По данным прокуратуры, 30-летняя женщина родила в апреле 2015 года девочку и в марте 2016 года мальчика. Их она отдала 47-летней Юлии Л., которая подделала документы и зарегистрировала детей как рождённых суррогатной матерью.
Подозреваемой в торговле людьми «матери» 15 детей, вероятно, помогала руководитель женского приюта, сообщает RT со ссылкой на свой источник в правоохранительных органах. Обе задержаны после допроса.
Ранее в больницу в Москве попал восьмилетний мальчик, врачи нашли у него в крови запрещённые при его болезни лекарства. По данным источника RT, ребёнок сказал, что препарат ему давала мама.
Позже выяснилось, что 47-летняя женщина, которая его воспитывает, не мать мальчику и другим «своим» детям. Это показала генетическая экспертиза. Кроме того, после проверки прокуратурой документов о регистрации детей в ЗАГС выяснилось, что все они подделаны.
Установлено, пишет RT, что Юлия Л. после операции не может иметь детей. Она попыталась убедить силовиков, что вынашивать малышей ей помогла суррогатная мать.
Юлия вдова, поэтому с детьми сейчас остаётся её мама. Возбуждено уголовное дело об умышленном причинении вреда здоровью и о торговле детьми.
Это далеко не первый громкий скандал с суррогатным материнством, за которым прячутся торговцы детьми в России.
Как и для кого работает индустрия суррогатного материнства на фоне все большей коммерциализации, вывода этой сферы из поля зрения государства и чрезвычайно слабого правового регулирования?
«Мы работаем по всей России, в каждом регионе есть свои особенности, где-то, например в Татарстане, достаточное число потенциальных родителей, но практически нет предложений от сурмам, думаю, это связано с тем, что республика исламская. В Барнауле— сурмам много, но мы их в основном в Москву везем, потенциальные родители оттуда за пять лет моей работы не встречались. В Самаре мы часто находим суррогатных матерей, как для самарских родителей, так и на выездные программы.
Размер гонорара мамочек здесь тысяч на 200 ниже, чем краснодарских, например.
Ваши девочки чаще хотят попасть на выездные программы, чем остаться дома. Все еще принято задавать вопросы, почему беременная ходила, а ребенка нет», — рассказывала самарскому журналу «ДЕЛО» рекрутер одного из множества российских агентств, занимающихся программами «репродукции» Анастасия.
Фамилию свою Анастасия не назвала, как и процент от каждой сделки.
По информации журнала «ДЕЛА», который проводил собственное журналистское расследование рынка суррогатных детей, агентские заложены в стоимость каждой программы суррогатного материнства (процедура ЭКО с использованием третьего лица— суррогатной матери, вынашивающей ребенка по договору оказания услуг за вознаграждение, а после родов передающей его генетическим родителям), оплачиваемой заказчиком, на уровне 5-10% гонорара суррогатной матери.
Головной офис агентства, профиль деятельности которого был, кстати, обозначен как «оказание правовых услуг», располагался в Краснодаре. Но «поставки» женщин, которых Анастасия иначе как режущими слух «мамочки» и «девочки» не называет, для программ суррогатного материнства осуществлялись в клиники Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара, Тюмени, в другие регионы.
Данных о том, сколько оплодотворенных суррогатных матерей уезжает из своих регионов на период вынашивания и родов, конечно, нет. Сколько женщин проходит программы суррогатного материнства в российских регионах — подсчитать невозможно.
Сколько детей родилось от местных и приезжих суррогатных матерей на той или иной территории страны — неизвестно.
Еще более поразительный факт: не только в регионах, но и нигде в России вообще до сих пор недоступна информация о том, сколько суррогатных программ проводится в нашей стране ежегодно.
Причина очень проста. В России традиционно крайне жесткое законодательство по защите материнства и детства, и в каждой региональной прокуратуре надзор за исполнением законов о несовершеннолетних представляет собой самостоятельное направление.
