…Вошедший остановился перед стариком швейцаром в фуражке с золотым зигзагом на околышке и молодецким голосом спросил:
— Ну что, старик, в крематорий пора?
— Пора, батюшка, — ответил швейцар, радостно улыбаясь, — в наш советский колумбарий.
Он даже взмахнул руками. На его добром лице отразилась полная готовность хоть сейчас предаться огненному погребению.
— Илья Ильф, Евгений Петров, «Золотой теленок»
В самом начале ноября 2021 года неожиданно подал в отставку глава сельского поселения Хорошенькое Красноярского района Самарской области Сергей Паничкин.
Казалось бы малозначительное событие из жизни какой-то деревни на самом деле стало отражением одного из крупнейших процессов переустройства целой системы похоронного дела в губернии.
Эпицентром тектонических сдвигов стало в этом году как раз поселение Хорошенькое рядом с Самарой. Именно здесь должен появиться первый в регионе крематорий на территории нового огромного ритуального комплекса.
Задыхающейся миллионной Самаре уже давно негде хоронить покойников — существующие кладбища переполнены. Эта проблема уже не одно десятилетие заставляет власти искать свежее решение.
Идея строительства крематория и колумбария для захоронения самарцев обсуждается с конца 90-х годов.
Однако найти подходящий земельный участок в безлюдной зоне почему-то никак не удается, а все создающиеся вновь планы упираются в итоге в интересы жителей тех территорий, где упорно пытаются разместить нетрадиционные ритуальные объекты.
Выбранное для создания нового крупного ритуального комплекса Хорошенькое также не стало исключением: жители подняли волну протестов, но местные власти в лице администрации сельского поселения — сами или по совету вышестоящих органов, это доподлинно неизвестно, — проявили невиданную стойкость.
Ни петиции президенту, ни многочисленные жалобы в правоохранительные органы не сломили волю управленцев Хорошенького помочь региональной столице с проблемами мертвецов.
На «амбразуру» пришлось лечь как раз главе маленького, но гордого поселения Сергею Паничкину.
Сразу три протеста прокуратуры Самарской области, вынесенные на весьма странно принятые без учета мнения людей решения властей сельского поселения о создании в Хорошеньком гигантского нового кладбища с крематорием, были бескомпромиссно отклонены.
Беспрецедентно, но прокуратуре, не сумевшей с ходу победить крохотную администрацию и местное собрание представителей, пришлось отправляться в суд.
Сергей Паничкин не стал дожидаться итогов битвы юриспруденции и подал в отставку по собственному желанию, войдя тем не менее своей собственной персональной строчкой в историю.
Как это было и что вообще происходит вокруг новой главы бесконечной эпопеи с первым самарским крематорием?
Строительство нового гигантского ритуального комплекса под Самарой — с первым в Самарской области крематорием на две печи и кладбищем в селе Кривое Озеро, входящем в сельское поселение Хорошенькое, было включено в генплан поселения еще в конце 2020 года.
«Были внесены изменения в правила землепользования.
Под крематорий, который должен быть построен на частные инвестиции, было выделено всего 5 га земли и 40 га было выделено под муниципальное кладбище, необходимость в котором уже давно назрела в поселении», — поясняет «Делу» ситуацию Михаил Белоусов, глава Красноярского района.
Личным мнением о верности выбора места под ритуальный комплекс Михаил Белоусов не поделился.
«Личного мнения тут быть не должно. В этой ситуации все обязаны руководствоваться установленными законом нормами, которые были соблюдены.
Так, например, расстояние от жилья до крематория должно быть не менее километра. В Кривом Озере это расстояние больше.
Существующее и уже заполненное кладбище находится чуть ли не посреди села, новые места захоронения гораздо дальше от домов местных жителей», — говорит Белоусов «Делу».
По словам главы района, изначально было понятно, что обсуждать место размещения спорного объекта придется именно с жителями района, и их мнение на этот счет якобы учитывалось прежде всего.
«Ни одного именно жителя района, кто был бы против крематория, нет. Положение нашего района таково, что, исчерпав ресурсы местных кладбищ, к нам везут хоронить людей из Самары, Тольятти и Ставропольского района.
На нашей территории уже 50 кладбищ, нам или крематорий строить, или весь район погостами с крестами застраивать. Место выбирали местные власти, консультируясь с жителями, учитывая архитектуру области.
Например, понимая, что у нас международный аэропорт рядом, выбирали место, исключающее видимость комплекса захоронений с воздуха в зоне подлета», — объясняет Белоусов.
Однако по меньшей мере одна жительница Красноярского района, которая была против, нашлась. Она пришла на прием к прокурору области Сергею Берижицкому с жалобой на решения властей.
