Назначение года: Махмуд-Али Калиматов

Новый глава Ингушетии активно привлекает в свою команду людей из Самары, хорошо знакомых ему по многолетней работе в городе на Волге. Уже второй глава правительства Ингушетии — из Самарской области.

Недавно Владимир Сластенин, бывший самарский банкир и чиновник администрации городского округа Самара, возглавил кабинет министров северо-кавказской республики. Он сменил на этом посту Константина Сурикова, который многие годы возглавлял в Самарской области управление Центробанка.

Кто уже переехал вслед за Калиматовым из Самары в Ингушетию и кого глава республики ждет еще?

«Мы не участвовали в этих играх»

— Вас в Ингушетии уже знали, вы были здесь в сложные для республики годы. Как вас встретили?

— Доброжелательно. Дело в том, что я хоть и уехал из республики в 1977 году (был призван в армию), до армии, у меня на малой Родине Ингушетии, я жил в станице Слепцовской, там же учился в школе. После по направлению уехал в Куйбышев поступать в госуниверситет, поступил. С тех пор Куйбышев, Самара наравне с Ингушетией — моя родина.

Реакцию людей на меня в Ингушетии можно охарактеризовать, как ожидание перемен к лучшему. Мол, Калиматов — человек, которому можно доверять, приедет — разберется. Это возлагает на меня большую ответственность. К которой я готов. Где бы я ни работал, в любом коллективе я вкладываю все, что у меня есть — и душу, и разум, чтобы достичь максимума.

Здесь мне не трудно привыкать к местным особенностям, потому что был период в 2004-2007 годах, когда Генеральным прокурором РФ Устиновым я был назначен прокурором Республики Ингушетия. Период тяжелый был, тогда беда была на Кавказе. Проявлялся активно международный терроризм.

— Вашей работе прокурором республики предшествовали должности первого заместителя прокурора Самарской области и прокурора города Самары. В вашу бытность прокурором Самары существовала напряженность между местным мэром и губернатором. Вы участвовали в конфликте?

— Мы в политику не лезли, но осуществляли надзор за деятельностью мэрии. Насколько я помню, несколько замов мэра были привлечены к уголовной ответственности. Далеко не по политическим мотивам. Прокуратура не участ-вовала в этих играх, мы просто надзирали, полномочия у нас были широкие.

— Когда вы стали первым заместителем прокурора области, уже существовало соперничество прокурора Александра Ефремова и губернатора Константина Титова? Насколько вы были вовлечены в эту политическую интригу?

— Когда началась эта интрига, я уже уехал в Ингушетию, это было без меня. Первым заместителем мне предложил стать Ефремов Александр Федорович, прокурор Самарской области.

Я не собирался в замы, меня вполне устраивала должность прокурора города, там еще многое можно было сделать.

— От кого поступило предложение стать прокурором республики?

— Это не было предложением. Это было указание. Позвонили мне из генеральной, начальник управления кадров. «Вы ингуш?» — спрашивает. Да, говорю, ингуш. Генеральный прокурор Владимир Устинов назначил меня прокурором Республики Ингушетия.

— Почему после Ингушетии покинули прокуратуру и вернулись в Самару?

— Обычная ротация шла. После Ингушетии я хотел вернуться в Самару на прежнюю работу, это бы меня вполне устроило. В Генпрокуратуре мне предложили несколько других регионов. Отказываться от предложений ГП РФ не принято, там с этим строго, но у меня семья, тогда еще сыновья были маленькие. Быт был устроен в Самаре, школы… Везти семью куда-то не представлялось возможным.

Одному ехать: они меня и так уже три года не видели. Семью в Ингушетию я тогда не привозил, здесь опасно было, существовала угроза их жизни, да и в отпуск полноценный ни разу не съездил. Я отказался от предложения и ушел в отставку.

Приехал в Самару, губернатор Константин Титов предложил мне возглавить контрольное управление, в последующем оно было преобразовано в контрольный департамент губернатора Самарской области. При Владимире Артякове и при Николае Меркушкине я руководил департаментом и был советником губернатора.

— Кто вас рекомендовал в Росприроднадзор?

