Перепутать Самару и Саратов до сих пор в Москве считается вполне нормальным явлением. Из столицы многие регионы России выглядят на одно лицо.
В 90-е годы, однако, первых лиц Самарской и Саратовской области Константина Титова и Дмитрия Аяцкова никто не путал, хотя глава соседнего региона был частым гостем в Самаре.
Дмитрий Аяцков — один из ярких и характерных губернаторов эпохи начала, добрый десяток лет наблюдавший за своим соседом — когда с ревностью, когда с восхищением, когда с заметной иронией и хитрой улыбкой. Аяцков не строил собственные партии и не пытался стать президентом России, но в политике он продержался не меньше Титова.
Какой Самара виделась со стороны?
«Флаг в руки»
— Самару и Саратов до сих пор часто путают московские журналисты. Причем самарцы считают, что чаще всего ошибаются в пользу Саратова. Но вот Титова с Аяцковым никогда не путали. Из Самары казалось, что про Титова говорят больше. Здесь все время обсуждали, как Титов вот-вот уйдет на повышение вице-премьером. Наоборот, из Саратова Аяцков виделся более значимой фигурой, особенно после того, как Ельцин в 1998 году хоть и в шутку, но назвал вас своим преемником во время встречи с Биллом Клинтоном. Как вы оцениваете сегодня ваши роли с Титовым в федеральной политической российской повестке десятилетия с середины 90-х до середины 2000-х?
— Прошлое понемногу догоняет будущее и в Самаре, и в Саратове. Знаете, даже многие прогнозы хоть и не полностью, но сбылись. Вот вы вспомнили, как в Бирмингеме Борис Ельцин, представляя меня Биллу Клинтону, сказал про меня: «Это будущий президент». Вот прошло 20 лет, и я действительно стал президентом — Саратовского технического университета. Мало это или много?
Думаю, что и Аяцков, и Титов как были значимыми российскими политиками, так и остались значимыми людьми и в стране, и в своих регионах. Ведь Титов у вас сегодня тоже — один из руководителей Общественной палаты, насколько мне известно.
Зачем говорить о ролях? Мы делали свое дело, и мы его сделали. Когда я уходил с должности губернатора, сказал: «Сделал все, что смог, кто сможет лучше — флаг в руки».
Что касается сравнения Самары и Саратова и их какого-то, как вы говорите, соревнования… Если оно и было, то разве что в вопросе, кто больше сделает для блага страны. Да, мы соперничали, и не только в 90-е, но и в годы Советского Союза, между прочим.
Вот вы знали, например, что автозавод, который построили в Тольятти, должен был быть построен в Саратовской области, в Балаково?
Но у вас был шустрый первый секретарь обкома КПСС и он сумел перетащить этот проект в свою область.
Соперничество было и в экономике, и в спорте, и во многом наши регионы были похожи по своей активной позиции в стремлении стать лидерами в стране. Может, поэтому и путали Самару и Саратов?
Я помню, однажды подошел как-то к Ельцину с вопросом: когда он приедет к нам в Саратов. «Да, — говорит, — обязательно приеду, это же у тебя хороший санаторий «Волжский Утес».
— Вы наблюдали за деятельностью Титова с 1993 года, когда вместе оказались в Совете Федерации. Он уже был главой региона, а вам только предстояло им стать. Каким тогда вы видели самарского губернатора и чему у него можно было поучиться?
— Да, вы правы, я многие годы имел возможность наблюдать за Титовым. Мы очень часто оказывались вместе во время многих интересных и важных событий, которые происходили в самые непростые времена жизни страны — будь то начало лихих 90-х или кризисные годы конца 90-х. Нас даже Ельцин часто приглашал вместе.
Была такая так называемая группа девять: Титов, Шаймиев, Аяцков, Россель, Савченко и другие. Мы имели возможность высказывать свое мнение по стратегическим вопросам, и нас слушали. Мы вместе с Титовым работали над фундаментальным законом для России — законом о частной собственности на землю.
Надо отдать должное — в свое время я многому учился у Константина Алексеевича. Он был очень цепкий руководитель и умный экономист, который прошел очень хорошую школу и пришел уже подготовленным для роли главы Самарской области.
Наше соперничество никогда не переходило рамок здоровой конкуренции. Мы поддерживали друг друга. Мы много общались тогда и до сих пор дружим с ним. А поучиться у него всегда можно было многому. Например, умению дружить — даже с врагами. Это его характерная черта.
«Ругается матом»
— Ваши политические пути с Титовым во многом схожи. Однако в отличие от Титова вы, кажется, были менее амбициозны в стремлении построить собственную федеральную политическую карьеру? Как вы оцениваете сегодня усилия Титова в этом направлении, в том числе и проект «Голос России» и Социал-демократическую партию России, созданием которых занимался Титов?
— Это был его выбор и его кредо, которые я всегда уважал. И в то время, я думаю, он поступал правильно. Я никогда вслед не шел. Стратегические линии у нас, можно сказать, были выверены схожим образом, а вот тактические были разными. Он больше дружил с Гайдаром, с либералами. Яxбольше симпатизировал центристам.
