Кирилл Мануйло: «Моя цель – высшая ступень пьедестала на Олимпийских играх»

Какую роль сыграл отец в его спортивной карьере? Почему он пока не сожалеет о недопущении российских спортсменов до международных соревнований? Как можно случайно не попасть в финал соревнований? Почему не считает спорт работой? Трудно ли будет соревноваться в пятиборье после замены конкура на полосу препятствий? Об этом призер чемпионата Европы и обладатель Кубка России-2022 по пентатлону Кирилл Мануйло рассказал в интервью «СО».

— Две недели назад конгресс Международного союза современного пятиборья официально вывел состязания по верховой езде (конкур) из программы современного пятиборья, заменив их на полосу препятствий. Как вы относитесь к такой рокировке?

— Я не могу представить себе пятиборье без фехтования, но вполне могу без коня… Наверное, дело в том, что полноценное пятиборье появляется у нас после 18 лет, когда мы переходим из категории «Кадеты «А» в «Юниоры» и тогда же начинаем тренировать верховую езду. Поскольку в моей карьере конкур появился меньше двух лет назад и я не отношусь к спортсменам, которые долго в нем соревновались, то каких-то теплых воспоминаний по верховой езде помимо Спартакиады у меня нет. Тренируюсь на конях в основном в Самаре. И, на мой взгляд, у нас не лучшая конная школа — очень много «плохих» лошадей. Без обид, просто мне есть с чем сравнивать. Именно поэтому, когда я выезжаю на старт или сборы в Москву, это сравнимо с глотком свежего воздуха. Чтобы вы понимали — у нас, в Самаре, 90 процентов лошадей не доезжают маршрут, а 50 процентов московских проезжают его чисто.

— А другие 50 процентов?

— Доезжают его с «палками». Для тех, кто не особенно следит за пятиборьем, поясню, что лошадь нам на соревнованиях предоставляется организаторами за 20 минут до старта. На маршруте мы должны преодолевать препятствия высотой до 120 см. Перед выступлением у каждого участника 300 очков, из которых по ходу прохождения маршрута вычитаются штрафные баллы за технические ошибки или превышение контрольного времени. Так вот «палками» мы называем штрафные очки за сбитые конем препятствия.

— Новый вид пятиборья представляет собой состязания по принципу «Русский ниндзя» — с подтягиваниями, прыжками и т.д. В этом году уже даже транслировались тестовые варианты этого новшества. Как оно вам? Есть вопросы или какие-то опасения?

— Я, когда впервые увидел, как проходят эту полосу препятствий, включил в систему тренировок подтягивания: нужно тренировать руки и еще необходимо будет заниматься систематикой дыхания — нужно правильно дышать, чтобы руки не забились молочной кислотой на первой же преграде. А то может получиться, что кроме первого ни одного из последующих препятствий не возьмешь.

Напомню, что полосу препятствий включат в программу Олимпиады-2028, а в 2024 году в Париже еще будет конкур. Но все равно, мне кажется, что за оставшееся время до Парижа я не успею привязаться к этому виду пятиборья.

— То есть вы — то поколение, которому легко адаптироваться под это обновление?

— Конечно, мне будет легче, чем спортсменам, которые выросли на конкуре.

И хочу отметить: тем, кто моложе меня — 2006 года рождения, будет еще легче, чем мне. Потому что сейчас конкур они еще не знают, а теперь уже и не узнают.

— Несмотря на то, что конкур в вашей карьере появился недавно, это не помешало вам выиграть два серьезных старта в этом сезоне. В финале Кубка Леднева вы вообще произвели фурор, обойдя уже на финише опытного Александра Лифанова.

