Вакцины, как жертвы собственной эффективности

Чем ближе к 21 веку, тем быстрее разрабатывались вакцины, наука набирала обороты. Появилась молекулярная биология, методы генетической инженерии, появились аденовирусные, например, векторы, и другие. Мы незаметно подкрались к ощутимой научно-технической революции в этом направлении.

К сожалению, все еще живы антипрививочные мифы. Например, до сих пор многие считают, что переболеть лучше, чем сделать прививку.

В принципе, после некоторых болезней остается гораздо более мощный иммунитет, чем прививочный. Например, ту же полиомиелитную вакцину нам приходится вводить шесть раз, чтобы объяснить организму, что это «неправильные запчасти». БЦЖ делается два раза, прививка от кори — два раза, и так далее. Вводить вакцину нужно неоднократно, а переболеть достаточно один раз.

Но тут очень важное уточнение: все эти бонусы — хороший иммунитет, и так далее — распространяются только на выживших. С остальными как-то неудобно получается.

Есть одна тонкость: для того, чтобы получить постинфекционный иммунитет, нужно переболеть. Инфекционные болезни, как вы понимаете, бывают разные, протекают по-разному, осложняются, затягиваются, и оставляют после себя еще длительные последствия, как, например, коронавирус. Риски развития осложнений тут гораздо выше, чем при любой вакцине.

Стандарт, наработанный за десятилетия практики, дает нам право сказать, что примерно на 1 миллион доз вакцин приходится одно поствакцинальное осложнение. Тут важно не путать между собой реакции и осложнения.

Реакция на вакцину — это норма. Когда у человека покраснело и болит место введения, поднялась температура на сутки, например, — это нормально. Это просто наш иммунитет так реагирует на введенный антиген.

Осложнение — это другое. Известен перечень этих осложнений, мы можем сказать, какие из них конкретно вызывают вакцины. Собственно говоря, это никто не скрывает, и да — они встречаются примерно 1 раз на миллион доз.

Здесь и порылась та самая собака, которую постоянно поминают люди, вроде бы даже с техническим образованием. Они говорят: «У нас ведь нет болезней, и вероятность получить осложнение от кори минимальна, потому что корью еще нужно умудриться заболеть. А от вашей вакцины осложнения — это запросто, потому что ее делают всем подряд».

Эти люди не могут понять, что минимальный риск заболеть корью — это следствие массовой вакцинной защиты от кори! Именно поэтому нам не приходится сегодня сталкиваться с нормальной коревой инфекцией.

Сравните осложнения от вакцины (одно на миллион) с осложнениями при болезни. Например, при той же кори осложнения встречаются примерно один раз на 300 заболевших. Какие они бывают? Например, у меня резкое снижение зрения началось именно после кори: тогда еще не успели всех привить в Советском Союзе, я переболел корью по-настоящему.  Да, я, конечно, получил иммунитет, но пожертвовал зрением на один глаз. Не самый плохой вариант расплаты, на самом деле. Бывает и гораздо хуже.

Да, есть и осложнения, вызванные вакцинацией от кори. Например, анафилактические реакции на ту же коревую вакцину, то есть генерализованная аллергия, которая может привести к летальному исходу — она встречается где-то 1 раз на миллион случаев. Слишком разные величины, не сравнимые между собой.

Когда люди, которые с темной стороны вакцинных баррикад приходят с графиками, это мне тоже всегда очень нравится. Потому что они как-то очень избирательно относится к информации.

Есть такой известный график: «Смертность от кори в Англии и Уэльсе»: в самом начале — 1904 год, в конце — 1997 год. Вакцина появилась в 1968, а летальность стала падать гораздо раньше — где-то в 20-х годах. Значит вакцины не причем?

Это очень интересно, потому что если мы возьмем аналогичные графики по другим странам они выглядят примерно также.

В чем же дело? Летальность, естественно, падает из-за того, что развивается медицина. У нас в 50-х годах появилась анестезиология и реанимация — мощное направление, при помощи которого мы смогли спасать, в том числе, и тяжелых пациентов.

Вопрос еще и в самой заболеваемости. Осложнения после кори — они ведь не только в виде летальности, но и в виде массы тяжелых последствий.

Но снижение заболеваемости очень чётко видно как раз в привязке к дате введения вакцин.

До того, как официально ввели вакцины, были пилотные проекты, и даже неофициально использовались вакцины в небольших популяциях. Они уже сразу дали очень ощутимый результат в виде фиксированного падения заболеваемости.

В 21 веке, казалось бы, уже не должно быть кори, мы вроде бы с ней справились. У нас уже благоприятные санитарно-гигиенические условия, так что корь должна уйти. Только корь не в курсе и поэтому остается с нами.