В нашей стране понятие «семья» закреплено в Конституции, где органы опеки иногда пристрастнее, чем правоохранительные, где усыновление ребенка— целое приключение с тоннами документов, а каждый школьник учит наизусть цитату классика «гармония мира не стоит слезинки замученного ребенка».
И при этом в нашей же стране НИКТО не знает, сколько детей родилось от суррогатных матерей с 2011 года, когда суррогатное материнство (СМ) было официально разрешено как наиболее эффективная вспомогательная репродуктивная технология.
Такая статистика на государственном уровне просто не ведется. Никто не знает, как часто, кто и с какой целью пользовался этой технологией.
Сколько из рожденных суррогатными матерями детей стали долгожданным счастьем для отчаявшихся бездетных семей, а сколько таких детей было продано за границу, сколько «заказано» людьми с психическими и сексуальными расстройствами, сколько из рожденных суррогатными матерями детей еще живы? Неизвестно.
Сегодня приобрести программу суррогатного материнства (СМ) «под ключ» может любой желающий по цене недорогой иномарки. И медицинских показаний для этого, по сути, не нужно.
«Воспользоваться услугами суррогатной матери может любой человек, не обязательно бесплодная семья, — подтверждал в беседе с «ДЕЛОМ» врач-педиатр одной из крупных клиник.— Из четырех суррогатных детей, которых я в этом году вел, родители только двоих не могли иметь детей естественным путем. У остальных — это были просто личные «хотелки».
В одном случае мама молодая-красивая. Сначала одна для «запрещеннограма» фотографировалась, потом стала с накладным животом фотографироваться, потом с «готовым» ребенком.
В другом случае родители возрастные, у них уже есть двое взрослых детей, захотели маленького, но мать решила, что в 43 года рожать как-то не хочется».
Описанные педиатром случаи — не худшие из проявлений суррогатного материнства.
Практика использования СМ для решения проблем бесплодия, применение ее по иным медицинским показаниям, безусловно, оправдано и необходимо. Однако внимание к теме живых инкубаторов связано не с медициной, а с другой— темной стороной.
Фактическое отсутствие контроля в России за процессом «технологичного производства детей» и их последующей судьбой превратило суррогатное материнство в нашей стране в набирающую обороты индустрию, где главный критерий — деньги — переводит СМ в криминализованную сферу, угрожая разрушить институт семьи как таковой.
Как это происходит?
«Формально заключить договор на суррогатное материнство одинокий мужчина, или гей, или гомосексуальная пара не могут. Юридически стороной такого договора может выступать или супружеская пара (чей брак официально зарегистрирован в органах ЗАГС), или одинокая женщина. Другое дело, что такая женщина вполне может состоять в гомосексуальных отношениях, но ее партнерша не будет иметь каких-либо юридических прав в отношении ребенка»,— объясняет действующие в России официальные правовые нормы Марина Жирова, к.ю.н., партнер адвокатского бюро «Яблоков и партнеры».
Так ли это на самом деле?
В одном из самых либеральных в мире по отношении к СМ российском законодательстве существует масса пробелов, позволяющих все ограничительные нормы обойти. В случае рождения ребенка по программе суррогатного материнства у пары, не состоящей в официально зарегистрированном браке, у одинокой женщины или одинокого мужчины для регистрации ребенка просто требуется судебное решение.
Электронные базы российских судебных актов содержат массу примеров, когда через суд одинокие мужчины устанавливали свои отцовские права на рожденных суррогатными матерями детей, получали от государства социальные гарантии, успешно отстаивали свои интересы в различных инстанциях.
Например, житель Санкт-Петербурга, ставший при помощи суррогатных матерей отцом двоих детей с разницей в год, обратился в ПФР за сертификатом на материнский капитал. Ему сначала отказали.
Мужчина счел отказ незаконным и обратился в суд, указав, что одинокий мужчина, ставший родителем суррогатных детей, имеет такие же права на установленные государством льготы и выплаты, как и одинокая женщина, ставшая матерью таким же образом.
