Андрей Щепетков: «Пулевая стрельба не развивается у нас в области уже 20 лет»

В преддверии этих соревнований на учебно-тренировочный сбор в расположение национальной команды был вызван самарец, который на протяжении последних лет является единственным представителем Самарской области в группе стрелков из малокалиберного пистолета на таком уровне. С какого возраста его стал кормить спорт? Как легкая атлетика помогла ему попасть в стрельбу? Зачем переучивают стрелков-левшей? Почему в Самарской области не развивается этот вид спорта? Об этом победитель и призер международных соревнований по пулевой стрельбе Андрей Щепетков рассказал в интервью «СО».

— В этом году из-за отмены международных стартов в связи с ситуацией на Украине провели Всероссийскую спартакиаду сильнейших спортсменов. Стала ли Спартакиада равноценной заменой лично для вас?

— Для меня в принципе неважно, какого уровня старт — международного или всероссийского. Я их никак не выделяю. Разница между ними только в том, что на каких-то из них можно получить денежные гранты за призовое место, а на каких-то — нет. Вот и все. За последние пять лет я перешел на такой режим, когда не выделяю главный старт сезона. У меня есть план ближайших соревнований, к которым я готовлюсь. Моя задача — выступить с хорошим результатом независимо от статуса турнира. Поэтому как-то особенно выделить Спартакиаду я не могу. Сама программа соревнований была короткая — стрелялись только олимпийские виды. Организация была на высшем уровне. Я спокойно приехал за пару дней до выступления, потренировался, стартовал, занял второе место. И результат показал хороший, я считаю, потому что подготовка была на достойном уровне.

— С чем была связана тяжелая подготовка?

— Основная причина в том, что у меня с каждым годом подготовка ухудшается под влиянием внешних факторов.

— Вы говорите об условиях для тренировок?

— Да. На сегодняшний день пока удается удерживать планку и показывать высокий результат. Но постепенно это становится все труднее.

— Так в чем причина?

— Попробую объяснить. Если мы обсуждаем самарскую пулевую стрельбу, то говорить о ее развитии в регионе не приходится. Здесь все очень печально. Я постараюсь не углуб-ляться в нюансы, обрисовывая картину состояния нашего вида спорта в Самарской области. (Помолчал.) У нас нет своего спортивного объекта для занятий стрельбой. Постараюсь не запутать вас в особенностях самарских спортобществ, но на практике это выглядит так: я начал заниматься стрельбой из малокалиберного пистолета в детской школе ЦСКА. После того как я выполнил норматив «Кандидат в мастера спорта», меня еще зачисли в спортшколу — СШОР №6, которая арендует для тренировок тир у ЦСКА на ул. Стара-Загоры и у которой нет лицензии на малокалиберное оружие (МК — сокр. — Прим. ред.), только пневматика. Что это значит? Это значит, что я могу заниматься стрельбой из малокалиберного оружия только потому, что являюсь сотрудником ЦСКА.
Особенностью любой спортшколы является и то, что до 20 лет ты еще можешь быть спортсменом этой СШОР, а после 20-ти, если не имеешь разряда КМС и выше и не попадаешь в сборную Самарской области, тебя отчисляют. Это значит, со спортом можно завязывать. Что касается стрельбы, то тут нужно учитывать специфику — ты либо на пневматике, либо на МК. Я, по сути, представляю армейский клуб, и именно ЦСКА обеспечивает меня необходимым инвентарем, экипировкой и доступом в тир. Если же я перестану представлять армейцев, то для меня это будет означать конец карьеры, потому что СШОР №6 не сможет обеспечить меня необходимой экипировкой, амуницией и условиями для работы по причинам, которые я назвал выше. Что касается регионального уровня, то меня обеспечивают формой Самарской области, в которой я по регламенту должен выступать на официальных всероссийских стартах.

— Насколько важно то, кто предоставляет оборудование для тренировок?

