Юрий Корякин: «Мы подошли к пределу, после которого начнется полный хаос»

Насколько важно историческое поселение и его регламенты для сохранения облика старой Самары? Как продвигается проработка вопросов, связанных с реконструкцией исторического центра?

Как повлияют на его облик проекты, рассмотренные на последнем заседании комиссии при градостроительном совете? И что необходимо сделать для того, чтобы обновление территории стало более логичным и разумным?

На эти и другие вопросы в интервью «Самарскому Обозрению» ответил вице-президент Союза архитекторов России Юрий Корякин.

— В последние годы, когда в Самаре говорят о новых строительных проектах, в обсуждениях постоянно всплывает тема исторического поселения, включившего в себя территорию старого города.

На ваш взгляд, нуждалась ли вообще областная столица в этом механизме для развития исторического центра?

— Давайте для начала вернемся на 20 лет назад, в 2001 год. Тогда были утверждены Правила застройки и землепользования Самары. В этих правилах содержались градостроительные регламенты, касающиеся исторической части.

Тогда еще речь не шла конкретно об утверждении исторического поселения — просто выделялась историческая зона со своими условиями. Были установлены регламенты по этажности, предельные размеры торговых предприятий, которые можно размещать в старом центре. Все с учетом сохранения исторического наследия.

Во многом тех регламентов уже было достаточно для работы над старым городом. Это было хорошее начало, которое позволяло использовать уже накопленный опыт.

Ведь еще в 1990-х годах существовало муниципальное предприятие «Старая Самара», по сути, и занимавшееся вопросами реконструкции Самарского и Ленинского районов — самых исторических, так сказать.

Процесс находился под централизованным управлением, организация занималась и заказом проектов планировки, и подготовкой разрешений на строительство с учетом потребностей районов.

И если посмотреть на застройку того времени, то она в целом была сомасштабна существующей, не разрушала исторический облик. В принципе, это был очень ценный опыт.

В 2001 году появилась возможность использовать эту практику, продолжать развитие исторического центра.

Понятно, что одних только правил застройки недостаточно.

Историческая часть — это сложное явление, там нельзя ограничиться записью «вот тут ниже строим, тут — выше».

К правилам должны были разработать соответствующую градостроительную документацию — проект планировки, местные нормативы градостроительного проектирования, в которых указываются пределы и нормы по обеспечению социальной, инженерной и транспортной инфраструктурой.

Однако эта работа не была доведена до конца. В 2008 году утвердили новый генплан — первый постперестроечный, который разрабатывался уже с учетом рыночных реалий и экономики.

В этом генплане также выделялась историческая часть, и после его утверждения приняли постановление о разработке проекта планировки территории всего старого центра, от Стрелки до Полевой.

Это постановление до сих пор не выполнено, что привело к хаотичной, точечной застройке. Выполнялись проекты планировок отдельных кварталов, но этого недостаточно.

Не разработали программу реновации исторической среды, в которой как раз и должны были взвесить имеющиеся ресурсы и показать реальную картину того, что можно сделать.

В 2014 году была попытка разработать проект планировки от Стрелки до улицы Комсомольской, но в целом продолжалось решение каких-то локальных, отдельных проблем, а не комплексное развитие центра.

Механизмом внесения изменений в правила застройки стали злоупотреблять. Выходило так, что сначала разрешают на два этажа увеличить объемы строительства, потом еще немного, еще — и в результате сами знаете, что получается.

Наконец появилась идея исторического поселения, утверждены его границы.

Но для реконструкции центра достаточно было и основы, заложенной правилами застройки и землепользования 2001 года, подкрепленными проектом планировки, местными нормативами.

Сейчас мы надеемся, что историческое поселение сыграет какую-то свою роль. Однако я, честно говоря, не уверен, что оно в итоге поможет Самаре. Без дальнейшей работы, без прописанной областной или муниципальной программы реновации исторической среды это поселение так и останется существовать только на бумаге.

Поэтому я опасаюсь, что утверждение исторического поселения в большей степени будет выглядеть, скорее, политическим шагом, даже немного рекламным.

— А смог ли статус исторического поселения как-то реально повлиять на развитие исторического центра Самары?