Приморский районный суд Санкт-Петербурга установил, что он является отцом малолетних детей, это подтверждается свидетельствами о рождении, в которых в графе «мать» стоит прочерк.
Суд в итоге постановил, что «признанием на основании судебного решения права отца и его детей на получение сертификата, в отсутствие прямого правового регулирования вопроса о праве родителя-отца на получение сертификата для целей воспитания детей, рожденных методом искусственного оплодотворения, обеспечивается равенство прав семей, имеющих детей, на получение в виде меры государственной поддержки сертификата на материнский (семейный) капитал».
Отсутствие по основаниям, предусмотренным законом, матери у детей не может, по мнению суда, лишать их права на участие государства в создании условий, обеспечивающих семье истца достойную жизнь.
Сегодня в России невозможно представить усыновление одиноким мужчиной двоих детей: если бы такой человек обратился в органы опеки, на него посмотрели бы как на сумасшедшего и прогнали с порога. В центрах репродукции врачи в истории суррогатов не вдаются. Они просто выполняют свою работу.
Тот факт, что заказчик может все, в том числе приобрести ребенка в гомосексуальную семью, у которой в России отсутствует право на усыновление, даже использовалось одно время в качестве рекламы.
Действующее российское законодательство не содержало правовой дефиниции «однополая пара». Таким образом, клиники не могли собирать эту информацию, да и не пытались это делать. Единственное ограничение — то, что в свидетельстве о рождении в качестве отца или матери будет записан только один из партнеров гомосексуального союза.
У роста популярности суррогатного материнства среди одиноких мужчин и гомосексуальных пар до сих пор есть свои лоббисты.
Константин Свитнев долгое время был одним из главных лоббистов индустрии СМ в России. Со своим партнером Владиславом Мельниковым он владел не только юридической фирмой «Росюрконсалтинг», но и одним из некогда крупнейших центров СМ в России компании «Европейский центр суррогатного материнства», которая проводила программы суррогатного материнства для любых заказчиков — российских или иностранных граждан.
Нет денег— и это не проблема. Официальный сайт «ЕЦСМ» обещал клиентам центра гибкий график платежей, разработанный с учетом пожеланий заказчика, включая существенные скидки при единовременной авансовой оплате, оплату в рассрочку по триместрам, кредит, а также оплату после установления родства и рождения ребенка.
В случае необходимости их клиенты самостоятельно обращались в Сбербанк и заключали стандартный кредитный договор.
«В гражданско-правовом смысле «кредит на ребенка»— это обычный потребительский заем. Мы ведем переговоры о том, чтобы заинтересованные в сотрудничестве банки-партнеры предоставляли нашим клиентам более льготные условия»,— рассказывал «ДЕЛУ» Мельников.
В январе 2020 года СКР по Московской области начал расследование смерти младенца, рожденного в Санкт-Петербурге и якобы переданного родившей его жительницей Чувашии сотрудникам компании «Росюрконсалтинг».
Представители «Росюрконсалтинга», предположительно, и привезли новорожденного с диагностированной родовой травмой в Московскую область, где ребенок скончался. В августе в СМИ появилась информация, что отцом погибшего младенца был гражданин Филиппин, которому суррогатная мать, нанятая фирмой «Росюрконсалтинг», вывезла уже троих рожденных в России детей. Дважды (в 2014-м родилась девочка и в 2016-м— девочка и мальчик) суррогатная мать сама регистрировала в органах ЗАГС детей и по праву матери вывозила их на Филиппины, оставляя отцу.
В схеме «Росюрконсалтинга» органы следствия нашли признаки торговли людьми, были задержаны восемь человек, директор фирмы Константин Свитнев находился в Лондоне. Его партнер Владислав Мельников был арестован.
И это были далеко не единственные сомнительные схемы с участием российских суррогатных матерей и иностранных граждан.
В июне 2020 года ГУ СК РФ по Москве возбудило уголовное дело и начало поиски родителей пяти младенцев, найденных в квартире на северо-западе столицы. Как выяснилось позже, все они были рождены суррогатными матерями и содержались практически «на передержке», пока их генетические родители, предположительно, граждане иностранных государств, оформляли необходимые документы.
