Участие в банкротстве «Промышленного строительства» не принесло холдингу «Виктор и Ко» ничего, кроме астрономических потерь

Арбитражный суд завершил процедуру банкротства компании, а Сурковым остается только подсчитывать убытки от неудачного опыта рейдерства, измеряющиеся сотнями миллионов.

ООО «Виктор и Ко Мега Парк» зарегистрировано в 2006 году. Собственник и директор Андрей Сурков — сын известного самарского девелопера, бенефициара холдинга «Виктор и Ко» Виктора Суркова. «Виктор и Ко Мега Парк» является оператором самого успешного проекта Сурковых — ТЦ «Космопорт». По итогам 2022 года выручка компании составила 2 млрд рублей, чистая прибыль — 467 млн. На 2022 год размер нераспределенной прибыли компании составил 6,3 млрд рублей. В «Виктор и Ко Мега Парк» активно практикуется выплата дивидендов. Согласно отчету о движении денежных средств, в 2022 году они достигли максимального размера за пять лет — 541 млн рублей.

В июле 2016 года Сурковы и «Виктор и Ко Мега Парк» решили поучаствовать в новом для себя бизнесе — борьбе за активы банкрота. Для этих целей они перекупили у ВТБ обязательства двух тольяттинских компаний — ООО «Промстрой» и ООО «Автозаводстрой» (далее — «АЗС») тольяттинского строителя Игоря Кадырова. Общий размер долга компаний — 794 млн рублей. Известно, что за обязательства по «АЗС» перед ВТБ «Виктор и Ко Мега Парк» выплатило почти полный номинал. Долг в размере 401 млн рублей выкуплен за 362 млн рублей. Зачем эта сделка понадобилась ВТБ, понять легко — банк сбросил со своего баланса проблемный актив. А вот зачем это Суркову — вопрос до сих пор открытый.

Ранее в ходе судебных процессов заявлялось, что покупка долга являлась условием ВТБ для финансирования профильных девелоперских проектов Сурковых.

«АЗС» признали банкротом в мае 2016-го, «Промстрой» — в июне того же года. В реестре кредиторов «АЗС» на старте банкротства было 753 млн рублей. Полноценный реестр кредиторов «Промстроя» на момент старта конкурсного производства в публичном доступе отсутствует, известно, что на июль 2016 года (на момент принятия решения о выкупе долга) только требования трех банков (ВТБ, Сбербанк, Глобэксбанк) превышали 1,3 млрд рублей.

У «АЗС», судя по материалам банкротных дел, имущества практически не было. «Промстрой» располагал транспортом и недвижимым имуществом (участки, здание), которые находились главным образом в залоге у Сбербанка и Глобэксбанка.

Распродажа основных активов «Промстроя» закончилась еще в сентябре 2018 года, после нее непогашенный размер требований кредиторов оценивался в 1,9 млрд рублей. Погашать разницу предполагалось за счет бенефициара «Промстроя» Игоря Кадырова и ООО «Джей Ви Системз», для которого строительная компания возводила завод в особой экономической зоне «Тольятти» по производству машинокомплектов под сборку «Шевроле Нивы» нового поколения. Сумма контракта составила 1,46 млрд рублей. Стройку закончить не удалось, в марте 2015 года «Джей Ви Системз» направил уведомление на одностороннее расторжение контракта, а также требование вернуть земельный участок с недостроем, который был готов всего на 43%.

В апреле 2019 года конкурсный управляющий «Промстроя» Александр Братяшин попытался привлечь «Джей Ви Системз» и Кадырова к субсидиарной ответственности как контролирующих лиц должника. Свое требование он аргументировал тем, что «сделка с ООО «Джей Ви Системз» заключена на заведомо невыгодных для должника условиях». Аналогичное требование подал и конкурсный управляющий «АЗС» Александр Лбов.

Суд пришел к выводу, что «основания для привлечения ООО «Джей Ви Системз» к ответственности отсутствуют», так как компания «не является лицом, контролирующим должника», а управляющим не доказан факт причинения иностранными инвесторами убытков. Не удалось привлечь и Кадырова, так как доказательств того, что его действия «выходили за пределы обычного делового риска, в материалы дела не представлено». Стороны дошли до Верховного суда, который в октябре 2020 года посчитал, что нижестоящие инстанции «исходили из недоказанности наличия условий для возложения на ответчиков вины в невозможности погашения требований кредиторов, в связи с чем отказали в удовлетворении заявленных требований».

Братяшин уже в 2020 году впервые подал заявление на завершение процедуры банкротства, но «Виктор и Ко Мега Парк» раз за разом выходило с ходатайством о ее продлении, продолжая оказывать давление на «Джей Ви Системз», который к этому времени перешел к АвтоВАЗу.

Было даже возбуждено уголовное дело, в рамках которого удалось на время арестовать недострой. Судя по всему, оно не имело результата. Многочисленные процессы в арбитражах привели лишь к тому, что Сурковым пришлось не только оплачивать услуги своих юристов, но и погашать судебные расходы «Джей Ви Системс».

