В самарской драме решили чаще встречаться со зрителями очно для обсуждения своих новых репертуарных постановок.
Пробным камнем стали «Мертвые души» — совершенно нестандартный для театра спектакль, создавший даже угрозу лишить заведение части постоянной публики. Правда, дискуссии по сути не вышло: мобилизованные жесткими выпадами в адрес новой версии Гоголя ее сторонники взяли числом — спорить им особо оказалось не с кем. Хотя дальнейшую судьбу спектакля определят сами зрители.
Премьера «русской готической сказки» по мотивам поэмы Николая Гоголя состоялась в Самарском академическом театре драмы (САТД) в июне и сразу же вызвала категоричное неприятие части публики. Принять новое прочтение и в самом деле оказалось сложно, ведь спектакль является попыткой осмыслить поэму и саму личность писателя через включение ее в сюжет с кастингом персонажей самим Гоголем. При этом каждый персонаж предстал в виде героев других произведений Гоголя и современных кинофильмов — Шинели, Панночки, Форреста Гампа, Джокера.
Некоторые зрители были настолько раздражены и даже шокированы таким поиском Гоголя, что покинули зал задолго до финала — и на июньских спектаклях, и 9 ноября. А оставшиеся наградили постановку бурными овациями.
Полярность в оценках публики и стала поводом для организации очного обсуждения, о возможности проведения которого директор САТД Сергей Филиппов рассказал в интервью «СО» еще в июле (см. №25 от 17.07.23: «На мой взгляд, мы переусердствовали с экспериментами»). В числе вопросов, которые предполагалось поднять, — о границах допустимого в академическом театре, работе с классикой.
Такое обсуждение — практически первое в истории театра, по крайней мере за последние несколько лет, — действительно состоялось сразу после третьего показа спектакля 9 ноября. Высказать все, что они думают про такие «Мертвые души», могли все зрители. Многие и в самом деле остались, но как таковой острой дискуссии не случилось. Прежде всего в силу того, что в обсуждении явно доминировала сторона тех, кто принял новую версию «Мертвых душ». Более того — тех, кто занял активную позицию в ее поддержке (в отличие от непримиримых критиков).
Эти зрители спешили поддержать спектакль, чтобы его не сняли с репертуара. (Хотя еще до обсуждения театр открыл продажи билетов еще на три показа.) «Я много десятилетий не ходил в театр, а сегодня пришел, потому что по Самаре прокатилась скандальная слава, что тут происходит что-то сумасшедшее и очень смелое, — рассказал один из самарских зрителей. — Честно говоря, пришел без ожиданий. Пришел, чтобы поддержать, что бы здесь ни было, потому что видел, как в самарском инфополе назревает такая кастрация творческой смелости, которая хочет сказать, что нового ничего здесь не будет. И я хочу сказать, что очень это нужно. И самарскому зрителю тоже. Я на Гоголя посмотрел совсем по-другому!»
Опытная зрительница из Казани поведала, что приехала в Самару на спектакль во второй раз, и на этот раз вместе с сыном, который обычно в театры не ходит, а самарская постановка «ему безумно понравилась». Эту версию «Мертвых душ» она также назвала «прорывом в Самаре» и «фестивальным спектаклем», который нужно показывать и на других площадках. По словам еще одной участницы дискуссии, ее 10-летняя дочь, которая «категорически не любит читать книжки», после спектакля сказала, что хочет прочитать «Мертвые души».
Из противников такого искусства на сцене самарской драмы, по большому счету, высказался только основатель группы САТД в сети «ВКонтакте» Дмитрий Цыганов. С его точки зрения, постановка — регресс, так как спектакль не развивает классическое направление, а движется обратно к уличному театру. «А некоторые вещи, которые больше всего не понравились, — вообще из цирка», — заметил г-н Цыганов.
Режиссер постановки Иван Комаров (31 год, выпускник Школы-студии МХАТ) перед началом спектакля поспешил заметить, что в его постановке «ни один Гоголь не пострадал». А свое представление о Гоголе, положенное в основу при работе над спектаклем, связал с памятником писателю на Никитском бульваре в Москве, где он был установлен в 1909 году: «Вы же знаете все памятник Гоголю в Москве, где он стоит, такой красивый? Но все забыли про памятник, где он сидит в шинели, больной, закутался. Сначала это был главный памятник, а потом сказали, что Гоголь таким не может быть, он не больной, не с больной фантазией. Это потрясающая глубокая работа, для меня выражающая Гоголя. А для кого-то другого — нет».
И артисты, и зрители выразили надежду, что Ивана Комарова позовут для новой постановки в Самару еще раз. И выразительно посмотрели на Сергея Филиппова, который предпочел пока оставить этот вопрос без ответа. Позже в беседе с «СО» он заметил, что в любом случае судьба «Мертвых душ» зависит от того, каким будет интерес к этой постановке со стороны зрителей.
А самарская драма уже планирует новое обсуждение — постановки «Дети солнца» по пьесе Максима Горького, премьера которой должна состояться уже на этой неделе. Ее ставит режиссер Сергей Морозов, который в Самаре отметился постановкой спектакля «Фредерик, или Бульвар преступлений».
СЕРГЕЙ ФИЛИППОВ, директор Самарского академического театра драмы имени М. Горького
На мой взгляд, такие обсуждения — хороший формат разговора со зрителем. Не помню, когда они устраивались прежде. После премьерного блока «Мертвых душ» я говорил артистам и режиссеру: неплохо бы получить некую обратную связь, поговорить со зрителями очно, а не только посредством соцсетей. Жаль, что мало было критиков спектакля — диалог получился бы живее, и у режиссера с артистами было бы больше возможности объясниться. Тем более что в соцсетях комментарии были достаточно резкие.
Дальнейшая судьба спектакля зависит, конечно, не от обсуждения, а от того, сохранится зрительский интерес или нет. Ближайший спектакль у нас 22 ноября. Будем наблюдать. Пока зрительский спрос далек от ажиотажного. Билеты на «Мертвые души» достаточно дорогие, на уровне наших «хитов» — спектакля Ladies’ Night и др. Это премьера прошлого сезона, и можно было бы ожидать повышенный интерес. Однако на 9 ноября продано было 550 из 698 билетов. Неплохо, но не аншлаг. Ушло в антракте порядка 30 человек — меньше, чем в прошлые разы.
Не знаю, насколько регулярно, но думаю, что такой формат, как обсуждение со зрителями, в принципе возможен. И зрителям он интересен, и артистам. Можно узнать, что люди думают о постановке, и ответить на вопросы напрямую. Порой это развеивает домыслы, что имели в виду режиссер и артисты.
Думаю, следующей темой обсуждения станет постановка «Дети солнца» по пьесе Горького, но не сразу после премьерного блока, а несколько позже. Может быть, в декабре или даже январе, когда спектакль немного «наиграется».
ИВАН КОМАРОВ, режиссер-постановщик спектакля «Мертвые души» в САТД
В школе-студии МХАТ, где я учился, наш преподаватель сценической речи, которой тогда было 95 лет, сказала: «Ребята, каждые пять лет меняются интонация и ощущение правды». Жизнь ускоряется с появлением новых технологий. И как к этому пафосу, когда Чичиков стоит и плачет, пробраться? [Когда он говорит] про одиночество, про многие другие темы? Я просто ищу ключи, чтобы я в это поверил! Чтобы у меня как у современного зрителя были мурашки! Под современностью я не подразумеваю «осовременить». Современники мы все. Мы все здесь с вами вступаем в диалог. Зачем реанимировать труп?
— Людмила Николаева
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
