Призер Паралимпиады-2020 рассказал, почему завершил карьеру действующего спортсмена

Эти медали стали, по сути, первым громким тренерским успехом его наставника — Вячеслава Ленского, который сам еще недавно вместе с Кириллом готовился к соревнованиям на соседних дорожках. Каково это — тренировать недавнего товарища по команде? Чем отличается плавание от параплавания? Что важнее — результат или медаль? Что такое калабашка? Об этом призер Паралимпиады-2020, а ныне тренер самарской спорт-школы Вячеслав Ленский рассказал в интервью «СО».

— Вы собирались отбираться в Париж на Паралимпиаду-2024, а вместо этого завершили карьеру действующего спортсмена?

— Да. И это произошло два года назад.

— После того как завоевали пять медалей, три из которых золотые, на Кубке России и стали шестикратным призером чемпионата России по плаванию среди лиц с поражением опорно-двигательного аппарата (ПОДА)?

— Да.

— А что стало причиной принятия этого непростого решения?

— По большей части триггером стало отстранение российских спортсменов от международных стартов. Напомню, что в 2019-м на фоне допингового скандала исполком WADA (Всемирное антидопинговое агентство. — Прим. ред.) принял единогласное решение отлучить российских атлетов от международных соревнований на четыре года. И в течение этого срока наши спортсмены не могли выступать на мировом уровне под российским флагом — только в статусе нейтральных атлетов. В связи с этой ситуацией у нас сократилось количество стартов, и их недостаток не остался незамеченным.

А после достижения каких-то паралимпийских высот уже не так интересно было соревноваться на уровне чемпионата России. Вторым важным моментом в принятии моего решения стал уход из тренерской деятельности моего тренера, у которого мы оба с Кириллом Пульвером занимались, — Ларисы Петровны Олейниковой. И нужно сказать, что, уходя, она передала мне в руки все свои наработки, приобретенные за многолетнюю и плодотворную карьеру.

— Как вам в принципе дался переход на тренерскую деятельность?

— Переход не был спонтанным решением. К уходу из спорта я готовился заранее, даже закончил Самарский государственный социально-педагогический университет по специальности «прикладная информатика». Но во время отстранения России из-за допингового скандала я начал интересоваться тренерством. И тогда пошел за вторым высшим: поступил в университет, прошел обучение по специальности тренера спортсменов высших достижений. Кроме того, мне помогала Лариса Петровна (Олейникова. — Прим. ред.), с которой мы работали в тандеме и которая фактически в моем лице подготовила себе смену. Сейчас я работаю тренером-преподавателем в самарской спортивной школе олимпийского резерва №8 в паре с Сергеем Ивановым. У нас три группы ВСМ (высшее спортивное мастерство. — Прим. ред.) и две тренировочные группы.

— Сколько у вас воспитанников?

— Порядка 15.

— Вы тренируете и здоровых спортсменов, и с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ)?

— Нет, я работаю только как тренер адаптивного спорта. В нашей спортшколе есть отделение адаптивного спорта, где мы как раз с Сергеем Ивановым и тренируем. Кроме того, в этом году в Самаре создали Центр спортивной подготовки по адаптивным видам спорта, директором которого является Светлана Кузьмина. В него зачисляют только спортсменов топового уровня. В их числе и парапловцы нашей школы, которые оформлены и работают в этом центре на ставках спортсменов.

— Вы довольно долго тренировались вместе с Пульвером у Ларисы Олейниковой…

— Да. Кирилл пришел в 2016 году совсем малым — ему было 13 лет. И мы с ним бок о бок тренировались на дорожках, ездили вместе и выступали на соревнованиях.

— Стали для него этаким дядькой?

— (Улыбается.) Ну, у нас разница 11 лет, скорее, стал старшим братом, товарищем по спорту и тренировкам. Нас связывают восемь лет дружбы, тренировок и сборов. А когда я завершил карьеру спортсмена и перешел на тренерскую деятельность, наши взаимоотношения вынужденно поменялись и мы начали новую страницу.

— То, что вы тренировались на соседних дорожках, сейчас вам помогает в работе или, наоборот, мешает?

— Это как две стороны одной медали: в какой-то степени очень помогает, потому что я очень хорошо знаю Кирилла как спортсмена, но это же одновременно и осложняло поначалу весь процесс.

— Из-за того, что вам было сложно перестроиться?

— Именно. Но тут большое спасибо Кириллу, который принял все эти перемены и перестроился. Да и мне пришлось в какой-то степени поменяться.

— Что было самым сложным в этом процессе?

— Для меня, наверное, самым сложным оказалось не выстроить новые отношения «тренер — спортсмен», а самому поверить в себя. Чувство уверенности в себе пришло со временем. Причем не только в отношениях с Кириллом, потому что он уже был сформировавшимся спортсменом высокого уровня, объективно на очень хороших и высоких позициях. У меня ведь плавают еще несколько спортсменов.