— Я только год назад вышел из категории «Кадеты «А», где мы соревновались в четырехборье без коня, в старшую «Юниоры» (до 22 лет), но при этом уже могу «по совместительству» соревноваться среди мужчин. Поэтому для меня 2022 год стал дебютным среди старших. Как вы помните, после того как россиян отстранили от международных стартов, в качестве альтернативы нам в календарь внесли международные соревнования Кубок Павла Леднева. Помимо россиян там выступали также белорусские пятиборцы — представители еще одной сильнейшей школы на мировом уровне в нашем виде спорта. И мне потребовалось время на некую адаптацию. На начальных двух этапах я не попадал в первую десятку, заняв 16-е и 13-е места. (Кубок Павла Леднева объединяет четыре турнира: первый и третий этапы проводились в Беларуси, а второй этап и финал — в России. — Прим. ред.) Но с каждым разом я поднимался выше и выше — и на третьем этапе я уже был восьмым. Так что нельзя сказать, что в финале Кубка Леднева я выскочил из ниоткуда. Да, безусловно, присутствовала доля везения: у кого-то не работала мишень, у кого-то возникли проблемы с пистолетом. Но в целом я улучшал результат по ходу всего Кубка Леднева. И самое главное, что я хорошо отфехтовал. Причем и в финале «Леднева», и на Спартакиаде. Дело в том, что фехтование было моим слабым местом, и из-за него у меня не получалось занимать места в призовой тройке. Все пошло в гору, когда я начал выезжать на сборы по линии основной национальной сборной и уроки мне стал давать олимпийский чемпион по фехтованию Александр Бекетов. Так что фехтование потихоньку у меня выравнивается, а физвиды — плавание и комбайн — как были у меня всегда сильные, таковыми и остаются.

— Впервые я услышала о вас не как о многообещающем пятиборце, а как о перспективном легкоатлете, занимающимся пятиборьем. Так говорили многие специалисты, которые видели вас на легкоатлетических соревнованиях. Вы обыгрывали бегунов, а ваши результаты впечатляли тренеров легкоатлетов. Причем они считают, что вы добились бы успехов на многих дистанциях. Вам предлагали сменить вид спорта?

— Да, были разговоры на тему «давай идем сюда или туда». Но я считаю, что на переправе коней не меняют, это раз. А во-вторых, я не уверен в том, что перейдя, к примеру, в легкую атлетику, я стану лучшим бегуном. Потому что смена тренера может сыграть со мной злую шутку. Сейчас я доверяю своим тренерам как никому. Они знают меня как облупленного — и мои возможности, и мои способности, и особенности организма. Каждый из моих тренеров знает, что лучше для меня, где лучше отдохнуть, а где потерпеть и переступить через «не могу». Такое взаимопонимание спортсмена с тренером — большой залог успеха.

— Для вас современное пятиборье — любовь с первого взгляда?

— Это моя первая любовь и единственная. Спасибо за это моему первому тренеру Владимиру Евгеньевичу Яшкину, у которого я тренируюсь уже 10 лет и который раньше тренировал моего отца — Александра Мануйло, занимавшегося морским многоборьем, очень популярным в Советском Союзе.

— Морское пятиборье — это «конные матросы»?

— Нет. Коней там как раз и не было. Вместо конкура и фехтования — парусный спорт и гребля. То есть — бег, стрельба, гребля, парус и плавание. Вот так, по случайному и очень счастливому стечению обстоятельств, я попал к тренеру Владимиру Яшкину. Я познакомился с Владимиром Евгеньевичем в бассейне, а при следующей встрече передал ему привет от отца, с которым они не виделись с начала 90-х годов — со времен, когда папа оставил профессиональный спорт. А в итоге эта передача привета обернулась тем, что тренер и его бывший воспитанник созвонились, а меня потом поставили перед фактом — тренироваться я буду у Яшкина. И все пошло-поехало. У меня много кто спрашивал, пришел ли я в пентатлон из легкой атлетики, плавания или еще откуда. Отвечаю — нет, я сразу начал заниматься пятиборьем. И других видов спорта не было.

— То есть вы своего рода продолжаете спортивную династию?

— Ну, если можно так сказать. Отец профессионально занимался спортом. Он мастер спорта СССР по морскому многоборью, и этот разряд он выполнил достаточно рано — в 16 лет. Ушел из спорта не потому что надоело или потерял интерес, а потому что начались тяжелые времена. Он 1971-го года рождения, и его поколение хорошо понимает, что из себя представляли 90-е годы. Как и многие, он оказался перед выбором — либо учеба, либо спорт. Совместительство не было возможно, и он выбрал первое.