Российских сирот из детских домов от продажи за рубеж и жестокого обращения с ними со стороны иностранных усыновителей защищает закон.
Но сколько детей от российских суррогатных матерей вывозилось за границу и с какой целью — не знает до сих пор никто.
На фоне регулярных потрясающих весь мир сообщений о брошенных европейскими родителями суррогатных детях в странах третьего мира, о признанных неоднократно виновными в сексуальных преступлениях в отношении детей родителях-заказчиках, о передаче детей суррогатов родителями-заказчиками на «вторичный рынок» вопрос законодательной защиты таких детей более чем актуален.
Почему в России не уравнены права детей-сирот, в защиту которых работает целый комплекс государственных мер контроля, и детей от суррогатных матерей, которых могут отдать кому угодно, для каких угодно целей, — понять невозможно.
Одинцовские и московские инциденты 2020 года, а теперь и новая история о массовой торговли детьми в Москве, снова поднимают в России вопросы о жестких ограничительных инициативах.
Напомним, что в июле 2020 года вице-спикер Госдумы Ирина Яровая уже предлагала изменить нормы законодательства, которые касаются суррогатного материнства.
«Россия не должна быть инкубатором для иностранных граждан»,— цитировало Яровую ИА «РИА Новости». Депутат требовала «в законе четко отфиксировать позицию, что суррогатное материнство допускается только по жизненным показаниям по состоянию здоровья и только гражданам Российской Федерации».
Госдума еще в 2017 году рассматривала законопроект об ограничении суррогатного материнства. Пояснительная записка опиралась на опыт стран, где суррогатное материнство сегодня жестко регламентировано.
Таких стран очень много.
Законодательно суррогатное материнство запрещено в Австрии, Германии (наказание несут врачи и посредники, а не родители и суррогатная мать), Италии, Норвегии, Швеции, в отдельных штатах США, Франции, Швейцарии.
В Финляндии при рождении ребенка суррогатной матерью применяется принцип биологического родства, то есть материнство автоматически следует из факта рождения ребенка даже в тех случаях, когда полностью используются донорские клетки супругов и между биологической матерью и новорожденным нет никакой родственной связи. Как и в Германии, мать— та, кто родила, потому что между ней и ребенком кровная связь и ребенок физически создан телом женщины, которая его выносила и родила.
В Венгрии и Дании суррогатной матерью может стать только родственница генетических родителей. В Израиле, чтобы стать участниками программы суррогатного материнства, нужно пройти специальную комиссию, которая выдаст заключение о медицинских показаниях к этому способу ВРТ. На комиссию допускаются только супруги.
Законопроект Белякова-Мизулиной был отклонен, так как мог нанести урон активно продвигаемому на федеральном уровне въездному медицинскому туризму.
Стоит отметить, что в 2018 году ООН в большинстве случаев приравнивала коммерческое суррогатное материнство к торговле людьми.
В апреле 2020 года Минздрав РФ вновь рассмотрел возможность введения запрета на услуги суррогатного материнства для иностранных граждан и однополых пар, обращающихся в российские частные клиники, и жестких ограничений на коммерциализацию ВРТ с целью защиты интересов детей, рожденных с их применением.
На сайте РАРЧ сообщалось, что Минздрав обратился в ассоциацию с просьбой предоставить информацию о количестве циклов ВРТ с участием суррогатных матерей, в том числе иностранных граждан, а также обследованиях иностранных граждан на наличие у них показаний к использованию ВРТ, и дать аргументированное заключение о целесообразности принятия отдельного закона о суррогатном материнстве. Ассоциация репродуктологов высказалась против.
Будет ли суррогатное материнство в России более жестко регламентировано? Пока не ясно. Но если кампании по защите суррогатных детей периодически все же возникают, то правами суррогатных матерей никто даже не пытался озаботиться.