Один из них — Ярослав Калашников — в этом году выполнил норматив мастера спорта на чемпионате России среди спортсменов с ПОДА в Екатеринбурге. И на том же чемпионате страны еще одна моя воспитанница — Лиза Тимонина — завоевала серебряные медали. Это большой шаг вперед, потому что до этого старта у нее были только бронзовые медали первенства.

Возможно, эти результаты также послужили определенным толчком в работе и помогли приобрести уверенность в том, что я двигаюсь в правильном направлении. Что касается Кирилла, то его выступления и на чемпионате России, и на Паралимпиаде оставили позитивный настрой: он показал на этих соревнованиях свои лучшие результаты. А это радостный момент для тренера, потому что его подопечный улучшил топовый результат, показал время лучше, чем было до этого на протяжении нескольких лет.

— Правда, что уже сформировавшихся спортсменов тренировать сложнее, чем начинающих, особенно когда в моменте есть смена тренера?

— Да, есть такое дело. Но если мы говорим конкретно о Кирилле, то здесь я повторюсь: я благодарен ему за то, что он принял перемены и стал относиться ко мне как к тренеру, без панибратства и фамильярности. Да, безусловно, возникают свои сложности, но мы вместе с Кириллом с ними справляемся.

— В Париже Пульвер выступал в классе S5, а в России выступает по S6. Правильно?

— Нет, неправильно. S6 — это одна из первых российских классификаций, и именно в этом классе Кирилл ранее выступал. Но потом был пересмотр, и класс ему поменяли на S5. После этого в начале 2022 года он подтвердил в этом классе международную квалификацию, и ее ему присвоили на два года. Тут я просто напомню, что у паралимпийцев есть классы, как у здоровых спортсменов, — группы по возрасту, полу или весу. Это делается для честного соревнования и для того, чтобы минимизировать влияние нарушений параатлетов на спортивные результаты. Чтобы стать самым быстрым в бассейне, требуются сила корпуса, техника и невероятное трудолюбие. В зависимости от вида спорта и инвалидности спортсмены могут начать заплыв разными способами, в том числе нырком, в воде, с захватом или даже удерживая канат ртом. Протезы во время соревнований не допускаются. Всего 10 классов, в зависимости от степени поражения спортсмена. У Кирилла конкретно пятый класс, который он подтверждает уже не один год. И именно в этом классе он должен оставаться.

— Классификация дается на определенный срок?

— Да. Классификацию нужно подтверждать каждые два года. Постоянный класс не дают, всегда идет пересмотр. Вот в этом году Кирилл выступал в S5 на всех международных стартах, в том числе на чемпионате Европы, и теперь до 2026 года он будет плавать в этом классе.

— Насколько класс S5 конкурентный?

— Я выступал в S6. И считаю, что «шестерка», наравне с «пятеркой», — самый перенасыщенный класс. У нас выступают и карлики, и с ДЦП, и безногие — людей с такими поражениями больше всего. Поэтому в S6 бешеная конкуренция. Для сравнения скажу: в «семерке» нет полуфиналов, там сразу семеро выходят в финал. А в S6 три полуфинала по восемь пловцов. Ощущаете разницу? Поэтому, по моему сугубо личному мнению, самые конкурентные классы — это пятый, шестой и девятый. Поясню, что пятый и шестой классы — это ампутанты и колясочники, самая многочисленная группа спортсменов. Причем в пятом, как и в девятом классе, выступают ампутанты без рук, которых очень много по всему миру.

— Плавание и параплавание это разные вещи, так?

— В каком плане?

— В плане оборудования и правил соревнований.

— Нет, в этом все абсолютно одинаково. Но это если мы говорим о пловцах с поражением опорно-двигательного аппарата (ПОДА. — Прим. ред.). Есть также три спортивных класса для пловцов с нарушениями зрения. Тут некоторым спортсменам могут потребоваться затемняющие очки, а также помощник — «таппер», который сигнализирует им, когда они приближаются к повороту или финишу заплыва. «Подавцы» же не пользуются особыми привилегиями и, как здоровые спортсмены, наплывают по 6-7 километров за одну тренировку в том же бассейне, где нет какого-то дополнительного оборудования.

Единственное послабление у парапловцов самых младших классов — первого и третьего (спортсмены с серьезными проблемами в координации во всех конечностях, а также спортсмены с неплохими возможностями рук, но не использующие ноги и туловище. — Прим. ред.) — они могут стартовать с воды, а не с тумбочки: то есть не держаться за стартовую тумбу, как остальные, а с помощью ассистента касаться лишь ногами и начинать плыть с места. А в остальном каких-то послаблений или отличий ни в правилах, ни в выступлениях от здорового плавания нет.