— В орбите внимания прокуратуры очень широкий спектр законов. Сейчас мало кто помнит, но у нас и экологическая милиция была, за которой мы надзирали. В прокуратуру поступали обращения в части нарушения природоохранного законодательства. Экология была совсем мне не далека. Главный федеральный инспектор Сергей Чабан и губернатор Николай Меркушкин предложили возглавить Росприроднадзор по Самарской области.

Чабан направил на имя министра природы РФ Сергея Донского представление, и в декабре Донской меня назначил. Я там строго, в рамках закона, охранял экологическое благополучие региона. Думаю, мы уровень управления подняли. Потом пришла новый руководитель федерального Росприроднадзора Светлана Родионова, началась реорганизация, были объединены два управления — наше и ульяновское.

— Кандидатуру руководителя нового объединенного управления вы рекомендовали, это ваш человек?

— Нет. Я проводил реорганизацию, должен был стать руководителем объ­единенной структуры, но случилось то, что случилось.

— Как это произошло? Кто пригласил вас к президенту?

— Мне позвонили из администрации президента. «В Москву бы вам при­ехать», — говорят. «Да я в Москве», — отвечаю. «Ну, тогда подойдите».

— Кто рекомендовал вас в администрации президента?

— Думаю, я оставался где-то в кадровом резерве после того, как покинул пост прокурора республики. Я не знал о том, что моя кандидатура обсуждается, пока мне не позвонили. Далее обычная процедура — беседы, согласования. Затем предложение. От предложения Президента РФ, когда оказано такое доверие, я даже и не думал отказываться. Тем более сама республика — моя родная. Теперь я здесь.

— Что сказал вам президент?

— Он поставил передо мной задачи, среди основных можно назвать формирование стабильного консолидированного общества, искоренение коррупции, повышение уровня жизни населения. Работаю. Не могу подвести.

— Известно, что в Ингушетии сильно влияние бывшего главы республики, харизматического лидера Руслана Аушева. Вы встречались с ним до или после назначения?

— Мы знакомы с ним. Встречались, общались еще в бытность мою прокурором. После моего назначения главой встречались, не специально, просто так совпадало, виделись в Москве.
Каждый глава республики отвечал задачам своего времени.

Когда был избран Аушев, только началось становление республики. Под его руководством были созданы основной закон, парламент, столицу начали строить. По сути, он сформировал республику. С главой республики Муратом Зязиковым я работал, когда был здесь прокурором, тогда нужно было не допустить войны в Ингушетии.

Юнус-Бек Евкуров сделал не мало для республики Ингушетия. Совершались покушения и на Зязикова, и на Евкурова. У меня основная задача — интеграция и улучшение социально-экономической ситуации.

Написал гадость — пошел спать

— Вы здесь уже полгода. С какими трудностями столкнулись и что удалось сделать за это время?

— С первых шагов и сейчас я прилагаю максимум усилий к выполнению задач, поставленных президентом. Добиваюсь того, чтобы каждый чиновник на своем месте в полной мере выполнял свои функции, тогда все проблемы удастся решить.

Когда я приехал, первое, что мне бросилось в глаза — настроение некой разобщенности людей. Сейчас вникаю буквально во все сферы, стараюсь выезжать раз-два в неделю и в медицинские, и в образовательные учреждения, на спортивные объекты, сельхозпредприятия, многие вещи я уже вижу.

Люди в Ингушетии очень добрые и терпеливые, многие говорят, что люди на Кавказе эмоциональные. Нет, есть терпение у людей.

Многие штампы о республике — это веяние соцсетей. Я поддерживаю соцсети, думаю, благодаря им психбольницы без некоторых пациентов остались. Вот написал гадость, выплеснул эмоции, ему стало хорошо. Не было бы соцсетей, он бы головой об стенку бился. Это некий громоотвод. Написал гадость — пошел спокойно спать.

А вообще, как говорит президент нашей страны Владимир Владимирович: «Если нас ругают наши враги, значит, мы все делаем правильно».

— Какие у вас сегодня главные задачи?

— Мы участвуем в шести десятках программ в рамках реализации нацпроектов. До 2024 года мы планируем ввести в эксплуатацию более 70 объектов (школы, ФАПы, ФОКи и многие другие). Лидируем по некоторым направлениям: рождаемость у нас самая высокая по России и самая низкая смертность среди новорожденных.