— Статус пока не работает, потому что не утверждены его регламенты. Камнем преткновения стал список ценных градоформирующих объектов, поддерживающих историческую среду и составляющих окружение памятников культуры.

Насколько я знаю, утвердить регламенты должны были до конца этого года. Но вообще же этот процесс оказался слишком затянутым. Даже когда примут градостроительные регламенты поселения — что дальше-то?

Любые ограничения накладывают ответственность на того, кто их устанавливает. Если вы хотите привлечь застройщика к реконструкции, то нужно делить бремя ограничений.

Нельзя просто так сказать: «Мы приняли регламенты, а вы там крутитесь, как хотите».

Утверждение регламентов — это часть того, что сейчас может быть сделано для развития центра. За ними должна следовать программа целого ряда мер по реализации этих регламентов.

Самара не музейный город, которому просто сказали: «Застынь!» Жизнь продолжается, люди живут в историческом центре и хотят для себя комфортных условий.

А у нас в старом городе 400 выгребных ям, регулярно происходят какие-то трагические события с ветхим фондом. В XXI веке оставлять людей существовать в таких условиях и не помогать — это просто негуманно. Необходимо чувствовать реальность.

Мы все живем в одном городе и все несем ответственность за него, за его развитие, в том числе — и исторической части.

 — Есть ли еще какие-то препятствия развитию исторического центра и Самары в целом?

— У нас в принципе нарушена последовательность градостроительной деятельности, главный принцип — от общего к частному. Должно быть как?

В рамках правил застройки разработать местные нормативы градостроительного проектирования и проект планировки исторической части, в котором решаются принципиальные вопросы — соблюдение госстандартов обслуживания: количества школ, детсадов, поликлиник, развитие коммунальной и транспортной инфраструктуры.

Если общая картина сложилась, можно переходить к вопросам застройки отдельных кварталов, их межеванию и определению границ участков проектирования капитальных объектов.

И когда понятно, какими условиями и регламентами будут обременены проекты, только тогда можно переходить от градостроительного проектирования непосредственно к архитектурному и вопросам качества застройки.

Для того чтобы его держать на высоком уровне, есть проверенное средство — конкурс. Нужно внедрять конкурсную практику для выбора лучшего архитектурного решения.

А после этого уже переходить к рабочему проектированию строительства.

Градостроительное проектирование — работа сложная. В нашем городе еще не решены общие вопросы, и потому они постоянно всплывают в частных случаях.

Минуя все предварительные стадии, мы и получаем: то высотные дома появляются неожиданно, то огромные гостиницы, то еще что-то. Проблема не в самой этажности зданий.

Можно и в исторической части сделать многоэтажный дом так, что он будет выглядеть шикарно и не вредить окружающей архитектуре.

Поэтому нужно остановиться, решить общие проблемы, а потом филигранно заниматься отдельными кварталами, вырабатывать решения на основе общей картины. Нет этого — получаем то, что есть.

Стоят мелкие домишки, памятники архитектуры, а рядом с ними вылезают огромные орясины, не обеспеченные инфраструктурой.

И конечно, нельзя исключать самих жителей города из обсуждения новых проектов. Например, несчастный 109-й квартал, где 33-этажку построили. Сам по себе дом-то хороший, но он бы замечательно смотрелся в другом месте.

А тут давит своей массой, явно диссонируя с сохраненными рядом объектами культурного наследия. Ведь жители выступали против застройки.

Я и сам, помню, писал заключение по проекту межевания — доказывал, что нельзя его принимать. Но куда-то это все ушло.

— Городская администрация и региональное правительство сейчас ведут работу над возможностью реновации старого города? Готовятся ли к принятию какие-то программы, направленные на решение этой задачи?

— Когда Самара готовилась принять статус исторического поселения, был создан специальный проектный офис. Он должен был заниматься координацией деятельности по реконструкции исторического центра.

Но фактически он собирался, насколько помню, два или три раза всего, и уже долгое время не было встреч его членов. Может быть, из-за пандемии, но все равно чувствуется, что организационных мер по вопросам реконструкции явно недостаточно.

Сейчас, говорят, разработана муниципальная программа реновации старой Самары. Мы запросили администрацию, но пока проект этой программы нам так и не прислали.

