Виктор Кармишин: «Здесь тот же самый бой, только уже спортивный»

Сборная Самарской области по следж-хоккею выиграла первый этап любительской следж-хоккейной лиги (ЛСХЛ).

Читайте также:

Экс-руководитель самарского Института регионального развития нашла новые аргументы

Самарский ресторан «Русский» замахнулся на причастность к великой культуре

Вал нарушений и административок может оставить главу самарского минграда без первого зама

Больше

В состав команды вошли игроки команд «ЦСК ВВС-следж» и «Лада-следж», которые являются ветеранами специальной военной операции. На прошлой неделе в Йошкар-Оле самарские следж-хоккеисты провели четыре матча. Они выиграли у соперников с общим счетом 21:0. Ворота самарцев защищал участник СВО, а ныне — вратарь профессиональной следж-хоккейной команды. Где голкиперу обиднее пропустить 10 голов — в любительской лиге или профессиональной? Как перестать бояться шайбы? Почему ошибки вратарей — самое красивое в хоккее? Об этом в интервью «СО» рассказал вратарь трех региональных следж-хоккейных команд — самарского ЦСК ВВС, тольяттинской «Лады» и сборной Самарской области Виктор Кармишин.

— В этом сезоне вы заявлены сразу в двух лигах — любительской и профессиональной. Чем они отличаются?

— Лиги различаются принципиально, и наши региональные команды играют в обеих. Сначала были «любители». В прошлом году практически одновременно в области появились хоккейные команды на санях — тольяттинская «Лада-следж» и самарский «ЦСК ВВС-следж». Мы стали первыми командами, сформированными только из ветеранов СВО, получивших ранения в ходе боевых действий. Это награжденные медалями и орденами действующие офицеры, прапорщики, сержанты, а также добровольцы и мобилизованные, уволенные по ранению. До настоящего момента мы выступали в различных любительских турнирах.

— Например, на Кубке по следж-хоккею «Герои нашего времени», где сборная Самарской области стала серебряным призером, а вы удостоились индивидуальной награды — кубка «Лучший вратарь»?

— Да. Или, например, первый этап любительской следж-хоккейной лиги, где мы сыграли на прошлой неделе в столице Республики Марий Эл и стали победителями. Что же касается профессиональной лиги, то в этом году СХК «ЦСК ВВС» и «Лада-следж» объединились в единый клуб под названием СХК «Лада». Этой командой мы стартовали в чемпионате России по следж-хоккею среди команд второго дивизиона «Лиги героев» в августе, а затем досрочно вышли в Высшую лигу. В декабре мы сыграем в турнире, который определит расстановку команд перед стадией плей-офф. Финальная часть чемпионата России пройдет в марте.

Главное отличие заключается в том, что в любительской за сборную Самарской области играют только эсвэошники, а в Высшей лиге состав можно усилить профессиональными игроками.

— Вы играете и за любителей, и за профессионалов — насколько чувствуется разница?

— Не хочу показаться банальным, но, естественно, на профессиональном уровне тяжелее, поскольку следж-хоккей — паралимпийский вид спорта и в чемпионате России Высшей лиги выступают очень сильные команды, за которые играют в том числе члены сборной страны. То есть, чтобы быть конкурентоспособным, нужен уровень мастерства намного выше, чем в «любителях». Именно поэтому в СХК «Лада» выступают и профессиональные игроки, и ветераны СВО. И мы, эсвэошники, набираемся у профессионалов опыта и мастерства.

— Вы до СВО спортом занимались?

— Нет. Конечно, в детстве посещал разные секции, но занимался для себя, а не для того, чтобы выполнять разряды или завоевывать награды. Когда учился в Михайловской военной артиллерийской академии, тоже занимался спортом. Но и это не было профессионально, тем более занятия хоккеем. Я и на коньки-то раньше никогда не вставал. От слова «совсем».

— И какие были ощущения, когда впервые сели на сани?

— Очень волнующе, занимательно и, возможно, даже интригующе. Появилась скорость, какую не развить при ходьбе. А когда начали играть, добавились азарт и интерес.

— А каково было, когда взяли в руки клюшку?

— Я вратарь и клюшкой броски не делаю, только шайбу отбиваю.

— Почему вы встали в ворота?

— (Смеется.) Меня попросили.

— Так вот просто?