Областной прокурор отправил в Хорошенькое с проверкой своих сотрудников в сопровождении представителей управления Росреестра по Самарской области, управления Роспотребнадзора по Самарской области, министерства лесного хозяйства, охраны окружающей среды и природопользования Самарской области, а также геодезиста.
Встречали ревизоров на месте Сергей Паничкин и сотрудники районной администрации.
В результате прокуроры посчитали, что «решение о выборе земельного участка для места погребения производилось без учета гидрогеологических характеристик, особенностей рельефа местности, состава грунтов».
Официальный сайт надзорного ведомства вскоре сообщил, что «на расстоянии 1862 метра от планируемых для размещения крематория и кладбища земельных участков расположен водозабор — артезианская скважина, обеспечивающая хозяйственно-питьевое водоснабжение села Кривое Озеро».
Кроме того, прокуратурой был «вскрыт факт, что при организации и проведении публичных слушаний по вопросу внесения изменений в генеральный план сельского поселения оповещение в местах массового скопления граждан не размещалось, что повлекло нарушение права граждан на участие в данных обсуждениях».
В адрес главы сельского поселения прокуратура внесла представления об устранении имеющихся, на взгляд специалистов надзорного ведомства, нарушений в согласовании места строительства будоражащего общественность объекта и комплекса захоронений рядом с ним.
Однако после рассмотрения администрацией сельского поселения и собранием его представителей протесты прокуратуры были отклонены.
Служителям Фемиды пришлось отправляться в суд с исками об оспаривании решений собрания представителей сельского поселения Хорошенькое, касающихся комплекса захоронений.
Сергей Паничкин, в свою очередь, отправился в отставку. Теперь он, по словам местных жителей, растит зерновые и масличные в крестьянско-фермерском хозяйстве своего сына Александра Паничкина.
Решений по искам на момент сдачи этого материала «Дела» принято не было.
Между тем в администрации Хорошенького накануне суда с прокуратурой началась кадровая чехарда.
После ухода Паничкина врио главы поселения была назначена Наталья Меркулова, депутат местного собрания представителей.
Но и она проработала всего около недели и также подала в отставку. Теперь врио руководителя Хорошенького в ожидании конкурса по отбору кандидатур на должность главы поселения трудится другой местный депутат — Жантас Жанбасаров.
Надолго ли задержится в результате всех правовых и кадровых пертурбаций реализация планов строительства комплекса захоронений в Хорошеньком, а значит, и самарского крематория?
Или начнутся очередные поиски еще одного нового места под строительство объекта, необходимость в котором уже вряд ли для кого-то неочевидна?
Так или иначе, рано или поздно крематорий в Самарской области будет. Другого решения проблемы захоронений в огромной Самарско-Тольяттинской агломерации нет.
В десятках российских городов, столкнувшихся с такой же неизбежностью, как и Самара, несмотря на все протесты, крематории уже построены. «Дело» разобралось, как они работают и что принесли жителям.
Эксперты «Дела» из числа сотрудников крематориев, архитекторов и представителей ритуальных служб регионов России утверждают, что сопротивление населения встречает практически каждый новый проект крематория.
Если в Москве и Санкт-Петербурге крематории работают еще с 20-х годов прошлого века, то в провинции, по данным российской Ассоциации крематориев, ощущается острая нехватка мест для кремации.
Кладбища переполнены повсеместно. Особенно остро проблема захоронений стоит в крупных городах.
Всего в России более 1100 городов, из них с населением от 250 тыс. до свыше 1 млн человек, по данным Росстата на 2019 год, — 78 городов.
В них проживает около 62 млн человек. При этом на всю Россию работает, по данным Ассоциации крематориев, 30 профильных учреждений, 19 из них — частные, остальные принадлежат муниципалитетам.
Специалисты ассоциации отметили Самарскую область на карте регионов, где еще нет крематориев, двумя инвестиционно привлекательными с точки зрения строительства городами: Самарой и Тольятти.
Самарские бизнес-группы эту привлекательность прекрасно осознают, попытки построить в регионе если не два, то хотя бы один крематорий предпринимались с 90-х годов. Но дальше очередного обсуждения выделенного под объект участка дело не продвигалось.
Пока ближайшая возможность предать тело покойного огню для самарцев может быть реализована за 700 км, в Нижнем Новгороде.
«К нам привозят тела для кремации из Казани, там только к 2025 году, говорят, построят крематорий. Из Удмуртии привозят. Из Самарской области я не помню, чтобы привозили, — рассказывает «Делу» сотрудник крематория в Нижнем Новгороде. — Минимальная стоимость кремации у нас около 15 тысяч рублей.