— Кирилл в своих интервью после Паралимпиады говорил, что он недоволен показанными результатами. Но при этом отмечал, что вы как тренер дали оценку «нормально». Для вас что важнее — результат или медаль?

— В этом вопросе у нас как раз с Кириллом есть небольшие разногласия. Ибо я считаю, что намного важнее результат, чем медали. Ведь тут какая штука: когда ты выкладываешься на дистанции в полную силу, показываешь свой максимум и действительно лучший свой результат, а тебя, несмотря на все усердие, обгоняет соперник, который сильнее, — это одно дело. И как мне кажется, это гораздо ценнее, чем когда ты, не показывая свое оптимальное время, в силу обстоятельств завоевал медаль.

И, по сути, для меня не имеет значения мой статус — спортсмен я или тренер. В первую очередь меня интересует результат, и основная работа всегда идет только на его достижение. А то, как там все складывается в итоге, — уже второй вопрос.

И в Париже для Кирилла все сложилось удачно — мы и медали завоевали, и проплыл он по своему лучшему результату за все время его выступлений. Поэтому мы очень рады и нам есть куда двигаться вперед. Кстати, и на своей паралимпийской третьей дистанции — 50 метров кролем — он проплыл с лучшим своим временем, вышел в финал, но из-за конкуренции в медали не попал.

— А вам не хотелось результата получше, чем он показал на парижской арене La Dеfense в Нантере?

— Честно? Нам обоим хотелось чуть выше, чуть быстрее.

— Насколько?

— На пару секунд. Мы готовили дистанцию 200 м вольным стилем, и, по моим прогнозам, это время должно было быть близко к рекорду мира. Я напомню, что на 200 метров вольным стилем он финишировал вторым с результатом 2 минуты 27,32 секунды, а на стометровке — третьим за 1 минуту 9,41 секунды.

— Что сейчас происходит в российском и международном параплавании? Насколько изменились результаты, хотя бы даже в сравнении с теми двумя годами, что вы не плаваете?

— Что российское, что международное параспортивное плавание движется вперед очень высокими темпами, и конкуренция просто сумасшедшая. Даже в сравнении с 2021 годом, когда я плыл в Токио на Паралимпиаде, результаты значительно выросли. Если мы говорим о российском уровне, то самым ярким показателем будут цифры. Когда я начинал плавать в 2012-2013 годах, то в чемпионате России участвовали порядка 150 спортсменов, сейчас на чемпионате России-2024 в Екатеринбурге выступали вдвое больше участников — порядка 300. И это мы говорим только о плавании ПОДА. А еще есть спорт слепых и лиц с интеллектуальными нарушениями.

— Вы на свою Паралимпиаду в Токио ездили без тренера Ларисы Олейниковой, и у Кирилла в Париже тоже получилось «боевое крещение»?

— Справедливости ради нужно сказать, что своего рода репетиция выезда без тренера у Кирилла была в начале года, когда он без меня и Ларисы Петровны (Олейниковой. — Прим. ред.) поехал на чемпионат Европы в Португалию. А тут я был с ним все сборы, которые проводились с июня. А по их завершении сборная полетела в Париж, а я поехал домой в Самару. Вспоминая 2021 год, когда из-за ковида был сформирован ограниченный тренерский состав и Лариса Петровна не прошла в него, нужно сказать, что в Токио отправились порядка 14 тренеров именно по плаванию ПОДА. Сейчас из-за санкций в связи с СВО в Париж поехали около шести тренеров, и я в этот список не вошел. И это осложняло и подготовку, и моральную составляющую, и настрой. Но Кирилл справился.

— Подготовка к Парижу проходила исходя из плана А и плана Б?

— Нет, мы сразу оба четко знали, что на Паралимийские игры мне поехать не суждено. Даже за свой счет, потому что оформление, получение виз и прохождение другой необходимой бюрократии делались комплексно и только для всей делегации. Поэтому мы изначально готовились, исходя из того, что меня не будет рядом: отрабатывали какие-то моменты по видеосвязи, обсуждения и исправления техники. Также я договаривался с коллегами, на которых частично перекидывал свои обязанности в плане тренировок, чтобы они сообщали мне, что там по технике плавания у Кирилла. Но если говорить о том, как все было на практике, то паралимпийцы прибыли в Париж 21 августа, а первый заплыв у Кирилла был 29 августа. То есть восемь дней он тренировался один. Конечно, когда я на бортике, все гораздо проще, а тут процесс осложнялся тем, что я не видел заплыва.

— Насколько это важно?