Весной 2023 года битва за недострой в ОЭЗ «Тольятти» окончательно утратила всякий смысл — он был благополучно продан масложировому холдингу «ЭФКО» под создание завода по выпуску гражданских беспилотников.

«Виктор и Ко Мега Парк» в 2021-2023 гг. 11 раз продлевало процедуру банкротства «Промстроя», но в октябре 2023-го Сурковы оказались бессильны. За завершение конкурсного производства выступили и сам Братяшин, и ФНС.

«Заявление о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности рассмотрено во всех четырех инстанциях, включая ВС РФ, реализация имущества и расчеты с кредиторами завершены, все организационные мероприятия, предусмотренные процедурой конкурсного производства, исполнены», — говорится в решении суда. Таким образом, «все мероприятия конкурсного производства выполнены», а «определение арбитражного суда о завершении конкурсного производства является основанием для внесения в единый государственный реестр юридических лиц записи о ликвидации должника».

Подчеркивается, что «требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, считаются погашенными».

Теоретически у Сурковых остался последний шанс взыскать долг уже с третьих лиц. Как отмечается в решении суда, кредиторы «имеют право требовать обращения взыскания на имущество должника, незаконно полученное третьими лицами, в размере требований, оставшихся непогашенными в деле о банкротстве».

«Этот путь извилист и, на мой взгляд, в данном случае неперспективен для кредитора. Срок для данного иска, на мой взгляд, уже прошел, и это крайне сложная по доказыванию судебная процедура для кредитора», — считает председатель Квалификационной комиссии Палаты адвокатов Самарской области Алексей Кокин.

Такой же позиции придерживается и партнер адвокатского бюро «Яблоков и партнеры» Лилия Дмитриева. «Целесообразнее и эффективнее оспаривать сделки в рамках банкротства и привлекать контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, а не ссылаться, по сути, на те же самые обстоятельства после завершения процедуры и получать отказ от судов в связи с экстраординарностью такого способа защиты», — рассказывает «СО» Дмитриева.

Банкротство «АЗС» еще продолжается, но, судя по всему, и оно придет к тому же финалу.

Запрос «СО» в «Виктор и Ко Мега Парк» о том, собирается ли компания дальше судиться по проблемному долгу, остался без ответа. Сурковым, видимо, остается только подсчитывать убытки, измеряемые сотнями миллионов рублей, от попытки поработать коллектором, в том числе и репутационные, так как в попытках найти способ погасить долг они пошли на прямые конфликты и с банками, и со структурами крупных холдингов.

«Банкротные дела последние лет пятнадцать — поле битвы профессионалов с обеих сторон, и победить в них, с учетом длительности процедур, крайне затруднительно и очень затратно для самого кредитора. Под победой я подразумеваю максимальное удовлетворение материальных требований кредитора. В этом процессе скорее победили команды представителей сторон в судах, которые столько лет имели интересную работу», — констатирует Кокин.

АЛЕКСЕЙ КОКИН, председатель Квалификационной комиссии Палаты адвокатов Самарской области

Можно с уверенностью констатировать тот факт, что все попытки в рамках процедуры банкротства получить те денежные средства, на которые претендовали Сурковы, закончились фиаско.

ЛИЛИЯ ДМИТРИЕВА, партнер адвокатского бюро «Яблоков и партнеры»

Кредиторы имеют право требовать обращения взыскания на имущество должника, незаконно полученное третьими лицами, в размере требований, оставшихся непогашенными в деле о банкротстве, а если такого имущества уже нет — взыскать соответствующую сумму.

Данная норма иногда действительно применяется. Тем не менее в масштабе страны таких «кейсов» крайне мало. Думаю, что связано это со следующими обстоятельствами.

Конституционный суд РФ называет такой механизм экстраординарным и говорит о наличии в законодательстве норм об учете добросовестности тех лиц, у которых имущество должника оказалось в итоге.

В Законе о банкротстве говорится о том, что у этих третьих лиц имущество должно было оказаться незаконно. Обнаружить и доказать незаконность приобретения непросто. В делах, где кредиторам удалось воспользоваться данным внебанкротным механизмом, имело место либо успешное оспаривание сделок должника по выводу основных активов (вне банкротства), либо уголовное дело по статье 159 УК РФ, в котором действия в рамках организации и проведения торгов по продаже имущества банкротства признали мошенническими. Изредка суды признавали те или иные действия должника в преддверии банкротства ничтожными, например реорганизацию, в результате которой имущественный комплекс оказался в собственности новых юридических лиц с теми же собственниками.

Очевидно, что перечисленные выше обстоятельства, во-первых, не просто довольно необычны сами по себе, но, что самое главное, многие из них могут быть реализованы в банкротстве, а не вне его.

При анализе перспектив механизма также следует иметь в виду, что довольно часто «удачливым» кредитором оказывался налоговый орган. В остальном суды, отказывая в его применении, ссылаются в том числе на то, что кредитор имел возможность оспаривать сделки и привлекать к субсидиарной ответственности в рамках банкротства.

— Николай Краснов