— А вас как приобщили к спорту? Чтобы был при деле?

— Родители меня отдали в плавание в девять лет, просто чтобы научить плавать. Это была платная группа, а не такая, где готовят спортсменов. Но после того как меня заметил Яшкин, занятия по плаванию трансформировались в тренировки, которые вышли за границы бассейна, и началась моя история под названием пятиборье.

— А вас заметили потому что перспективный или по отцу?

— Я слукавлю, если скажу, что был сразу перспективным и подавал большие надежды. Если честно, то меня больше заметили по отцу. Но — да, я всегда бегал хорошо, начиная с двоеборья. И чем больше видов прибавлялось, тем большую значимость начинал иметь бег. В двоеборье у меня был второй бег по России, но плавание на тот момент было отстающим видом, и поэтому в сборную по двоеборью я, естественно, не попадал.

— То есть плавание, с которого все началось, было для вас отстающим видом спорта?

— Тут особенности физиологии: мое телосложение не «плавательное». Правильной техники плавания я добился только вот буквально год-полтора назад. Я говорю именно о правильной технике, которая позволяет улучшать результат, не затрачивая при этом максимум усилий.

— Вы достаточно быстро стали взбираться по спортивной карьерной лестнице.

— Я начал наращивать темп в троеборье и уже в первый год показал для себя самый высокий результат, попав восьмерку по России. На следующий год я занимал уже призовые места на всероссийских стартах и впервые вошел в юношескую сборную, в составе которой на первенстве мира стал третьим в личном зачете и чемпионом мира в команде. В карантинном 2020 году я оказался в эстафетной сборной, а уже 2021-й стал для меня успешным. С международных стартов привез шесть медалей, впервые выиграл чемпионат России по кадетам. Только вот в начале прошлого года в финал всероссийских соревнований не попал. По случайности.

— А как можно случайно не попасть в финал?

— В финал гарантированно попадает первая десятка в комбайне (совмещенные бег и стрельба, дистанция делится на 4 отрезка по 800 метров с 4 огневыми рубежами. — Прим. ред.). В полуфинале я выбегал достаточно высоко для себя — десятым, то есть на все 100 процентов попадая в финал. Учитывая, что комбайн у меня первый по России, я мог даже позволить себе и вполсилы пробежать. Но я бежал спокойно, стрелял хорошо, а на последних 800 метрах я случайно перебежал лишний круг. И мне не хватило двух секунд до попадания в финал.

— То есть вы, по сути, опередили соперников почти на круг?

— (Кивает головой.) Зимой мы выступаем в манеже, по дорожке — четыре круга, 800 метров. Я пробежал пять. И в итоге в финал выходили 36 участников, а я стал 38-м.

— Летом вы бегаете по пересеченной местности, зимой в манеже. Вам где комфортней?

— Да, по большому счету, все равно, где бежать. Но из-за особенностей моего телосложения — я не маленького роста, 185 см, у меня длинный шаг — повороты на 180 градусов мне даются не так легко. Но на Спартакиаде я с этим справился.

— Почему именно на Спартакиаде?

— Нам поставили дистанцию с «горками»: мы бежали по такому маршруту: стадион, подъем-спуск, подъем-спуск, поворот, еще поворот на 180 градусов и обратно — на стадион. Затем огневой рубеж и опять по такому же маршруту. По моему мнению, на «горках» можно выиграть очень много, если применять голову, а не просто отдавать полностью силы. В этой части на трассах можно головой выиграть больше, чем на дорожках в манеже, потому что в манеже много думать не надо, как бежать.

— Головой выиграть комбайн — это как в шахматах?

— В них мы играем на фехтовании, которое, как и бокс, называют «быстрыми шахматами». Потому что в этом случае важно, кто кого переиграет и кто кого обманет. А в комбайне большинство людей рассчитывают просто на свою физическую мощь. Но я считаю, что можно не просто бежать что есть силы на все 100 процентов, а нужно правильно использовать свои беговые данные. И это успешно работает, в этом году такая тактика помогла мне выиграть два главных старта подряд.

— В четырехборье у вас добавилось фехтование, и вы начали работать с титулованным и опытным самарским пятиборцем, чемпионом мира Ильей Фроловым. Чему вы научились у него?