В этом перинатальный центр помогает здорово. Основная задача сейчас — обеспечить инфраструктуру детства. У нас проблема со школами — есть двухсменки. Школы будем строить, детские сады и ясли. Конечно, будут строиться жилые дома. Сейчас уже начали реконструкцию федеральной трассы «Кавказ», насквозь проходит через республику.

Будем строить межпоселковые дороги, внутри муниципалитетов.

За два-три года электрические сети все заменим, и водопровод, водозаборы. Полностью меняем газовые коммуникации, сейчас уже работа началась. Инвестирует «Межрегионгаз», «Россети». Полное обновление коммунальной и энергетической систем республики запланировано произвести за пять лет.

Началось проектирование очистных сооружений во всех районах и городах в рамках нацпроекта «Экология». Готовят свои предложения нижегородские, самарские и московские компании по составлению соответствующей документации.

Десятки миллиардов рублей инвестиций (в рамках национальных проектов, инвестиционных проектов, республиканского бюджета) запланированы на все эти мероприятия.

— Бывший Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка стал полпредом на Северном Кавказе, вы встречались с ним?

— Да, мы беседовали. Александру Матовникову мы благодарны, мы с ним сработались, он помогал республике, человек он достойный. Теперь будем работать с Юрием Чайкой. Свои ожидания от работы с бывшим генеральным прокурором могу описать двумя словами: «закон и порядок».
«Никто ничего не раздает»

— Существует исторически сложившийся конфликт вокруг границ республики, который последние пять лет вновь набирает обороты. Ингуши выступали с протестами против того, что «власть раздает ингушские земли». Как вы будете решать этот вопрос?

— Во-первых, никто ничего не раздает. Есть административные границы, они не урегулированы. Со временем мы с соседями уладим этот вопрос. Исторически сложилось, что регулирование этих границ — болезненный процесс. Это вопрос времени.

Да, беда была в Чечне, Осетии, Ингушетии. Сейчас надо все сделать, чтобы люди просто общались, дружили друг с другом, консолидировать общество. Мы живем в одном государстве, у нас одна государственная граница.

К сожалению, до сих пор находятся люди безжалостные, которые (одни в своем стремлении к власти, другие просто находят удовлетворение в этом) делают громкие заявления, наносящие обиду человеку, национальности, государству.

С 90-х годов создавалась эта социально-морально-психологическая обстановка разобщенности и напряженности. До того как международный терроризм пришел на Кавказ, люди спокойно, мирно жили. Я не помню такого, чтобы в моем детстве и юности (которые прошли здесь в Ингушетии, в многодетной семье) поднимались национальные или религиозные вопросы.

Люди на Кавказе мудрые — и чеченцы, и ингуши, и осетины. Каждый осознает, что лучше нести доброту, взвешивать каждое слово, прилагать объединяющие усилия. Люди договорятся, государство это урегулирует, для этого есть конституция, конституционные меры.

— Не секрет, что существует довольно напряженная ситуация в сфере влияния семейных кланов в Ингушетии, как вы работаете с ними?

— Это вы начитались просто. Мне некогда много по соцсетям лазить, но я тоже читал. Это все пишут люди, которые далеки от Кавказа. Вот он приехал из Канады или Подмосковья, поговорил с теми, у кого «накопилось», и давай писать… Недовольные люди будут всегда и везде. В Самарской области в любое село попробуйте загляните, вам такого там расскажут о жизни в Самарской области, мама не горюй.

Разобщенность — современная проблема, существующая в любом обществе.

У нас есть разногласия некоторых групп, по одной или нескольким проблемам, но это не значит, что все рассорились и ведут какую-то хаотичную деятельность. Отнюдь.

Работать на консолидацию — это формировать общее благосостояние. Говорить правду людям, менять тех чиновников, которые игнорируют интересы населения, выполнять свои обязательства, чтобы руководители всех уровней от сельского поселения до республики четко выполняли свою работу.

Все должно быть прозрачно. Торги, контракты, бюджет — должен присутствовать общественный контроль. У нас чиновники зачастую стараются под покровом ночи работать, а если ночи нет, зонтик раскроют и лицо в тени прячут. Стыдно им бывает. Вот если это исключить, консолидация общества происходит быстрее. Не надо ничего наносного. Не надо перекладывать проблемы на те или иные слои населения. Я на это и работаю.