— Часто у спортсмена, и у меня в том числе, «замыливается» техника плавания, а это в итоге сказывается на результате. Ведь малейшее отклонение в каких-то мелких деталях техники влечет провал, который, если не вносить коррективы, становится все больше и больше. Не видя, как он плывет и какие ошибки допускает, сложно было оценить масштаб проблем. Мы находились в режиме «всегда на связи»: списывались ежедневно — до и после каждого заплыва, созванивались. Утро у нас начиналось с переписки — он пишет про самочувствие, состояние, а я, исходя из этого, выстраиваю тренировку. По этому плану он работал, затем обсуждение, созвон, внесение коррективов. В определенные дни я звонил коллегам, чтобы они могли сообщить о провалах в его технике, есть они или нет. И весь этот процесс мы отрабатывали и обсуждали на сборах.

— А если говорить откровенно — не было опасений, что на Кирилла у коллег не найдется времени? Ведь, по сути, зачем им помогать конкуренту?

— Я понял, о чем вы. Да, в спорте иногда бывают эпизоды, когда тренеры занимаются на стартах только со своими подопечными и ни за что не помогут другому спортсмену, видя в нем конкурента. Но в нашем случае все по-другому. Во-первых, есть разделение и по гендеру, и по классам, поэтому не все спортсмены по сборной являются непосредственными конкурентами между собой. И, во-вторых, тренерский штаб формировался главным тренером изначально с прицелом на то, что малочисленный состав специалистов будет помогать всем спортсменам, которые поедут.

— Многие спортсмены в подготовке и соревнованиях используют современные гаджеты: и водонепроницаемые часы, и электронные свистки, и умные очки, которые в реальном времени не только отслеживают, но еще и отображают перед глазами показатели во время заплывов. Вы чем-то подобным пользуетесь в тренировочных процессах?

— Нет. Например, все современные часы все равно делают ошибки и неверно считают тот километраж, который проплывает спортсмен. Единственный, наверное, полезный современный гаджет, который реально может помочь в тренировках, — это камеры GoPro, которые погружаются в воду и благодаря которым под водой видна техника плавания.

— В вашем тренерском арсенале есть такие?

— На сборы национальной команды как раз периодически приезжает из Санкт-Петербургского университета физкультуры и спорта Лесгафта тренер-преподаватель по плаванию профессор Дмитрий Мосунов. Он снимает тренировки каждого пловца, собирает данные, делает полный анализ и предоставляет тренерам сведения и видео, на которых хорошо видны в том числе провалы в технике. С этой информацией мы потом и работаем.

А так, на самом деле, спортсмены плавают по старинке еще с афинской Паралимпиады-2004, как Андрей Калина (37-летний российский парапловец, участник шести Паралимпиад, 20 лет подряд выигрывающий на чемпионатах мира и Паралимпийских играх дистанцию 100 м брассом. — Прим. ред.), и, по большому счету, ничего нового особо не придумали. Все те же лопатки, трубки, ласты, калабашки. И все остальное, в зависимости уже от поражения спортсменов.

— Калабашка — это что?

— Эта такая штуковина, обычно из куска однородного пенистого пенопласта в форме восьмерки, с помощью которой можно работать изолированно руками во время плавания. Это приспособление, используется пловцами для тренировки рук, для «плавания на руках». То есть пловцы зажимают калабашку для плавания между бедер таким образом, что тело легко держится на плаву и без ударов ногами.

— Вы упомянули Калину, которому 37 лет, но вы его моложе на пять лет, так почему все-таки не захотели продолжать плавать?

— Решил, что здесь, на тренерском поприще, от меня будет больше пользы. И кстати, возрастные спортсмены у нас в принципе не редкость. Не могу сказать про Париж, потому что там не был, а вот в Токио выступал парапловец из Испании, которому было что-то около 58 лет. И в более «младших» классах, где несколько меньше конкуренции и меньше скорости, возрастные спортсмены не в диковинку.

— Когда мы с вами общались после Токио, где вы стали бронзовым призером, вы сказали, что одну мечту вы уже выполнили и пора найти себе новую. Получилось?

— (Рассмеялся.) Ну, на какое-то время да. Но, по правде сказать, сейчас конкретно какой-то мечты нет. Я переформатировался, а моя мечта трансформировалась в цель. Теперь есть стремление передавать мои знания и опыт, приумножать успехи своих спортсменов и паралимпийцев, чтобы они так же жаждали победы и жили на полную катушку.

— Вы ставите перед собой какие-то конкретные цели или просто с улыбкой ходите на работу, потому что получаете от этого удовольствие?

— Нет, я не просто, как вы заметили, получаю удовольствие от работы. Я уверен, что конкретно в работе с каждым спортсменом есть именно цель — дойти до его максимума. Это значит, что не всем дано стать чемпионами Олимпийских или Паралимпийских игр, а многие даже не смогут отобраться на них и за всю свою спортивную карьеру. Но при этом с каждым спортсменом можно дойти до какого-то максимума, проверить его потолок. Вот это, наверное, и есть один из ориентиров, а еще — не пропускать ни одной Паралимпиады и все время находить и готовить новых звезд.

— Ирина Зобнина