— С 2020 года клубное оружие запрещено вывозить за территорию РФ. И это означает, что я могу выступать со своим оружием только на российских стартах, а на любой международный турнир оружие мне предоставляет сборная России. Для непосвященного человека это может показаться ерундой. Но нельзя сделать два идентичных пистолета, а на результат в первую очередь влияет ствол, а также индивидуальная рукоятка и настройка комфортного спуска.

Совмещая разное оружие, показать два одинаковых высоких результата не получится. Чтобы было понятнее, могу сравнить это с тем, что… (Помолчал.) пловцу на соревнованиях выдаются плавки на два размера больше и к ним еще очки протекающие. Как он справится? Сможет ли показать то время, которое показал на тренировке в нормальной экипировке? Оружие индивидуально, оно пристреляно под конкретного спортсмена. Можно, конечно, настроить второе оружие под себя, но точно такого же все равно не будет. Я выступаю в дисциплине «скоростная стрельба». Только длительная тренировка позволяет нажимать на спуск, не дергая пистолет, и делать это быстро и еще быстрее. Я должен за каждый из трех отрезков времени — 8 секунд, 6 секунд, 4 секунды — сделать по 5 выстрелов. Свой клубный пистолет я настраивал и подгонял под себя два года. Два года потребовалось на то, чтобы постепенно понять, что и как мне нужно настроить, чтобы управлять оружием, которое при этом должно оставаться в рамках правил.

— Вы говорите о проверке оружия перед стартом?

— Да. Нужно пройти проверку по нормам правил, чтобы спуск (ударно-спусковой механизм. — Прим. ред.) удерживал 1 кг. Для натяжения спуска курка используется специальная гирька, которая в исходном положении лежит на горизонтальной поверхности — при вертикальном положении ствола. Затем пистолет медленно и плавно поднимают до отрыва гирьки, и если при этом предварительно взведенный спуск не срабатывает, то оружие прошло проверку. Если нет — то дисквалификация.

— А на международные старты вам каждый раз новое оружие дают?

— Нет. Оно одно, но существенно это проблемы не решает. Вот я был в Самаре, тренировался на своем оружии, а в Минск поеду на международный старт с другим. Правда, будет время хоть немного пристреляться — сейчас я нахожусь на учебно-тренировочном сборе с командой, и у меня есть немножко времени поработать с оружием, которое выдают на предстоящие соревнования. А возвращаясь чуть выше, к теме Спартакиады, хочу отметить, что результат я там показал хороший в том числе и потому, что перед Спартакиадой нас распустили по регионам из сборной. И мы готовились с личными тренерами к этому старту, а главное — у нас была возможность выступать с тем же оружием, на котором мы работали дома.

— Недолгая работа с другим оружием вам не помешала стать дважды вторым на международных турнирах в этом году.

— Да, но эти результаты у нас неофициальные, поскольку эти соревнования в марте и апреле не входили в Единый календарный план из-за того, что наша федерация была не аккредитована. Я напомню, что в конце марта Минспорта России приостановило действие государственной аккредитации Стрелкового союза России (ССР. — Прим. ред.). Сообщалось, что это решение было принято в связи с тем, что организация не представила программу развития видов спорта «пулевая стрельба» и «стендовая стрельба». Вернули аккредитацию ССР в августе, практически перед началом Спартакиады. А до этого времени все результаты, которые мы показали, не будут учтены и считаются, по сути, просто контрольной стрельбой. Так что официально свое право на место в сборной России я продлил еще на год только на Спартакиаде.

— Вы с пневматикой вообще не работаете?

— Да. Но поначалу, по юниорам до 20 лет, работал на ней все упражнения. Потом пневматика на пару лет перешла в разряд «для общего развития», и я больше сконцентрировался на МК. Да и тренер мой Игорь Набиев в основном тренирует по олимпийской дисциплине «скоростная стрельба». Когда я понял, что пневматика меня не кормит, то решил больше сил, здоровья и времени тратить на МК. Тем более что именно в этом виде, а не по пневматике все еще конкурирую в сборной России.