— Мы сидели в раздевалке после второй, по-моему, тренировки. Нас тогда в команде было человек семь-восемь (состав следж-хоккейной команды на льду — пять полевых и вратарь; максимальный состав заявки — до 15 игроков. — Прим. ред.). Тренер (Андрей Куликов. — Прим. ред.) сказал, что нужен голкипер. Потом посмотрел на меня и спросил: «Будешь вратарем?» Я отвечаю: «Ну, давайте попробуем». Попробовал и — прижился.

— Вы тольяттинец, но почему-то закрепились не в «Ладе», а в самарском ЦСК ВВС…

— В самарском университете у меня учится супруга, и студенткой она стала до 2024 года. Сама идея создания следж-хоккейной команды из ветеранов СВО практически одновременно появилась и в Самаре, и в Тольятти. Их создали почти два года назад, но в Самаре игроков искали и собирали дольше, чем в Тольятти, где базируется третья бригада спецназа. И так как все военные друг друга знают, то проблема формирования «Лады-следж» была менее острой, чем в Самаре.

— Как вы восприняли приглашение в хоккей на санях, учитывая, что на коньках до этого не стояли?

— После возвращения с СВО я перепробовал несколько видов спорта, чтобы найти то, что меня по-настоящему затянуло. Заявился в настольный теннис и стрельбу — ничего не получилось в силу разных причин. Пробовал плавание — скучновато плавать туда-сюда, обратно. Не пошло. И поэтому, когда мне позвонили из фонда «Защитники Отечества» и сказали, что идет набор в следж-хоккейную команду, я попросил связать меня с тренером. Потом позвонил Андрей Куликов и пригласил на первое занятие. А после двух тренировок полевым игроком я встал в ворота.

— Все-таки клюшкой вы учились владеть в поле…

— Да нет же! На первых занятиях одна цель — не упасть с этих саней. Там ни клюшки, ни шайбы никто не видел. Мы учились держаться на санях, находить баланс, без которого не поедешь. Попробуйте сесть в следж-хоккейные сани. Просто сядьте и не упадите. Клюшки (две укороченные хоккейные клюшки с крюком на одном конце и металлическими шипами для отталкивания на другом. — Прим. ред.) вам в помощь, потому что на первых порах именно они будут служить вам опорой на льду. А уже потом, когда вы сможете передвигаться на санях, вы начнете использовать их и для бросков шайбы.

— Как быстро вы освоили сани?

— Я так и не научился ездить в санях полевых игроков. Мои санки другие — они позволяют быстро вернуться в вертикальное положение после наклона в сторону при отражении броска. Сани полевых игроков и вратарские отличаются лезвием. У игроков оно металлическое, узкое и заостренное, у вратарских — пластиковое, более плоское и широкое. У полевых игроков оно приспособлено для лучшей маневренности, у меня — для лучшей устойчивости и блокировки ворот.

— Вы боялись шайбы?

— Поначалу, когда ребята только учились играть, — нет. Потому что броски у них были слабенькие, их можно было достаточно просто увидеть и поймать шайбу, как обычный мяч. А когда уровень мастерства у команды стал расти, то и скорость возросла, и я уже не всегда успевал отбить шайбу. В нашем вратарском деле важно заранее, как в шахматах, предугадывать на шаг вперед действия противника: вот он находится в таком положении и так держит шайбу, ты прогнозируешь его дальнейшие действия и стараешься блокировать зоны, которые он может поразить из своей позиции на льду. И чем скорость шайбы выше, а она может превышать в профессиональном следж-хоккее 100 км/ч, тем сложнее вратарю. И да, в какой-то момент я стал бояться шайбы. Из-за страха начинал ошибаться и не ловил ее. Бывало, зажмуривался и даже уворачивался. И был момент, когда я хотел уйти из вратарей в полевые игроки. Но пообщался с вратарями ЦСК ВВС, позаимствовал их опыт, и как-то постепенно боязнь прошла. Но нужно признаться, без «лечения» здесь не обошлось. Выглядело это так: я садился в амуниции, но без перчаток, в ворота. Руки убирал за спину, будто связанный, а мои товарищи по команде прицельно били в меня шайбами. Звучит, возможно, зверски, но это нужно для того, чтобы перестать бояться шайбы. Ведь ты боишься ее до тех пор, пока она не прилетит в тебя, а когда прилетает — это не больно. Тут важна психология — привыкнуть к летящей в тебя шайбе. Вот так три раза в неделю на протяжении двух недель ребята «расстреливали» меня, и постепенно мы добились того, что я без рук стал ловить шайбу головой, плечами, телом, пытаться преградить ей дорогу.

