все адвокаты одинаково блестящи. Но среди представителей частного юридического бизнеса встречаются такие экземпляры… Судимые, без образования, без признаков интеллекта и способности внятно изложить позицию, — рассуждает Татьяна Бутовченко. — Не говоря уже о том, что объявления пишутся на заборах, на мусорных баках. В адвокатуре есть Кодекс профессиональной этики, который регулирует поведение адвокатов». Этот документ для адвокатов носит не только рекомендательный, но и обязательный, нормативный характер – за нарушение его положений дисциплинарная комиссия может лишить адвоката статуса.

Участники российского правового поля смотрят на возможность введения адвокатской монополии с некоторой долей скепсиса, отмечая, что не так важно, кем является специалист, адвокатом или юристом, важнее его профессиональные компетенции. «Адвокат, прошедший экзамен - специалист ли он в области налоговых, патентных отношений, корпоративном праве? - задается вопросом председатель Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда Александр Ефанов. - Сейчас в суд приходят представители юридической службы предприятия, организации. Вы считаете, что они менее подготовлены? В арбитраже подавляющее число представителей - не адвокаты - или привлеченные юристы, или представители юридических служб самих организаций. У крупных юридических компаний уровень достойный. Адвокатский статус здесь не актуален». По его мнению, нужно говорить о профессиональном представительстве в арбитражном суде. Адвокат ли это или представитель юридической фирмы, который должен получать аккредитацию при судах, не столь важно. Важно то, чтобы он мог компетентно представлять интересы клиента. Таким образом, если приходит профессиональный представитель в сфере корпоративного права, выигрывают все стороны процесса.

Но помогут ли эти преимущества адвокатского сообщества облагородить рынок юридических услуг, напрямую зависит от того, в каком виде закон «зафиксирует» саму монополию. Единого и четкого варианта реформы до сих пор нет. Так, например, в 2011 году в одном из интервью заместитель федерального министра юстиции Юрий Любимов говорил о достаточно радикальном варианте реформы, при котором все внешнее юридическое консультирование передавалось бы адвокатам. Такой вариант монополии не устроил юристов, в первую очередь тех, кто предоставлял интересы различных компаний и корпораций.

Выигрыш под вопросом

Сегодня дискуссия об адвокатской монополии идет в рамках государственной программы «Юстиция», которая предлагает поэтапную реформу правовой деятельности в стране. В ее рамках к 2017 году должен быть создан ряд законов, регулирующих и процесс перехода к адвокатской монополии, и сами ее границы. Четких ответов на то, какой она будет, нет.

Например, чтобы успокоить массу обычных юристов, инициаторы реформы говорят о том, что для ряда участников юридического рынка могут быть сделаны послабления. «Мы предполагаем, что одновременно все наши коллеги, которые практикуют в судах, должны на льготных условиях получить право вступить в ряды адвокатуры. Это будет несложное тестирование на знание закона об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики», — рассказал Юрий Пилипенко. И добавил, что одновременно будут отсеяны те, кто предоставляет юридические услуги без высшего образования, судим или недееспособен.

При этом повисшими в воздухе остаются как минимум еще два вопроса. Первый – не станет ли при введении монополии юридическая помощь еще более недоступной для не сильно платежеспособного населения. Единства мнений здесь нет.

«Основной камень преткновения — доступ к правосудию, — говорит Денис Герасимов. — Считается, что если будет адвокатская монополия, то существенно повысятся расценки, ряд граждан не сможет воспользоваться услугами адвокатов, а значит, будут лишены права на защиту своих интересов. Должна появиться некая система субсидированных услуг, но насколько они будут качественными? С другой стороны, введение монополии может оживить систему государственных бюро за счет притока туда молодых специалистов».

По данным исследования адвокатского сообщества ВШЭ, большинство адвокатов монополию поддерживают: 72% из более чем 3 тыс. опрошенных считают, что она нужна, кроме уголовных, в гражданских судах общей юрисдикции. Тем не менее вопросы у них остаются. Например, беспокоит то, что через эту реформу государство может получить еще один рычаг влияния на сообщество. «Многие опасаются того, что их сгонят под адвокатское образование, дадут большие полномочия Минюсту, сократят полномочия по саморегулированию. В итоге адвокатам защищать интересы клиентов в делах против государства будет самим себе дороже. Это в целом может существенно поменять судебную систему, и не в лучшую сторону», — отмечает Денис Герасимов.