Даже с затратами на транспортировку тела, а затем и урны с прахом получается значительно дешевле традиционных похорон».
Нижегородский крематорий частный, он построен сравнительно недавно — в 2017 году. В крематории работают две печи производительностью 16 тел в сутки каждая. В двух траурных залах с пьедесталом для гроба есть все необходимое для организации церемонии прощания или отпевания.
«Архиерейский собор Православной церкви признал в 2015 году право кремированных на отпевание», — не без гордости говорит «Делу» сотрудник крематория.
Есть помещения для подготовки обряда, холодильная камера (-4оС), комнаты санитарной обработки, собственно зал печей, помещения для хранения пустых и полных урн, помещения инженерно-технической службы, санитарно-технические помещения, административные, подсобные и вспомогательные помещения.
Чувства родственников покойных здесь стараются беречь, насколько это возможно.
«Мы выдаем уже герметизированную урну с прахом, но можем и разгерметизировать ее, это стоит тысячу рублей: можно, например, поделить прах родителя между детьми», — рассказывает «Делу» сотрудник крематория.
Стоит отметить, что в отличие от традиционных похоронных контор крематории и их деятельность создают впечатление куда большей прозрачности.
На сайтах российских крематориев в свободном доступе подробнейшая информация и о самой процедуре кремации, и о стоимости услуг, которая в среднем по России примерно одинакова.
Отличия в цене укладываются ориентировочно в 3 тысячи рублей. Так, традиционная самая недорогая пластиковая урна для праха стоит в разных крематориях от 2,3 до 3,7 тысячи рублей.
По мнению экспертов «Дела», внешние атрибуты как погребального обряда, так и самого места захоронения имеют существенное значение в процессе преодоления боли утраты.
«В Нижнем Новгороде в крематории прямо во дворике сделали Сад памяти. Тихо гуляют люди, звучит мелодичная музыка. Такая светлая скорбь получается.
А в новосибирском крематории целая индустрия «отвлечения» вплоть до музейного комплекса выстроена вокруг здания», — делится впечатлениями с «Делом» архитектор-урбанист Павел Гнилорыбов.
Новосибирский крематорий, один из первых частных крематориев в регионах России, зажег свои печи в 2003 году.
Он принадлежит недавно арестованному после года « в бегах» Сергею Якушину, владельцу похоронного дома «Некрополь», организатора одноименной международной выставки похоронного оборудования.
Совокупный оборот погребального бизнеса Якушина, по данным ИС «СПАРК», в 2020 году немногим превысил 320 млн рублей, компания-оператор крематория выручила 148 млн рублей при чистой прибыли 52,3 миллиона.
Расположен крематорий на площади более 5 га в поселке Восход Новосибирского района Новосибирской области.
Интернет хранит летопись жалоб жителей поселка на строительство объекта, который после открытия стал тем не менее едва ли не «главной достопримечательностью» района.
Помимо колумбария и необходимых для организации кремаций и традиционных похорон помещений, на территории крематория есть зоопарк, детская игровая площадка и даже Музей мировой погребальной культуры.
Перемещаться по комплексу можно на арендованном велосипеде, в местном велопарке более 20 единиц средств передвижения. Здесь проводятся концерты, акции в поддержку социальных инициатив, например «Скажи нет наркотикам».
Предоставляет крематорий и более соответствующие месту, но все же несколько нестандартные услуги.
Например, не доживших до открытия учреждения могут кремировать после эксгумации. В крематории продаются подарочные сертификаты на прижизненные договоры, которые можно заключить в пользу друга или члена семьи.
Для особо романтичных натур с 2019 года действует услуга «Осыпание гроба на ленте крематория лепестками роз».
Сегодня актуальны «Похороны онлайн», а для самых обеспеченных новосибирский крематорий совместно с компанией Celestis предлагает поистине незабываемые мемориальные услуги.
Прах человека можно развеять в космосе — на орбите Земли, отправить на Луну, в бесконечное путешествие за пределы Солнечной системы.
У частного крематория до 2016 года действовал договор с местным МУПом, который арендовал оборудование Якушина для проведения кремаций от муниципальных ритуальных служб.
Далее муниципалитет обзавелся собственным крематорием, вторым в Новосибирской области — «Закаменским».
Огонь в печах муниципального крематория «Закаменский» горит с 2015 года прямо в городской черте, на Гусинобродском шоссе.
На этой же улице в Новосибирске мирно расположились ТСЖ «Тополек» и исправительная колония №9, центр «Сибирский путь», специализирующийся на зрелищно-развлекательной деятельности, и множество магазинов и прочих объектов народного хозяйства.