На 2000 год, например, было 535 тысяч смертей от кори во всем мире, не так и мало. Потом 2018 год — всего 142 тысячи смертей, казалось бы тенденция замечательная. Только в 2017 году было еще лучше – 124 тысячи смертей, так что 2018 год уже пошел как- бы с откатом назад.

И вот в 2019 году — гигантский скачок. Почему он произошел? Потому что люди стали слушать тех, кто рассказывает о том, что кори нет и можно отказываться от вакцин, и вот результат. Она очень быстро вернулась, она просто стояла за забором, она никуда не собиралась уходить.

Это наша с вами антропонозная инфекция, она в нашей человеческой популяции. Пока есть болеющие, она будет существовать, и мы защищаемся только отсутствием людей, которые к ней восприимчивы. Вирус выскочил, ткнулся в один иммунитет, ткнулся в другой, и все. Он не распространяется так широко, как мог бы. Например, как коронавирус, который попал в абсолютно наивную популяцию. Вот он у нас и порезвился.

Единственное, что нас спасло от дальнейшего подъема кори — это коронавирус, потому что все мероприятия, которые мы стали предпринимать в связи с пандемией, оказались и противокоревыми.

Это тоже та инфекция, которая распространяется воздушно-капельным путем, и получается так, что мы прикрутили фитилек и гриппу. Надо сказать, что где-то в июне прошлого года он последний раз дал всплеск, и исчез, его больше нет. Но это не потому, что коронавирус его победил, а потому что мы стали предпринимать меры, которые эффективно его искореняют.

Если бы каждый раз, каждый сезон гриппа, мы бы сидели дома, работали на «удаленке», носили маски, шарахались друг от друга, и так далее, примерно такой же эффект бы был. Но у нас есть вакцины, соответственно мы можем каждый сезон гриппа нормально общаться друг с другом, ездить куда мы захотим, и тому подобное.

Вот так работает вакцинная защита. Чтобы победить инфекцию, нужны либо мощные ограничительные мероприятия, либо вакцина. История с гриппом и корью — это очень яркая и четкая иллюстрация этому тезису.

Что у нас интересного по кори? Что далеко не всегда «переболел» — это хорошо. Далеко не всякий иммунитет после болезни полноценный и хороший.

Например, корь умеет уничтожать наши с вами клетки памяти. Не в том смысле, что она пробирается в гиппокамп и стирает наши воспоминания. Нет, она уничтожает T и b-клетки памяти, то есть лимфоциты, которые записывают информацию о возбудителях болезней. Они чрезвычайно важны, именно они и являются тем самым иммунитетом, о котором мы обычно говорим.

Как это изучалось? Довольно просто. Во всем мире есть большие группы антипрививочников, в основном они собираются, скажем так, по религиозному принципу, и это даже получило специальное наименование — «библейские пояса».

«Библейский пояс» есть в Соединенных Штатах, есть в Европе.

Например, в Нидерландах. Туда приехали исследователи, и попросили у родителей разрешения понаблюдать за их детьми. Там не прививают вообще ни от чего, поэтому это такая идеальная модель. Туда ученые очень часто ездят, чтобы понаблюдать что там происходит в мире без вакцин.

В этом конкретно исследовании (2013 год) было 82 ребенка от 4 до 17 лет из которых 77 заболели корью. Логично, да? Так выглядит натуральное распространение инфекции, когда нет вакцины. Целью исследования было не показать, как она распространяется, мы знаем, что она прекрасно распространяется.

Тут нужно сказать об антителах. Это одно из звеньев нашего иммунитета. У нас есть клеточный и есть гуморальный или антительный иммунитет. Антитела выглядят как латинская буква Y. Действительно так. Это довольно крупные тяжелые белки^ и у них есть очень важный участок на самом верху.

Очень важный участок антитела соединяется с очень важным участком на антигене. Этот участок антитела называется паратоп, а участок антигена называется эпитоп. Итак, у нас есть паратоп, на который садится эпитоп, то есть это наша способность распознавать возбудителя.

Когда мы переболели, или сделали прививку, мы нарабатываем «библиотеку» вот этих эпитопов. То есть, по сути, наши с вами клетки  иммунологической памяти хранят отпечатки эпитопов, и способность их распознавать — это важнейшая характеристика иммунитета.

Так вот что получается. Когда начали оценивать переболевших корью в Нидерландах, выделили группу «а» (контрольную), куда входили привитые дети. И вторую контрольную группу — тоже привитых детей. В этих группах, с возрастом разнообразие эпитопов практически не изменяется.  Интересно, что примерно такая же картина у тех пяти не заболевших детей Нидерландах.

У заболевших — ужас и кошмар — способность распознавать эпитопы просто критически падает, у некоторых даже почти до нуля. Что это такое? Этот эффект получил название «коревой «склероз» иммунитета».

То есть корь «выбивает» наши с вами иммунные клетки, она не просто не оставляет после себя иммунитета, он конечно остается, второй раз мы все-таки не заболеваем. Она «стирает» нашу иммунологическую память, и люди начинают болеть теми инфекциями, которыми уже вроде бы переболели.