— Предыдущий глава Юнус Евкуров вступил в конфликт с весьма влиятельной общественной организацией республики «Совет тейпов Ингушетии». Он даже пытался ее закрыть. Как вы будете выстраивать отношение с этой организацией, она будет закрыта?

— Ни в коем случае. Я не собираюсь никого закрывать или открывать — у меня таких полномочий нет. Вы перепутали меня с судом. Суд может закрыть организацию своим решением, если до этого дело дойдет.

Как можно взять и по моей воле что-то закрыть? У нас свобода, люди имеют право регистрировать в Минюсте организации, осуществлять общественную деятельность, руководствуясь своим уставом. Если выявляются какие-то нарушения, существует негативное влияние, решать вопрос о ликвидации организации может только суд, если на это есть основания.

В республике есть правительство, есть министр национальностей, есть вице-премьер, в чью зону ответственности входят в том числе и национальные вопросы. Правительство осуществляет взаимодействие с общественными организациями, в том числе и с названной вами организацией оно работает.

«Приезжают самарские люди»

— Республиканское правительство вы уже дважды распускали. Последний раз в связи с уходом премьера Константина Сурикова, экс-главы Центробанка по Самарской области. Суриков ушел, чтобы освободить место бывшему заместителю мэра Самары Владимиру Сластенину?

— Суриков — хороший специалист в области финансов, которого я пригласил в свое время возглавить республиканское правительство. Не хотел его отпускать с этой должности. У него действительно возникла такая ситуация в семье, что потребовался переезд. Он будет продолжать работать в моей команде, но на другой должности. Он будет советником, полномочным представителем Ингушетии при правительстве РФ, работает он в Москве.

Основной его задачей стало привлечение инвестиций в республику. Думаю, он с этой задачей справится.

— Какие компетенции позволили Владимиру Сластенину стать премьером республиканского правительства?

— Вот сейчас Сластенин как раз занимается решением экологических проблем в республике, курирует организацию проектирования очистных сооружений. Сластенина знаю уже более 30 лет. Это очень порядочный, правильный человек, который работал в банковской сфере, курировал финансовый сектор Самары, высококвалифицированный специалист.

— Кто еще из Самары приедет работать в Ингушетию, может быть, Олег Фурсов или еще кто-то?

— Да, приезжают самарские люди, звонят мне. Я с ними в контакте, семья моя в Самаре, связи с Самарской областью я не разрываю.

Уже пригласил из контрольного департамента Самарской области Андрея Борисова, здесь возглавляет контрольное управление. Анзора Костоева пригласил, в Госфинконтроле Самарской области работал, у нас тоже осуществляет финансовый контроль. Конечно, из Самары приехали профессионалы.

Как и каждый руководитель, я набираю свою команду, тех специалистов, которых считаю компетентными, которым доверяю.

Команда достаточно сильная собирается у нас. Для предложений специалистов из Самары я открыт, готов их рассматривать. Квалифицированные кадры нам нужны. Основной критерий для меня — порядочность.

Моя репутация в Самаре известна. Много чего обо мне писали ваши коллеги, но никто за всю историю моей работы в различных структурах никогда не сказал, что Калиматов нарушил закон, такого не было. Того же требую от коллег.

— Есть ли специфические обычаи делового оборота в республике? Какие-то отличительные черты, которых в Самаре не встречалось?

— Не думаю, что есть что-то уникальное, характерное только для Ингушетии. Так же как вряд ли можно выделить что-то специфически самарское. Есть общие нормы, в рамках которых должны действовать все уровни власти во всей России.

— Есть что-то самарское, чего вам здесь не хватает?

— Волгу-матушку я сюда не заберу, по ней скучаю. Сложно сравнивать Самарскую область и Ингушетию. Область большая, три с половиной миллиона жителей, Ингушетия — полмиллиона население. Хотелось бы перенять развитую культурную инфраструктуру. Одна Самарская филармония чего стоит! У нас здесь есть планы по организации драматического театра, театра оперы и балета.

— Виктория Петрова