«Близость к городской застройке — это не минус, а скорее плюс нашего учреждения. Транспортная доступность позволяет снизить расходы людей на погребение», — будто оправдывается в разговоре с «Делом» сотрудник муниципального крематория в Новосибирске.
Крематорий «Закаменский» в Новосибирске может служить иллюстрацией нереализованной идеи самарского крематория в поселке Рубежный.
«Мы находимся рядом с кладбищем, это дополнительный плюс, потому что закон позволяет подхоранивать урны с прахом в могилы к родственникам, не оглядываясь, в отличие от традиционных подхоронений, на нормы площади и времени последнего захоронения, — объясняет «Делу» консультант крематория. — Таким образом, российские традиции посещать могилы предков остаются сохранными, их даже легче соблюдать. Можно организовать семейное захоронение в земле, с минимальными затратами».
В муниципальном и частном крематориях, по словам их сотрудников, кремируют тела жителей Казахстана, Омска, Красноярска и других городов.
С тревожным волнением ожидали сотрудники новосибирских крематориев открытия крематория в Томске — из этого города поступает много тел: конкуренция.
Рост спроса на свои услуги владельцы крематориев ощущают вместе с каждой новой волной коронавирусной инфекции, но это их, вопреки расхожему мнению, не радует.
«Похороны должны быть более эмоциональными, потому что сейчас мы превратились в завод. Культура похорон сейчас формируется заново, и люди сами приходят с мыслями и ритуалами», — рассказывал летом этого года в одном из интервью новосибирским СМИ Борис Якушин, директор новосибирского «Некрополя», сын опального первопроходца кремационного бизнеса в России Сергея Якушина.
Ожидалось, что томский крематорий разгрузит сибирских коллег уже в октябре этого года, однако сроки запуска предприятия сдвинулись на январь 2022 года. Строительство началось летом 2020-го в поселке Воронино силами частного инвестора.
Как сообщают томские СМИ, уже производится монтаж оборудования.
Часто в российских крематориях, в том числе и в Томске, используется кремационное оборудование, произведенное в Чехии, популярно оборудование из Нидерландов.
Ассоциация крематориев России активно продвигает «экологичные» крематории корпорации FU SHOU YUAN ENVIRONMENTAL PROTECTION MACHINERY с инновационными печами «ФЕНИКС» — «с полным циклом экологической очистки, способными работать сразу на трех видах топлива».
По данным сайтов производителей, кремационные печи (стоимость порядка 40 млн рублей) обеспечивают производительность 5,2 тыс. кремаций в год при круглосуточном использовании пять дней в неделю.
Один кремационный цикл длится 70 минут, затем происходит оxлaждeниe прахa 30-40 минут (прoтeкaeт вo врeмя cлeдующeй крeмaции), затем обрaбoткa прахa 10-20 минут (ocущecтвляeтcя вне печи в крeмулятoре).
Продукты сгорания, возникшие при кремации в главной камере печи, отводятся через боковые смесительные камеры с подачей вторичного воздуха в камеры дожига.
В присутствии вторичного и третичного воздуха здесь происходит эффективный процесс дожига и тем самым полная ликвидация вредных веществ в соответствии с требованиями по охране окружающей среды.
Процесс кремации управляется компьютером, контроль экологически безвредного сжигания обеспечивают кислородный зонд, помещенный в камере дожига, и анализатор продуктов сгорания в дымовой трубе.
Ссылаясь на основы производства и устройства печей, практически каждый сайт российского крематория утверждает, что кремация — наиболее экологичный способ погребения.
Страшные трубы с черным дымом? Вряд ли.
«Трубы, дым — вопрос архитектуры, все можно спрятать. Крематории — это целое направление архитектуры и строительства. Смерть и вечность — отличная тема для проектировщика. Все архитекторы только и стремятся, что к бессмертию», — говорит известный самарский архитектор Виталий Стадников.
По его словам, событием в архитектуре стал крематорий в Воронеже, открывшийся в 2020 году.
«Инвестиции в проект составили порядка 150 млн рублей», — рассказывает «Делу» Павел Стефанов, автор проекта крематория в Воронеже, взявшего первую премию престижного конкурса Russian Project 2020.
Архитектор Стефанов приехал из Болгарии в Россию в 2001 году, работал в Воронеже и в Москве.
Вместе с супругой россиянкой Ольгой Яковлевой организовал архитектурное бюро, которому и поступил заказ частного инвестора на проект единственного в Черноземье крематория, выполненного по самым высоким стандартам современной архитектуры.
