Александр Калягин и «Смуглая леди»

Два великих человека не любили третьего. Лев Толстой и Бернард Шоу терпеть не могли Шекспира. Не потому, что троим великим в этом мире тесно. Скорее, Толстой был слишком далек от Шекспира, а Шоу был ему чересчур близок. Рожденные в разное время на одной земле два литературных гиганта притягивались друг к другу, как разнополюсные магниты. Живая кровь шекспировских творений, его площадной юмор и лицедейская циничность питали образованного и утонченного эстета, укрепляя его английскую мизантропию и желчность, как полусырой бифштекс утоляет голод изнуренного светом аристократа. Известно, что лучший способ избавить себя от неприязни — перенести ее на бумагу. Так, видимо, и поступил Шоу, написав свою «Смуглую леди сонетов». Но странный вышел результат: Уил Шекспир в пьесе получился довольно симпатичным парнем. Не без пороков человеческих, разумеется, но вполне приличным. Тем более, что, как говорил сам Шоу, «твоя мораль — это твои привычки; не называй других аморальными из-за того, что у них другие привычки».

Своими привычками автор «Пигмалиона» весьма дорожил и, возможно, именно в силу этого написал между делом небольшую пьесу о нелюбимом им Шекспире. Александр Калягин малоизвестную пьесу, однако, заметил и выбрал ее для своего театра, поручив постановку Роману Козаку.