— Вы помните свой первый матч? Как это было?

— Да, но ничего особенного не было, если честно. Мы тогда только месяц занимались, а я в воротах всего неделю, и мы поехали с тольяттинцами играть. У нас была совместная тренировка, и тогда же провели товарищескую игру. Но тогда ребята еще не умели бросать шайбу верхом, а я просто лежал в воротах, и никто не мог забить.

— А так можно было?

— Оказалось, что да. Это не то, что вы подумали: лег как на диване. У нас, вратарей, есть щитки, а конструкция рамы при наклоне позволяет контактировать со льдом, исключая проскальзывание шайбы и обеспечивая максимальную устойчивость.

— Как вы относитесь к буллитам, которые часто называют лотереей?

— Я их ненавижу. (Смеется.) Их никто не любит. Это, как правило, большая нагрузка на тебя одного, и никому не хочется испытывать такой уровень ответственности, как вратарю на буллитах. Я надолго запомню матч, который впервые подарил бурю эмоций, в прошлом году на чемпионате России. Мы проиграли первые три матча таким сильным командам, как нижегородское «Торпедо», башкирские «Пираты», «Ростов». И вот в заключительной игре встретились с владивостокским «Союзом». Было довольно непросто, они у нас всегда выигрывали до этого, и мы вышли на игру с настроем «нам больше нечего терять», то есть поиграть в удовольствие, стараться изо всех сил и выложиться на максимуме, а там как получится. И как оказалось, этот настрой привел нас к победе: со стороны каждой команды было по семь штрафных бросков, никто не мог «пробить» вратарей, но в итоге нам все же удалось забить одну шайбу.

— На видео после отбитого вами буллита — масса эмоций: вы бросаете вверх перчатки, стучите по льду руками, и такое ощущение, что готовы выполнить сальто на воротах…

— Да, это был фонтан адреналина и непередаваемых эмоций. При той разнице в счете все зависело от того, забьет ли Владивосток — и тогда мы продолжаем серию, а если я отбиваю — мы победили. Я смог, и сборная Самарской области победила.

— Часто отбиваете буллиты?

— Скажу так: мы еще пока ни разу не выиграли без серии буллитов.

— Постоянство — признак мастерства.

— Можно и так сказать. Но на профессиональном уровне буллит отбить очень тяжело. Его исполнители – профессионалы, и, как правило, показывают настоящее искусство! А в «любителях» попроще, поскольку уровень не такой высокий. Но все равно непросто. Вот во Владивостоке играли на турнире «Герои нашего времени» и по буллитам обыграли «Звезду» из Санкт-Петербурга, у которой до этого никогда не выигрывали. На следующий день выиграли у московского «Мужества». И тоже — по буллитам.

— А в финале уступили «Гвардии» 0:3 и заняли второе место.

— Должен сказать, что это была игра, в которой счет на табло не отражает ее характер и накал. Учитывая, что предыдущие соперники у нас были мастера, игравшие жестко и бескомпромиссно, к финалу у нас накопились и травмы, и усталость. Я тоже не исключение — за финальную игру я отбил 17 шайб, из них пропустил три.

— Были какие-то очень обидные поражения?

— Обидные шайбы, которые пропустил, — да. На зимнем «Кубке защитников Отечества» — 2024 играли с Питером. И вот я вижу: летит шайба в плечо, по факту она должна была отскочить, потому что летела боком, горизонтально. Но получилось, что она перекувыркнулась и вдруг стала вертикальной, сменив при этом направление полета. Когда понял ее новую траекторию движения, она уже по спине скатывалась. Хотел было лечь и накрыть ее, но тут подскочил противник и — гол. Было обидно.

— А пропущенные голы из-за того, что защитники сильно хотели помочь?

— В том же турнире и в том же матче с подмосковной «Гвардией». Ситуация: вижу, соперник готовится к броску — я наготове, жду бросок. И тут, как в кино, между мной и соперником проезжает наш защитник и перекрывает его. Я кричу: «Уйди!» — и в момент его проезда шайба пролетает у него под мышкой. Я увидел ее, но поздно: поскольку он сократил половину дистанции между мной и соперником, я не успел даже дернуться, чтобы среагировать. Нам забили гол, и мы проиграли 0:1.