Ее еще надо будет тщательно рассмотреть и обсудить. Боюсь, как бы не получилось так, что ее под конец года быстро покажут, кто-то где-то по ней выступит — и такую, как есть, утвердят.

И дай бог, если она действительно хорошо сделана. Но пока, повторюсь, мы в полном неведении, что именно в этой программе содержится.

Помимо этого подготовлена областная программа сохранения объектов исторического наследия на территории региона. Ее долго готовили и прорабатывали в Управлении госохраны объектов культурного наследия.

В программе намечены серьезные мероприятия, в том числе и для Самары. Например, расселение объектов, являющихся сейчас многоквартирными жилыми домами, с последующей передачей бизнесу для восстановления.

На определенных условиях, конечно, чтобы предприниматели использовали здания для своих задач, но сохраняли предметы охраны — фасады, интерьеры.

Вообще, сегодня много всего подготовлено. Но не хватает какого-то триггера, спускового крючка, чтобы все эти механизмы заработали синхронно.

И еще встают вопросы финансирования. По тому же проекту планировки исторической части я обращался к официальным лицам — спрашивал, как ведется работа.

Ответ всегда один — нет денег. Это тоже очень сильно тревожит.

— 30 ноября состоялось мероприятие под вывеской градостроительного совета, посвященное застройке исторической части Самары. Что вы можете сказать о проектах, которые там рассматривались?

— В первую очередь хотелось бы поправить вас и всех, кто об этом говорит. Все говорят «состоялся градсовет», но это неправильно. Собиралась комиссия при градостроительном совете, а не сам совет, который будет принимать окончательное решение.

Комиссия при градсовете обсуждает и делает заключение по проектам, рекомендует или отклоняет от дальнейшего рассмотрения на градсовете либо в комиссии по землепользованию. Разрешение на строительство выдает областной минстрой.

Я свое мнение высказываю на каждом собрании комиссии: без проекта планировки исторической части вообще не имеет смысла никакие штучные проекты рассматривать.

Тринадцать лет прошло с принятия решения о разработке проекта планировки, и до сих пор продолжаются неразбериха и нарушение последовательности градостроительной деятельности.

Не имея программы реконструкции исторического поселения, проектировать отдельные объекты в высшей степени опрометчиво. И мы все прекрасно видим, что появилось в этой части города за прошедшие годы.

Поэтому, я считаю, ни одного разрешения на строительство не должно быть дано в историческом центре до решения глобальных вопросов.

Из рассмотренных 30 ноября проектов, на мой взгляд, только один был приличным с точки зрения архитектуры. Это 9-этажный комплекс на Арцыбушевской, который разрабатывали архитекторы Пастушенко и Самогоров. Сделан профессионально, интересно. Стильный дом получился, чувствуется его архитектура.

Что касается других объектов… ну, особо сильно меня возмутил 123-й квартал — треугольный, который выходит к рынку между улиц Маяковского, Буянова и Ульяновской. В этом квартале и так уже стоят три многоэтажные точки, два пятиэтажных дома.

И здесь еще по улице Буянова хотят 17-этажный дом вставить. Там нет жизненного пространства.

Этот проект отклонили, но саям факт, что такое людям в голову приходит, поражает. Уже хочется обратиться к архитекторам — куда вы смотрите-то? Понятно — есть начальство, нужен заработок, нужно как-то жить. Но должен быть какой-то предел, должны быть профессиональные честь и совесть.

Это такие полярные примеры. Остальные проекты спорные.

Вспомнили 109-й квартал, у которого документации по планировке даже нет. Был какой-то проект межевания, но его, насколько помню, так и не подписали. Опять хотят туда вставить девятиэтажку.

Дом выглядит приятно, даже завязан по принципу ансамблевости с соседним небоскребом, сделан грамотно. Но опять же — грамотно он сделан в рамках очень небольшого пространства, не связан с окружающими застройкой и инфраструктурой.

В другом месте вполне приятным жильем может быть, а здесь — велик по своей массе. Смотрели дом на пересечении Самарской и Ульяновской, проект Татьяны Рычковой.

По-моему, этот проект уже в третий или четвертый раз представляется. Наконец-то появляется то, что в конце концов может быть принято. Но есть к проекту замечания, его еще нужно доработать.