«Не советую сурмамам заключать договоры напрямую с родителями. Можно нарваться на неадекватных, которые «посадят на цепь» и будут долбить: не то ешь, не так спишь, и в итоге без гонорара оставят»,— предупреждает репродуктивный рекрутер Анастасия.
Однако сообщения о содержащихся в нечеловеческих условиях и обманутых посредническими агентствами суррогатных матерях тоже не редкость. Внимание правоохранителей уже привлекали квартиры и загородные дома, в которых в практически тюремных условиях содержались до 10 беременных суррогатных матерей: за каждый «проступок» в виде встречи с собственными детьми или чашки кофе на сурмам накладывались «штрафы», после которых от гонорара оставалась меньше половины суммы.
Права суррогатных матерей в России рассматриваются сегодня разве что по принципу «дура-сама-виновата».
Сторонники либерализации законодательства о СМ лоббируют дальнейшее сокращение прав суррогатных матерей.
«В настоящее время судьбу «суррогатного» ребенка решает вынашивающая его — и чужая ему— женщина. Суррогатная мать не должна иметь фактического права оставить выношенного ею ребенка себе, она не должна иметь права прервать вынашиваемую ею «суррогатную» беременность, единственным основанием для прерывания беременности в этом случае могут быть только установленные медицинские показания— угроза жизни беременной или же серьезные, несовместимые с жизнью патологии в развитии ребенка»,— заявлял «ДЕЛУ» Константин Свитнев, директор вышеупомянутой выше компании «Росюрконсалтинг».
Это, с точки зрения Свитнева, необходимо с целью исключения возможности шантажа со стороны суррогатной матери, когда ребенок используется в качестве инструмента вымогательства.
«Среди сурмам мошенницы тоже встречаются, отдам— не отдам, а я полюбила младенца, дайте еще полмиллиона»,— рассказывает рекрутер Анастасия. Споры между родителями и суррогатной матерью по поводу места жительства ребенка решаются в суде.
Предложение услуг сурмамами превышает спрос примерно в 1,5 раза. Объявлений «ищу суррогатную маму» значительно меньше чем публикаций с названиями «стану суррогатной мамой». Доноров яйцеклеток ищут в 2,5 раза реже, чем предлагают ими стать. Женщины из регионов готовы продать свой генетический материал по цене от 60 до 100 тыс. рублей.
Требуемый гонорар за вынашивание чужого ребенка не превышает 1,3-1,5 млн рублей. Интересно, что девушки из небольших городов стоят дешевле столичных иногда в несколько раз, а девушки-инкубаторы из глухих районов и того меньше, но это касается гонорара за выполненную работу.
В процессе вынашивания суррогатная мать получает ежемесячную зарплату (в обычном российском регионе она составляет около 30-45 тыс. рублей) и единовременную выплату (в этих же пределах) на покупку одежды для беременных. Траты на все медицинские процедуры, витамины, обследования и справки несет заказчик.
Максимальные цены на свои услуги выставляют опытные суррогатные матери, воспитывающие собственных детей. «Ищу своих БИО. Не спеша на осень этого года»,— говорится в объявлении с профиля «Сурмама с положительным опытом. 1 300 000 руб.». В анкете указаны рост, вес, группа крови, резус-фактор, «дети есть, глаза зеленые, волосы русые».
Для чего информация о цвете глаз и волос и фото в профиле, если генетический материал суррогатной матери не участвует в воспроизводстве?
Не совсем понятно, но эти графы есть в каждой анкете, хотя не все соискательницы их заполняют.
На профиле «Стану суррогатной матерью. 1 000 000 руб» фото светловолосой женщины, обнимающей симпатичную белокурую девочку.
Объявление гласит: «Доброго времени суток! Мне 32 года, рост 160, вес 58, кровь 1+. В программе никогда не участвовала, но сама здорова, слава богу. Есть доченька, 13 лет, родила ее здоровую, естественным путем. Веду здоровый образ жизни, я простая женщина, которая живет ради своего дитя, понимаю всю ответственность того решения, к которому я пришла, осознаю, что значит иметь ребеночка. Я всю свою сознательную жизнь работаю, времени на глупости нет, живу в Самаре. По своему физиологическому строению и здоровью могу сама без к/с родить двойню».