— Насколько различаются пневматическое и малокалиберное оружие?

— Абсолютно. Это все равно что сравнить мотоцикл и автомобиль. Это два разных оружия, хотя и одинаковые в плане техники выстрела. Пневматический пистолет — «воздушка», калибр 4,5 мм, однозарядный, стрельба с дистанции 10 метров. Малокалиберный пистолет — патрон, 5,6 мм, пятизарядный, стрельба с 25 метров.

— Вы начали заниматься стрельбой в 13 лет. До этого времени спорт был в вашей жизни?

— Перед этим я два года занимался легкой атлетикой, а еще двумя годами ранее — плаванием.

— А в легкой атлетике чем занимались?

— Бегал. Начал с 60 и 200 метров, но первый год у всех выигрывал. Потом перешел на 5 км, 10 км. Мне нравилось бегать, но получилось так, что через пару лет пришлось оставить королеву спорта. Из-за быстрого роста, когда кость выросла, а мышцы не успевали развиться, у меня начались боли в стопах и я не мог бегать в шиповках. Результаты упали, а без них мне уже стало неинтересно и тренироваться, и выступать. Тогда я объявил родителям, что хочу закончить со спортом. Однако просто уйти не получилось — отец поставил меня перед выбором: либо лечиться, восстанавливаться и продолжать бегать, либо менять вид спорта на стрельбу или современное пятиборье. Поскольку мой старший брат Сергей в то время занимался стрельбой в РОСТО в парке Щорса (РОСТО — Российская оборонная спортивно-техническая организация, образовалась из ДОСААФ после распада СССР в 1991 году. — Прим. ред.), а тренер по стрельбе Игорь Набиев был другом нашей семьи, то пятиборье не выдержало конкуренции с пулевой стрельбой. Основы этого вида спорта я получал в летнем спортивном лагере, и когда вернулся из него — моя спортивная карьера была предопределена. Уже позже я узнал, что меня сразу зачислили в секцию потому, что физически я был лучше подготовлен, чем остальные ребята. Ну и успешно прошел тестирование — продержать пневматику на вытянутой руке одну минуту. В этом, конечно, мне помогла легкая атлетика. Через 2 месяца занятий, в октябре, я выполнил второй взрослый разряд, а еще через 2 месяца — первый взрослый. Надо сказать, что всего этого я бы не смог достичь без моего тренера Игоря Набиева.

— Почему вы выбрали пистолет, а не винтовку?

— Да у меня выбора в этом вопросе не было — у тренера ведь пистолетная группа была. Да и брат стрелял из пистолета. Так что фактически все уже было решено. Мне, конечно, было комфортнее ходить на тренировки после школы с Сергеем и возвращаться с ним же домой. Да и на соревнования было интереснее с ним ездить, на пьедестал подниматься с братом — это же круто. У нас с ним есть командное золото. В 2014 году в Краснодаре проходил командный чемпионат России. Я, Сергей и Николай Репичев представляли Самарскую область и стали чемпионами в стрельбе из малокалиберного стандартного пистолета с 25 м. Но потом получилось так, что постепенно мой старший брат стал искать другую профессию, потому что спорт, несмотря на выполненный разряд «Мастера спорта России», его не кормил. И я продолжил спортивную карьеру без него.

— А когда вас начал кормить спорт?

— С 2007 или 2008 года. Точно не помню, но это произошло после того, как я попал в сборную России, поскольку в этом случае для «сборников» у нас в регионе предусмотрена губернаторская стипендия. Стабильный заработок пошел после того, как в 2009 году мы командой выиграли первенство Европы.

— Имеет ли значение для стрелка — левша он или правша?

— Сейчас в связи с тем, что нет левых рукояток для пистолетов, левшей переучивают, и увидеть левшу на соревнованиях — большая редкость. У их оружия индивидуальные рукоятки, которые делают под заказ. Если у тебя нет возможности сделать себе такую, то берешь оружие для правшей и привыкаешь.