— В первый год по четырех-борью меня перевели к Виталию Калинину и Анатолию Трохименко, который тренировал Фролова. На тот момент были проблемы с тренерами, которые могли бы давать мне уроки по фехтованию, и наилучшим вариантом стал выбор Ильи Михайловича (Фролова. — Прим. ред.). У нас были некоторые расхождения с ним во взглядах на фехтование, но в целом я взял у него очень много по спортивной части.

— А в чем именно вы не сходились во мнениях?

— Это чисто фехтовальный момент. Он всю карьеру фехтовал на «пистолете» — это ортопедическая ручка шпаги, которая ложится удобно в руку. А я «палочник», потому что фехтую с «гайки» — это французская прямая ручка у шпаги. «Пистолетчик» фехтует иначе, чем «палочник» из-за особенности оружия, и поэтому у нас возникали профессиональные разногласия. Но, повторюсь, от Ильи Михайловича я взял очень много именно по самой философии пятиборья. Пятиборец-профессионал включает голову на всех пяти видах спорт, а Фролов в этом отношении очень опытный и целеустремленный спортсмен.

— В фехтовании длительность боя ограничена одной минутой, а победу определяет первый укол. Сколько вам нужно времени, чтобы понять, как фехтовать с соперником?

— Иногда первых 10 секунд достаточно, а иногда и 55 недостаточно. Просто нужно выбрать подходящий момент, а он может подвернуться и на 10 секунде, и на 58-й.

— То есть вы подлавливаете соперников на ошибках?

— Я сам вывожу их на ошибки.

— За два главных старта пятиборцев в этом году — финал Кубка Леднева и Спартакиаду в общей сложности вы заработали полмиллиона рублей. Это правда?

— Пока могу только сказать, что за победу в финале Кубка Леднева мне вручили прямо на пьедестале почета 200 тысяч рублей. А за победу на Спартакиаде победителям обещали выплатить по 358 тысяч.

— В каком возрасте вы получили первую зарплату?

— В 16 лет.

— Вы уже в этом возрасте определи для себя спорт как профессию? Или это сформировалось позже?

— Знаете, я до сих пор не определил спорт как профессию. Честно. Да, я получаю деньги за то, что тренируюсь, выступаю на стартах. Но с детства у меня почему-то работа ассоциировалась с какой-то тяжелой, невыносимой повинностью. Наверное, я хорошо помню уставших родителей, которые уходили рано утром и возвращались поздно вечером. У меня-то все не так, я не хожу на тренировки, как на каторгу. Да, я устаю, но мне нравится сам процесс. И поэтому, в моем понимании, я сейчас не работаю.

— То есть такой вариант, что вы просто счастливый человек, потому что у вас есть возможность заниматься любимым делом и получать за это деньги, вы не рассматриваете?

— Именно так.

— И вы до сих пор не можете осознать, что спортсмен — это профессия? Разве эта работа вас не кормит?

— Ну, пока что не так, чтобы стабильно. Дело в том, что у меня был нелегкий год из-за службы в спортивной роте в ЦСКА, во время прохождения которой у меня было лишь довольствие рядового. Но вот на прошлой неделе был дембель. И я думаю, что занятие пятиборьем будет меня финансового обеспечивать на все 500 процентов.

— Что изменилось после принятия присяги?

— Я не успел прочувствовать даже положенные нам две недели в казарме. Через семь дней после присяги меня вызвали в Москву в ЦСКА выступать на Кубке главнокомандующего. Так что проникнуться армейским духом мне не удалось. Но для меня этот опыт оказался на самом деле серьезным, хотя со стороны это, возможно, и смотрится не по-настоящему. Лично я к несению службы отношусь со всей серьезностью и даю себе отчет, что это и зачем. Для спорт-смена служба в Центральном спортивном клубе армии важна прежде всего тем, что он остается в тренировочном процессе и не теряет формы, а значит, может прогрессировать.

— Автомат в руках-то хоть держали за время службы?

— Не успел — уехал на соревнования.

— Вы хорошо помните свой первый международный старт?