Размещение жилья у элеватора на берегу Самарки, на мой взгляд, тоже не имеет убедительных оснований. Элеватор нужно обследовать и предложить варианты использования. Он не включен в реестр объектов культурного наследия, поэтому многое зависит от собственника элеватора.

В общем, из всего рассмотренного можно 2-3 проекта рекомендовать для дальнейшей работы. Остальные стоит отложить до тщательного градостроительного обоснования.

— Если говорить в целом, на ваш взгляд, комиссия при градсовете на сегодняшний день действительно работает? Удается ли с ее помощью влиять на решения чиновников?

— Комиссия градостроительного совета — это действующий рабочий орган, который просматривает и отсеивает многое из того, что к нам попадает.

Свою роль комиссия исполняет. Но когда рассматриваются проекты в той же исторической части, надо понимать, что в рамках этой комиссии изучаются только архитектурные решения.

Судя по ним, можно что-то рекомендовать. Хотя в целом с позиций последовательности градостроительной деятельности — это большая ошибка.

— Как вы смотрите на дальнейшие перспективы реконструкции исторического центра Самары?

— Последнее заседание комиссии, на мой взгляд, особенно ясно показало, что сейчас наступил момент истины. Пик.

После которого мы либо все-таки одумаемся и примем меры для разумной, целенаправленной реконструкции исторической части города. Либо свалимся в абсолютно неуправляемый процесс точечной застройки, получим очередной трагический разрыв в обществе.

Апологеты исторической среды останутся в своем иллюзорном мире, а в реальности будет действовать неприкрытый рыночный механизм со всеми его «прелестями».

Наступил кризис управления. Уже ясно, что с помощью методов, которые существуют сейчас, управлять реконструкцией центра невозможно.

Налицо кризис и проектный, потому что нарушена последовательность градостроительной деятельности. Если раньше это еще как-то сходило с рук, сейчас мы уже достигли предела, когда нужно начинать переосмысление всех механизмов.

И еще наступил мировоззренческий кризис у тех поборников исторического наследия, которые принимают власти в штыки как нечто абсолютно противное. Хотя должны существовать конструктивный диалог, тесное сотрудничество.

Все это сошлось в одной точке. Если мы не преодолеем этот кризис, то его последствия придется расхлебывать еще очень долго.

Он развивался постепенно, просто в итоге мы подошли к последнему пределу, за которым начнется полный хаос. Нужно найти консенсус, а сделать это можно только при конструктивном подходе. При взвешенной программе реконструкции, когда все будет делаться в открытую и всем будет понятно, что строить можно, а что — нельзя.

Я очень уважаю тех людей, которые ратуют за сохранение исторического наследия. Они проводят огромную работу.

Но наступил момент крушения иллюзий. Романтизм хорош до определенной поры. Дальше нужно уже засучивать рукава и разгребать наши авгиевы конюшни. Сохранение наследия — это прекрасно. Но надо понимать, за чей счет это делается, что город реально может.

У нас все как-то говорят о памятниках, об архитектуре — а о людях, которые в них живут, вспоминают нечасто.

А вы представьте себе тех, кому пообещали еще в каком-то дремучем году: «Вы живете в памятниках архитектуры, мы вам все восстановим», а они так и продолжают жить во все больше ухудшающихся условиях.

Все время очень много возможностей. Если правильно сориентировать бизнес, капитал банков, можно получить большой эффект.

Но для этого, повторюсь, необходимо консолидировать усилия. Создать некий штаб — проектно-аналитический и управленческий центр, который будет денно и нощно заниматься вопросами реконструкции, координировать действия участников процесса.

Владеть текущей ситуацией. Картина, конечно, идеальная, но другого решения нет. Я надеялся, что такую задачу возьмет на себя проектный офис исторического поселения, но он оказался больше представительским органом.

И я прекрасно знаю, что такое работа в департаменте градостроительства или управлении главного архитектора. Сплошной вал текущих задач, из-за которого заниматься отдельно ведением исторической части невозможно.

Нужна специальная команда. Постоянный мониторинг, регулирование градостроительной деятельности на исторической территории.

Только тогда будет шанс, что все существующие обстоятельства сложатся — правовая база, научные исследования, интересы горожан, планирование, управление.

И останется только архитекторам делать свою работу на основе всего комплекса предварительных решений.

— Роман Щерба