— А переученный левша менее конкурентоспособный?

— Нет. Опыт и труд все перетрут и возьмут свое. У нас, кстати, многие ребята в сборной универсалы — умеют писать левой рукой, при том что стреляют правой.

— Стрельба не терпит суеты — так говорят.

— От суеты нужно избавляться в любом случае, она мешает концентрироваться. В стрельбе приветствуется спокойствие — тут работа с оружием. Поэтому психологическая выносливость и концентрация — залог успешного выступления. У нас на рубеже нельзя ничего выкрикивать или восклицать, как бывает в тяжелой или легкой атлетике, нельзя, как в теннисе, когда эмоции наружу. Это считается неспортивным поведением и наказывается желтой карточкой. У нас все внутри, как в шахматах.

— Любое проявление эмоций под запретом?

— Только в самом конце финальной стрельбы можешь себе позволить некое проявление радости. А в противном случае получается, что ты помешаешь соседу, и он может заявить рефери на тебя. Мне, честно говоря, внушили сразу, что нельзя выпускать эмоции наружу, и я это принял.

— Были случаи, чтобы вы не справлялись с эмоциями?

— До предупреждения дело не доходило. Но скрыто — да. (Смеется.) Стрельба научила работать над собой. Мы учимся быстро оценивать ситуацию и принимать решения. И эта работа ведется постоянно. Например, я моделирую все ситуации, которые могут произойти, причем не только в стрельбе, но и по жизни. Мне проще какой-то момент заранее прожить, прокрутить и понять, что в такой ситуации нужно сделать.

— Можно ли внешне отличить, кто вышел на огневой рубеж, новичок или опытный спортсмен?

— Честно, трудно сказать, потому что у каждого своя подготовка к выстрелу. У нас индивидуальный вид спорта в прямом смысле этого слова. И нам не обязательно всем, как инкубаторским, одинаково стоять, поднимать руку. Поэтому и сложно отличить молодого стрелка от опытного. Например, когда смотришь на нашу Виталину Бацарашкину, которая может между выстрелами потоптаться, хотя она очень опытный стрелок.
— Это запрещено правилами?

— Нет, но изначально это выходит за общепринятые рамки поведения стрелков — если ты встал в стойку на серию выстрелов, то встал и стоишь. А Виталина может позволить себе потоптаться, и это, кстати, не помешало ей стать олимпийской чемпионкой.

— Какой возраст у стрелка можно считать расцветом?

— Чем раньше, тем лучше. Вот смотрите, идет омоложение команды, и если молодой спортсмен начнет работать под мой уровень, то я схожу с дистанции. Все, я стану неинтересен и запросто вылечу из сборной. Мне приходится каждый год доказывать свою конкурентоспособность и выполнять нормативы отбора. «Сегодня вы спортсмены — завтра вы никто», — говорили нам в Государственном училище олимпийского резерва, давая понять, что учиться необходимо постоянно. Я буду нужен сборной и продолжу выступать, только пока выполняю условия и показываю результат.

— Наверное, самый частый вопрос к вам — сколько выстрелов вы совершаете за тренировку?

— За три часа — 150-200, не считая холостыми — ими накидываешь в два раза больше, чем патронами. А вот по подъемам, учитывая вес пистолета 1035 граммов, за тренировку общее количество раз (холостой и с патроном) получается более 500 раз. Если задумались, каково это, — попробуйте утюг на вытянутой руке поднять 500 раз.

— А правда, что вы, когда пришли в секцию стрельбы, боялись стрелять?

— Было такое дело. И мне действительно понадобилось время на адаптацию. Еще во времена занятий легкой атлетикой я иногда захаживал к брату на тренировки. Однажды зашел по обыкновению, и в тот вечер мне несгоревший порох после выстрела попал в глаз. Этот случай спровоцировал боязнь, желание жмуриться и все в этом духе. Память об этой моей первой микротравме еще присутствовала, когда я пришел в стрельбу. И первый месяц мне вообще не хотелось стрелять, поэтому я просто приходил и собирал-разбирал пистолет Марголина, «стеночку» стоял, удержание делал без патронов.