— Что вы подумали, когда узнали, что Титов баллотируется на выборах президента? Что обсуждали тогда губернаторы, ваши коллеги, глядя на президентскую кампанию Титова: сколько он протянет в политике после этого или кто за ним стоит?
— В Конституции написано, что каждый гражданин имеет право быть избранным, так что никаких противоречий не было. Это был правильный шаг для Титова и лично я не слышал, чтобы кто-то осуждал его за это.
— Если бы Титов занял второе место на выборах президента, как он рассчитывал, и ему бы все же предложили пост премьер-министра, хорошим ли он был бы премьером и пошли бы вы в его команду, если бы он вас позвал, например, вице-премьером по социальным вопросам?
— Я думаю, да. Хотя, знаете, когда вашего главу АвтоВАЗа Каданникова назначили вице-премьером, я как-то приехал к нему, а он мне говорит: «Слушай, зачем я согласился?! Как мне было хорошо на ВАЗе».
Титов, безусловно, был подготовлен для позиции премьера, и у него, наверное, был такой вариант развития карьеры. Как и у других губернаторов, кстати. Тогда было такое интересное время неожиданных идей и решений.
Я однажды был в Японии в поездке, мне позвонил Ястржембский и сказал: «Рассматривается твоя кандидатура на должность премьера». Ну, думаю, пусть рассматривают. Проходит день-другой. Звонок: твою кандидатуру сняли с рассмотрения. Спрашиваю причину.
«В окружении Бориса Николаевича есть дама, она сказала — Аяцкова ни в коем случае, он ругается матом».
— Вы не участвовали в выборах президента и не пытались играть в самостоятельную партийную игру в России и тем не менее в 2005 году лишились поста губернатора, в то время как Титов, которого многие не поняли из-за выдвижения на пост президента, сумел продержаться до 2007 года. Как вы думаете, благодаря чему Титову это удалось?
— Я начну с себя. Я отработал день в день тот срок, на который меня избрали. Но у меня не очень складывались отношения с премьером. Я признавал только главу государства, всех остальных считал второстепенными фигурами. В общем, наверное, такая же позиция была и у Константина Титова.
Я думаю, вряд ли так важно, кто и на сколько лет был дольше губернатором. Мне, кстати, после отставки тоже предлагали перейти в Совет Федерации, но я сказал, что там уже был. Сказал, что в СФ не пойду, и меня призвали в администрацию президента, где я проработал пять с половиной лет.
У меня все было в Москве — и квартира, и машина с водителем. Но я не люблю Москву, я там на пятый день начинаю «чесаться». Все эти тусовки с вопросами «против кого дружить будем?». Да я не хочу против кого-то дружить! Я хочу дружить со всеми, даже со своими бывшими противниками.
А вопрос о том, сколько мы продержались с Титовым в качестве губернаторов… Я как-то посчитал, сколько с 2006 по 2019 год сменилось в России губернаторов. Если не ошибаюсь — около 400. Это на 85 субъектов федерации. В некоторых регионах по семь глав уже сменилось. Некоторые и по году не успели отработать.
«Не след от ботинка»
— В России было много разных губернаторов. И каждый оставил какой-то след в истории. Титов многими воспринимается сегодня как один из самых характерных политических примеров губернаторов-капиталистов. Именно в таком амплуа он представлен в книге «Герои 90-х: люди и деньги», где Титову посвящена целая глава между Собчаком и Черномырдиным. Правильно ли ему, на ваш взгляд, отвели место в истории?
— Мы вряд ли сегодня можем судить о своем месте в истории. Знаете, мне недавно показывали рейтинг всех политических деятелей России с конца 80-х до середины 2000-х. Я оказался там на 21-м месте среди 100 ведущих политиков. Мне все стали звонить, поздравлять, говорить: смотри, ты в первой двадцатке! А я всем отвечал: меня это вообще никак не греет.
Нас, губернаторов 90-х, как только ни называли, но сейчас это вряд ли показатель места в истории. Кого-то могут называть капиталистом. Меня называли вообще колхозником.
Как называли Столыпина в его время и каким мы видим его теперь? Пройдет лет сто, и многое будет переоценено. Подождем. Мы на своих плечах вынесли Россию, сохранили Россию и передали ее в те руки, которые ее сегодня держат. Мы оставили на земле не просто след от ботинка.
— В свое время много говорили о ваших мемуарах, которые вы пишете. Но они, как, кстати, и мемуары Константина Титова, так и не появились. Почему?
— Когда я перевозил свой архив, понадобилось два грузовика. Я все систематизировал, сложил по папочкам и действительно подумывал написать воспоминания. А потом я заметил, что все мои бывшие знакомые — большие, скажем так, начальники, написав мемуары, почему-то быстро уходили в мир иной. Поэтому я подожду с мемуарами.
— Беседовал Андрей Гаврюшенко