Интересный момент был показан и в экспериментах на таких замечательных животных, как хорьки. Почему хорьки? Дело в том, что в смысле заболевания воздушно-капельным инфекциями — это наши «родственники», они болеют нашим гриппом, нашей корью, и много еще чем. Поэтому они используются как модельные животные.

Кстати, именно поэтому была такая паника, когда сказали, что где-то в Нидерландах на фермах у норок нашли вспышку коронавируса: норки такие же наши родственники, как хорьки. Да, мы способны передавать друг другу определенные наборы вирусов.

Так вот что сделали — очень простой дизайн эксперимента. Сначала этих хорьков привили вакциной от гриппа H1N1 — тем, которым мы сейчас болеем. Потом их заразили хорьковой корью. Часть животных оставили интактными, то есть их не мучили, они остались с нормальной вакциной. Потом всех хорьков заразили гриппом H1N1, посмотрели у кого как это заболевание протекало.

Все достаточно просто, логично и ожидаемо: у тех животных, которые перенесли хорьковую корь, чаще возникало заболевание после контакта с вирусом, тяжелее и дольше протекало.

Так вот что интересно: таких инфекций немало, строго говоря, коронавирус тоже примерно такое умеет. Коронавирус не устраивает погром в клетках памяти, но он ломает наш с вами иммунитет. Поэтому после перенесенной коронавирусной инфекции далеко не всегда возникает необходимый иммунный ответ. Вакцины в этом плане гораздо надежнее. Но вакцин почему-то боятся. Почему?

Когда говорят что big pharma и власти скрывают осложнения от прививок, имеют в виду как раз те самые поствакцинные осложнения, которые, якобы, связаны с прививками.

С некоторыми понятно — да, есть некоторые осложнения: энцефалопатия, чаще всего анафилаксия. Фебрильные судороги при резком длительном повышении температуры, особенно у детей: это не летальное состояние, к счастью, но выглядит ужасно. Родители очень сильно пугаются этих судорог, но они проходят самостоятельно при снижении температуры без каких-либо последствий. Мы всё это знаем.

Мы знаем, что вакцина не на 100% безопасна. К сожалению, это так, особенно если мы говорим о каких-то живых вакцинах, например, или специальных вакцинных штаммах, которые были выращены. С ними было достаточно много проблем. Но мы уже очень далеко ушли. Мы уже в 21 веке, ситуация немного изменилась.

Очень часто ссылаются на VAERS. Это специальная система сообщений о подозрительных случаях, побочных эффектах вакцин. Антипрививочники очень часто говорят: смотрите, VAERS зафиксированы сотни смертей от такой-то вакцины, тяжелейшие осложнения после такой-то вакцины, и так далее. Ребята просто не владеют информацией.

Любой из вас может зайти на официальный сайт VAERS, там на главной странице большими буквами написано, что информация, которая предоставлена в этой системе, не может быть использована для установления причинно-следственной связи. Почему? Просто потому, что здесь приводят данные обо всех возможных подозрительных случаях, — любых. Они потом расследуются. Те, кто расследует и  устанавливает причинно-следственное связи — уже совсем другие люди. В США есть вакцинный суд или офис суда по федеральным искам, существует даже федеральная программа министерства здравоохранения по компенсации вреда, нанесенного вакцинами.

На самом деле, не так много негативных случаев. Можно все разложить на составляющие, прочитать описание каждого подозрительного слуха: откуда он взялся, кто об этом сообщил, и так далее. Доступ в VAERS имеют абсолютно все медики, любой медик соединенных штатов может внести туда запись, и это правильно, я всегда выступаю за то, чтобы у нас такая же система была введена.

Такие системы есть во многих странах, это важная вещь, да, действительно, мы должны фиксировать любые подозрительные случаи, потом их расследовать. Но когда мы это расследуем, начинаем читать, что же там написано.

Вот, например, описание одной из смертей: информация была получена от приходящей лицензированной медсестры, а той медсестре рассказала подруга, что у пациентки, которая была вакцинирована, через две недели образовался тромб, и пациентка скончалась. Цепочка слухов? Да, но все подозрительные слухи расследуются. Нужно выяснять.

Был еще такой случай, мне как клиническому токсикологу в далеком прошлом он показался интересным. Женщина, достаточно молодая, умерла на следующий день после прививки. Казалось бы, причинно-следственная связь есть. Но потом, когда провели расследование и сделали токсикологию, выяснили, что у нее то ли десять — то ли двенадцать психоактивных веществ было в крови. Причем в ощутимо запредельных дозах, что женщина явно умерла от передозировки наркотиков, хоть и после вакцины. Как вы понимаете, с той стороны баррикад этот слух запишут как смерть от вакцины.