— Сейчас как-то изменились сыгранность и понимание игроков и вратаря?

— Пока никак. Все пытаются помочь вратарю, и каждый думает, что если он закроет ворота собой, как в фильме «Легенда №17», с мотивацией тренера Тарасова: «Тебе не больно, Харламов!», то станет тем самым человеком, который спасет ситуацию. Но по факту игроки либо находятся в моей зоне и блокируют мое движение на пятачке, либо маячат передо мной и мешают увидеть бросок. И в итоге приходится высматривать, выискивать и выглядывать эту шайбу, чтобы вовремя на нее среагировать. В плане сыгранности игроков в поле, конечно, все меняется. Но мое взаимодействие с защитниками пока далеко от совершенства.

— Когда впервые примерили вратарскую амуницию, предполагали, сколько она весит?

— Думаю, не больше, чем обмундирование военнослужащих. Мы же в бронежилетах ходили и в касках (вес военного бронежилета и каски зависит от класса защиты и составляет соответственно от 9 до 25 кг и от 1,5 до 2,5 кг. — Прим. ред.).

— Карьера военнослужащего помогает адаптироваться к спорту?

— Конечно. У военных спортивная составляющая — обязательная. Сдача ежеквартальной физической подготовки напрямую влияет на твою зарплату. Так что если хочешь больше зарабатывать — занимайся спортом. Ну и, конечно, учитывая, что ты человек военный и никогда не сдаешься — «Только вперед, за победу», — в спорте это тоже помогает. Здесь тот же самый бой, только уже спортивный.

— А что это за история с питерской «Звездой», которая вас приглашала поиграть за нее?

— В этой истории слишком много слухов. На самом деле все довольно просто. Руководитель следж-хоккейной команды «Звезды» — это мой бывший замначальника факультета в военной академии в Санкт-Петербурге, в которой я отучился пять лет. Он знал, что я играю в Самаре, и поэтому обратился ко мне, когда у них возникла проблема со вторым вратарем перед началом сезона. Заявляться на чемпионат России желательно двумя вратарями, и в отсутствие второго голкипера меня включили в заявку «Звезды». Да, я тренировался с ними и даже выходил на лед в двух матчах, но, по сути, это просто стажировка, поскольку я был у них не основным вратарем.

— Спорт как-то изменил вашу жизнь?

— Ну конечно, стал спортом заниматься. (Смеется.) На самом деле я лучше ощущаю себя и в физическом, и в психологическом плане. Кроме того, турниры и матчи проходят в разных городах России, в которых я раньше не был, а благодаря следж-хоккею я их увидел. Я замечаю, что люди смотрят с уважением на человека, потерявшего ногу, но не замкнувшегося в себе, а нашедшего себя в спорте. Я чуть раньше говорил, что было сложно сформировать следж-хоккейную команду в Самаре. Непросто было найти даже 12 ребят, чтобы сыграть в хоккей. Как правило, по возвращении с СВО все заняты чем-то другим. Кому-то после многого пережитого хочется отдохнуть «в стакане», а кто-то полученные выплаты просаживает, ничего не делая, и ему не до спорта. Поэтому найти человека, который захотел бы заниматься спортом, на самом деле непросто. Но даже если он пришел, еще сложнее удержать. Бывало, что приходили, смотрели и — уходили восвояси.

— Какие цели вы ставите лично для себя и что хотели бы для команды?

— Для обеих команд — я же играю за любителей и профессионалов. Хочу, чтобы все росли в мастерстве и когда-нибудь в форме сборной России сыграли в составе национальной сборной.

— Самый страшный сон голкипера Виктора Кармишина?