«Мы около двух месяцев вели подготовительную работу, изучали мировой опыт, провели серию интервью с рабочими кладбищ, с сотрудниками похоронных бюро и слушали, что нужно людям в момент похорон», — рассказывает «Делу» Павел Стефанов.
В результате воронежский крематорий получился «функциональным и умиротворяющим», в нем много света и воздуха. Тем не менее и воронежский проект на стадии планирования и реализации встретил сопротивление местных жителей.
«Во всех российских городах одинаковый сценарий — всегда местные жители против, — говорит «Делу» Стефанов. — Но после запуска крематория в Воронеже к нам обратились и другие регионы, сейчас разрабатываем проекты для Тюмени, Белорецка, Ставрополя. Представители Самарской области к нам не обращались, но мы готовы работать и в Самаре».
Готова ли Самара? Удивительно, но, несмотря на весь шум вокруг планов строительства крематория с ритуальным комплексом в Хорошеньком, никто не знает по сути, о чем идет речь.
Как выяснило «Дело», никакого проекта, эскиза, наброска — хоть какой-то визуализации самарского крематория и комплекса вокруг него — пока не существует.
По крайней мере никто проекта самарского крематория не видел: ни в министерстве строительства Самарской области, ни в отделе архитектуры и градостроительства Красноярского района, ни в районной администрации не смогли рассказать «Делу» ничего конкретного.
Не знают, против чего протестуют, и жители села Кривое Озеро: ни на общественные слушания в сельском поселении Хорошенькое, ни — впоследствии — на «переговоры» с возмущенными местными жителями никакого проекта, плана, эскиза никто не представлял.
«Для процедуры общественных слушаний, которые проходили в Хорошеньком, законом не требовалось представления плана будущего объекта, да и в дальнейшем вряд ли нам его кто-то представит», — разводит руками в беседе с «Делом» Николай Одинцов, начальник отдела архитектуры и градостроительства Красноярского района.
Региональный минстрой в ответе «Делу» сослался на закон «О погребении и похоронном деле», который относит крематории к местам погребения, а значит, в ведение органов местного самоуправления.
«Проект изменений в генеральный план села Хорошенькое Красноярского района на согласование в правительство Самарской области не поступал. Информация о проекте комплекса крематория в министерстве отсутствует», — ответил «Делу» глава минстроя Николай Плаксин.
«Я проекта не видел и сомневаюсь, что он уже существует, — признается Михаил Белоусов в беседе с «Делом». — Инвестор, думаю, начнет проектирование только после выделения участка под строительство.
Пока не утверждено место, вряд ли есть смысл разрабатывать проект».
Возможно, если бы у властей сначала был проект, внятная концепция, которую бы можно было показать людям, четкое объяснение того, как может быть все устроено, и даже понимание: какие выгоды могли бы получить жители близлежащих поселений, и протестов не было бы?
Сколько еще лет уйдет на выбор правильного места под необходимый региону объект — трудно прогнозировать.
«Крематорий «завязан» на город-миллионник, поэтому он должен находиться не дальше чем в часе езды от него», — говорит «Делу» Павел Гнилорыбов. Учитывая развитие Самарско-Тольяттинской агломерации, крематорий должен быть равноудален от этих городов, или в каждом из них должны гореть свои печи.
Опыт российских регионов показывает, что довольных жителей сел и городов, близ которых планируется подобный объект, ждать не приходится.
Можно построить комплекс кремации в чистом поле, вдали от каких бы то ни было населенных пунктов. Но это повлечет за собой удорожание за счет подведения коммуникаций, увеличение срока окупаемости для потенциальных инвесторов.
В этой ситуации выходов три, считают эксперты «Дела».
Первый: строить крематорий «рядом с домами», но сначала сделать красивый, умный проект и как-то убедить людей в том, что комплекс кремации не обесценит их недвижимость, а поднимет ее стоимость и подарит им много радостей от повышения «туристической привлекательности».
Второй: строить в «чистом поле», но за счет бюджетных средств, субсидируя каким-то образом соответствующий муниципалитет и создавая муниципальную похоронную структуру.
Третий: максимально удалять ритуальный комплекс от населенных пунктов, но в рамках ГЧП предусмотреть для потенциальных инвесторов компенсации затрат на необходимые коммуникации, дороги и так далее.
Это разумно, но подобных прецедентов в России еще не было. Как ни странно, усмирять акции протеста дешевле.
Перегорит ли идея первого в Самарской области крематория или возродится из огня в новом образе? Узнаем очень скоро.
От смерти не убежать.
— Виктория Петрова
2024 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