К слову, за двойни и за кесарево сечение суррогатным матерям принято доплачивать, гонорар в этих случаях вырастает на сумму около 200 тыс. рублей за каждый из пунктов. Со всеми расходами на врачей, юристов, агентов и само вынашивание программа суррогатного материнства может обходиться заказчику в сумму всего около 2,5 млн рублей.
Однако обилие предложений позволяет любому желающему приобрести себе ребенка и по ценам ниже, чем в среднем по рынку. На некоторых региональных площадках профильных сайтов и группах в социальных сетях предложения стартуют всего лишь от 500 (!) тысяч рублей.
Почему десятки российских женщин работают биосредой для выращивания чужих детей? «Безденежье и желание помочь бездетным парам стать родителями. Встречала тех, кто по глупости готов и донором яйцеклетки стать, геям такие предложения делают, но я их сразу предупреждаю, что подобная доброта приведет их в тюрьму»,— утверждают представители агентства суррогатных детей.
Рассказы о доброте и благородных мотивах потенциальных суррогатных матерей блекнут по мере снижения стоимости предложений.
«Я иду на этот отчаянный поступок только потому, что моя жизнь изначально не задалась. Я родилась и выросла в Самаре, мои родители отказались от меня с самого моего рождения…»— далее в объявлении профиля «Трудная жизненная ситуация. 700 тыс. руб.» с фотографией молодой рыжеволосой женщины следует рассказ о бедах и нищете, заканчивающийся фразой «образования нет, высокооплачиваемой работы нет, друзей нет, в общем, помощи нет никакой ниоткуда. Опускаются руки».
Формально эта женщина не может стать суррогатной матерью, так как собственных детей у нее нет, но и ответственности за такие «небольшие нарушения» при отборе суррогатных матерей ни для них самих, ни для врачей, ни для агентов тоже нет.
Эксплуатация бедности — первый «диагноз», который напрашивается при просмотре подобных объявлений и личного общения с сурмамами.
Другая суррогатная мать ищет заказчиков уже для пятой (!), по ее словам, программы, сколько их было на самом деле— неизвестно, хотя формально использовать женщину в качестве суррогатной матери можно не более четырех раз.
Вопрос корреспондента «ДЕЛА» о том, знает ли она, что это может повредить ее здоровью, приводит женщину в бешенство: «Все умные такие. А как мне жить?! Ты, чтобы детей накормить, гнилые х… в гаражах сосала?! Нет?! Ты вопросы задаешь?!»
Альтернатива сдаче в аренду своей репродуктивной функции для таких женщин вполне понятна— бедность. Последствия их выбора могут быть самыми непредсказуемыми.
Над законодательством в области суррогатного материнства, несмотря на имеющиеся противоречия, ведется работа. Родители суррогатных детей получают те же социальные гарантии, что и обычные семьи. Медицинские технологии все более доступны и действительно способны помочь все большему числу бездетных пар стать родителями. Нет ответа только на этические вопросы в этой сфере.
И будут ли эти ответы?
Коммерциализация суррогатного материнства затрагивает сам институт семьи, разрушая его. Бизнес вторгается в ту область, воздействие на которую чревато непредсказуемыми последствиями. Что это за семья, где муж дает нотариальное согласие, чтобы его жена выносила чужого ребенка?
Можно сказать, что шагнувшие вперед технологии откатили общество на столетия назад, когда мужчины Древнего Рима сдавали своих жен в аренду для рождения детей в бесплодных семьях.
Что это за семья, где ребенок растет, зная, что у него две матери: одна, продавшая отцу свою яйцеклетку, другая— родившая его за деньги, и ни одну из них он не видел?
Что для каждого из нас мама, что для каждого из нас семья? У каждого свой ответ, но наверняка он не найдется в составленном ловким юристом договоре.
— Отдел расследований OBOZ.INFO
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