— Конечно, это было первенство Европы, Каунас, Литва. Я был практически ребенком с неокрепшей психикой в 15-16 лет. И на самом деле мне было страшно до дрожи, я просто не понимал, что от меня требуют и что мне нужно делать. Это незабываемые ощущения. Именно на своем дебютном континентальном первенстве я провалил стрельбу, причем сильно. На первом же рубеже я потерял 48 очков из 50 возможных. Но тем не менее в эстафетах я сумел собраться, и у меня все получилось.

— Чуть ранее вы сказали, что ваша философия пятиборца сформировалась отчасти из общения с Ильей Фроловым. А какая она — ваша спортивная философия?

— Моя философия в спорте, которая формировалась на протяжении всей карьеры с 2010 года, заключается в том, чтобы бороться до последнего, до финиша. Потому что мы не знаем, как все может обернуться и что может произойти. Например, финал Кубка Леднева. В заключительном виде программы — лазер-ран, Саша Лифанов (Александр Лифанов — самарский пятиборец, участник Олимпиады-2020, лидер и первый номер российской сборной. — Прим. ред.) стартовал с 4-секундным отставанием от лидера, а я — с 59-секундным, лишь 14-м. Я ведь мог опустить руки и не упираться, решив, что нет смысла. И в этом случае я не смог бы ликвидировать гандикап в 59 секунд. Но я понимал, что это комбайн, где я могу рискнуть. И ведь получилось — сначала я с последнего огневого рубежа убежал в лидирующей группе, а за 400 метров до финиша ускорился, сделал рывок и стал первым. Так что моя философия работает. И на самом деле помогает в очень сложные моменты, про которые говорят, что руки опускаются.

— Честно говоря, вы не похожи на человека, который опускает руки. Что может вас заставить поддаться унынию? И были ли такие моменты?

— Нечасто, но были. Не знаю… может день с не той ноги начаться, и дальше все неудачно складывается, а потом как снежный ком накатывается. Это не только на соревнованиях. На тренировках, когда уже нет сил и эмоций, когда ты устал и опустошен, а с каждой неделей все больше, больше и больше это наваливается… Тогда могут и руки опуститься. Но я в такие моменты включаю у себя в голове режим «Это надо тебе, и никто кроме тебя это не сделает». Потому что если уж выбрал этот путь, то нужно доработать. Поэтому и на соревнованиях, как бы я ни нафехтовал, как бы ни проплыл, что бы ни случилось на любом из видов, я буду бороться до конца, и это в конце концов окупится.

— Вы амбициозны, тщеславны? Почему вам важно быть на пьедестале?

— Предыстория такая, что с малых лет, каждый раз, когда меня приводили к бабушке Нине, моим любимым занятием было разглядывать папины медали, кубки, значки — все его многочисленные награды с разных соревнований. Когда я начал заниматься спортом, мне было важно сначала превзойти заслуги своего отца. Стать лучше. Он в 16 лет стал мастером спорта СССР, я в 19 — первый номер по юниорам в России и третий — по мужчинам. Я первым бегу комбайн с рекордом России, но на сегодняшний день мне уже важно не столько быть первым здесь и сейчас, а моя цель, как и у любого спортсмена, — высшая ступень пьедестала на Олимпийских играх.

— Сейчас весь российский спорт лишен международных соревнований. В этой связи многие спортсмены сетуют, что у них пропадает мотивация. Вы с этим согласны?

— Честно? Этот период я считаю для себя благоприятным. Да, я не повидал международных стартов по старшим, не выступал по мужчинам на уровне мира и Европы, а по кадетам у меня было-то всего два международных соревнования. Но в этой связи текущую ситуацию я использую в свою пользу: я набираюсь опыта в состязании с пятиборцами России и Беларуси, представителями одних из самых сильных школ на международном уровне. Кстати, как раз среди них мои принципиальные соперники, у которых именно сейчас можно многому научиться. А когда нас выпустят на международную арену (на что я очень надеюсь), я поеду уже не мальчиком, который ничего не умеет и на фехтовании постоянно зажимается и убегает, а мужчиной, который сможет силой, волей и техникой создавать конкуренцию и добиваться призовых мест.

— Ирина Зобнина