Интересно, что многие юристы, с которыми разговаривало «Дело», лично для себя не видели никаких проблем с будущей необходимостью получать адвокатский статус. Управляющий партнер компании «Волга Лигал» Андрей Сычев отмечает также, что независимо от введения адвокатской монополии рынок нуждается в совершенствовании нормативной базы, регулирующей договорные отношения между самими адвокатами, чтобы они могли более эффективно действовать в крупных делах. Сейчас поручителем адвоката может служить только его клиент, адвокат не может работать по найму у другого адвоката или юриста, что осложняет работу по субподряду – крупный источник заработка для местных компаний в корпоративном праве.

«Грамотные юристы знают, что соответствуют определенным критериям и что, когда им понадобится статус, они его приобретут, — говорит Татьяна Бутовченко. – Против те, кто понимает, что статус адвоката им не приобрести никогда, что-то препятствует. Я полагаю, отсутствие высшего юридического образования». Она также отмечает, что у большинства серьезных юридических фирм, как правило, уже есть собственные адвокаты, выделенные в форме бюро, поскольку «быть просто бизнесюристом иногда совершенно недостаточно, чтобы оказать весь комплекс юридических услуг. При ведении гражданских дел серьезных клиентов появляются точки соприкосновения с уголовным правом. Преступления в налоговой или банковской сфере — это, скажем так, элита преступности».

По статистике ПАСО, именно из юридической среды в последние годы приходит основное число претендентов на адвокатский статус – это действующие профессиональные юристы со стажем и собственной клиентурой. Ряд участников российского правового поля говорят о том, что вопрос даже не в том, нужна или не нужна монополия, а в том, какого качества услуги получит конечный клиент. «Клиенту не важно, какой статус у представителя, главное, чтобы он квалифицированно представлял его интересы, — считает Александр Ефанов. — Конкуренция должна быть на основе профессиональных качеств, а не принадлежности к объединениям. Сейчас стороне в процессе никто не мешает доверить дело как юрфирме, так и адвокату. Рынок предъявляет очень высокие требования, особенно в сферах банкротства, налогов и прочего – непрофессионально подготовленный документ может обойтись очень дорого».

Необходимость перемен для юридического рынка сейчас очевидна всем его участникам. Рынок плохо структурирован, «засорен» недоброкачественными юридическими компаниями. Это, в свою очередь, негативно сказывается и на добросовестных его участниках и их клиентах. Первые часто оказываются под прессом жесткого демпинга со стороны недобросовестных участников рынка, деятельность которых никак не регулируется законом. Вторые получают в итоге некачественные услуги. Поэтому рынок требует регулирования и введения понятных и прозрачных стандартов профессиональной деятельности. Другое дело, что теория и практика в России далеко не всегда сходятся между собой. Поэтому чем обернутся для адвокатского сообщества и рынка в целом очередные государственные новации, пока не могут сказать даже самые успешные и прозорливые его участники.

Еще интересно:

Изучаем город и говорим об искусстве

В зоне доступа

Кинель застроят эконом-классом

Выбор редактора

В Россию вернули 46 жителей Курской области, насильно угнанных на Украину

Исполнять обязанности главы Жигулевска будет Денис Бубенцев

ФРГ разработала секретный «Оперативный план Германии», готовясь к войне с Россией

Новым главой Тольятти станет мэр Жигулевска Илья Сухих

Штурмовики базирующихся под Самарой подразделений рассказали, как брали поселки в ДНР

Самые богатые люди Самары

Сеньор помидор: что прячет на «кухне» самарский король кетчупов Алексей Харитонов

"ДЕЛО": Рейтинги

Предельное расширение: «ДЕЛО» представляет 200 самых динамичных компаний Самарской области-2024

Новая метла: «ДЕЛО» опубликовало рейтинг крупнейших компаний в сфере управления МКД-2024

Царь горы: «ДЕЛО» составило рейтинги самых прибыльных и самых убыточных компаний региона

Добро пожаловать!

Создайте новый аккаунт!

Получить пароль

Вы действительно хотите получить доступ?

Уверены, что хотите отказаться от подписки?