— Наверное, это тот матч с питерской «Звездой», в котором мы проиграли 0:12. Тогда первый голкипер пропустил три шайбы, а остальные девять — я. И дело было не в том, что я сидел ровно и ничего не делал. Нет, я делал все для того, чтобы избежать заброшенных шайб. Я сам не считал, но мне тренеры сказали, что я отбил больше, чем пропустил — и это радует. Мне непонятны разговоры вроде «ты не расстраивайся, ведь мы проиграли таким титулованным, которые много чего добились на профессиональном уровне». Потому что для меня нет разницы, против кого играть, пусть даже против национальной сборной. Играть нужно всегда до последнего. Ведь если не выложишься полностью и команда проиграет, то так и будешь думать, что в этом матче вы проиграли из-за того, что ты выложился на 98 процентов, а не на все сто. И эти два процента будут сидеть в твоей голове. Поэтому нужно играть так, чтобы даже при счете 100:0 или 1000:0 ты был уверен, что сделал все от тебя зависящее, отдал все силы без остатка, не жалея себя, старался как мог. И не было осадка, что где-то пожалел себя, а команда из-за этого пропустила шайбу. Нужно играть так, чтобы любое поражение воспринималось как часть пути по карьерной лестнице.

— Какие шайбы для вас входят в категорию неберущихся?

— Да, есть такое выражение — «неберущаяся шайба». Вы когда-нибудь задумывались, что все красивые моменты в хоккее создаются, как правило, из-за ошибок вратаря? Если вратарь играет правильно, то игра выглядит обыденно. Условно говоря: вот противник несется к воротам, сопровождая движение броском, и по движению его руки или клюшки вратарь понимает, куда полетит шайба, и играет на опережение, выставляя руку, чтобы успеть отбить шайбу в момент броска. Это читать долго, а в моменте это длится всего секунды: началось, когда противник получил шайбу, и закончилось, когда я отбил ее в угол. Вратарь все выполнил правильно, верно и… это некрасиво. То есть не дает ощущения зрелища, за которым ходят люди на хоккей. Потому что голкипер просто выполнил свою работу от начала до конца. И парадокс в том, что если вратарь ошибается с пониманием траектории броска или с тем, кто будет пробивать по воротам, с определением зоны ворот, открытой для броска, но, вытягивая в полете ловушку, все же успевает шайбу поймать — трибуны восхищаются: «Вау, что он творит?!» А по факту вратарь сделал ошибку, но успел ее исправить. Поэтому все красивое в хоккее, как правило, получается из-за ошибок вратаря.

— А девять пропущенных шайб — максимум в карьере?

— Мой антирекорд — 0:11. В прошлом году. Мы только начинали играть, и в Самару приехала команда СКА со своими резервистами (члены молодежной сборной России по следж-хоккею. — Прим. ред.) — подростками. Мы, откровенно сказать, были озадачены: как с ними играть? Они же дети, а мы такие здоровые. А вдруг зашибем ребенка?! Но мы не учли нюанс: дети играли гораздо дольше и больше нас, потому что они инвалиды с детства, занимаются хоккеем дольше нас и имеют больше игрового опыта. По факту мы до них даже доехать не могли — не успевали, а они запросто, как буйки, нас объезжали. Смотрю на происходящее и думаю: «Блин, а чего делать-то?», в поле игроки сидели и просто ничего не могли сделать, а я был один в воротах против пятерых. А при таком раскладе ничего не получится. Вот и накидали нам 11:0.

— А что было после этого матча в раздевалке? Тишина?

— Нервный смех. Со словами: «Вот оно, оказывается, как можно было! А мы и не знали». Никто ни на кого не обиделся и тем более плохо не подумал про детей. Мы были обескуражены и удивлены, потому что оказались не готовы к такому уровню мастерства, думая о них как о детях, а не как о хоккеистах. В рамках того же турнира мы играли с детским «Торпедо». И тоже проиграли — 0:8. А потом выиграли 1:0 у саранской команды «Больше, чем Спорт». Благодаря этой победе мы заняли третье место. Турнир турниром, но, когда нам вручили бронзовые медали, мы посмотрели на расстроенных саранских детей, посмотрели друг на друга — и все, не сговариваясь, в едином порыве, скооперировались, подъехали к ним и отдали все свои медали. Потому что медаль — это просто медаль, и мы еще завоюем. Кстати, в этом мы не ошиблись: медали у нас потом были, есть и, я уверен, будут.

— Какой результат сезона вас удовлетворит?

— Наверное, не стать командой-«лифтером», которая ходит вниз-вверх от Высшей лиги к Лиге героев и обратно, а уверенно стоять на ногах, остаться и закрепиться в Высшей лиге. Тренироваться, состязаться в ней и становиться лучше.

— Ирина Зобнина