— На каком оружии вы работаете?

— Пистолет Pardini SP-1 производства Италии. Но его нужно заслужить. Начинал я с Марголина, затем, когда выполнил разряд, за мной закрепили Иж-35М, а когда стал мастером спорта — выдали Pardini, на котором работают все ведущие спортсмены мира.

— А можно подержать ваше оружие?

— Шутите? Это категорически запрещено. У меня его нельзя взять, даже если спросит другой стрелок на тренировке.

— То есть как фехтовальщикам, которые иногда делятся оружием с соперником, если у того оно сломалось, а запасного нет, стрелкам так делать запрещено?

— Да, это строжайший запрет. У нас все под учетом. Патроны под роспись — взял 200 штук, вернул столько же гильз. Категорически запрещено: заряженное оружие с огневого рубежа выносить, за огневой рубеж во время тренировки заходить, доверять кому-либо свое оружие и боеприпасы. Три года назад ввели флажки безопасности: после каждой серии выстрелов в ствол оружия вставляешь обычную леску, которую называют «флажком», и вынуть ее можно только непосредственно перед работой.

— Есть какая-то формула успешной стрельбы?

— Я бы записал ее как математический расчет со скобками: уверенность в себе + концентрация + (много времени + постоянная практика +дисциплина + точность реакции + хладнокровие + стрессоустойчивость).

— Какие у вас главные старты на следующий сезон?

— Пока остается чемпионат России. Что будет по остальным стартам, пока неизвестно. По Олимпиаде-2024 никакой информации нет. Живем сегодняшним днем.

— Предстоящий старт в Минске в этот раз официальный?

— Если верить календарю на сайте ССР, то да. Это значит, что его внесли в Единый календарный план, и он уже будет учитываться как полноценные международные соревнования.

— Согласно приказу Минспорта РФ от 23 июня 2022 г. «Об утверждении перечня базовых видов спорта», пулевой стрельбы нет в этом списке у Самарской области. Я напомню, что базовые виды спорта — это олимпийские и паралимпийские виды спорта, а также те, которые развивают субъекты на своих территориях с учетом сложившихся исторических традиций развития спорта высших достижений, представительства спортсменов в составах сборных команд России.

— Не удивлен. Несмотря на исторические традиции в самарской стрельбе, которые присутствовали когда-то, все постепенно пришло к тому, что наш вид спорта перестанет быть базовым в Самарской области. Нужно понимать, что спорт меняется, меняются требования и правила, и только условия у нас остаются по-прежнему от слова «никакие». На протяжении двадцати лет (!) говорится и пишется о том, что пулевая стрельба нуждается (подчеркну красным — нуждается) в собственном спортобъекте, собственной базе. Я пришел в 2005 году в стрельбу, и об этом уже говорили. Я без малого 20 лет в спорте, а все остается по-прежнему. Самое удивительное, что в сравнении с другими областями такая ситуация наблюдается только в нашем регионе. С горечью приходится констатировать факт, что развития нашего вида спорта в Самарской области нет. И мы не можем стать массовым видом спорта, потому что для этого нужна соответствующая инфраструктура. Лично я представляю ЦСКА и вхожу в состав национальной сборной, поэтому у меня есть возможность работать в нормальных условиях. А остальным приходится довольствоваться тем, что есть. О каком развитии можно говорить, если на сегодняшний день я — единственный представитель в группе скоростной стрельбы на уровне сборной? А если бы не ЦСКА, то я бы уже искал себе другую работу. Я практически не бываю дома — максимум один месяц в сезоне в общей сложности. Остальное время я тренируюсь на централизованных сборах в составе сборной страны, со всеми выездами, и только поэтому могу показывать результат. Только благодаря сборам я поддерживаю форму и могу выступать на высоком уровне.

— Ирина Зобнина