Самарские психиатры помогли владельцам «Жигулевского известкового завода» сохранить бизнес

Бывший собственник «Жигулевского известкового завода» пытался доказать, что подарил в 2018 году своей супруге 80% акций компании, находясь фактически на смертном одре, под сильнодействующими препаратами и не осознавая последствий этой сделки.

Самарские врачи решили, что это не так, и на основании их экспертизы суд решил оставить завод нынешним хозяевам.

Власть на «Жигулевском известковом заводе» поменялась в 2018 году. Пакет акций владельца предприятия Алексея Калиниченко в размере 80,16% оказался у его жены Елены Калиниченко. В дальнейшем ее доля выросла до 99,49%, а самого Алексея Калиниченко — ужалась до 0,096%.

В 2019 году Елена Калиниченко сменила своего супруга и на посту председателя совета директоров.

Летом 2019 года генеральным директором «Жигулевского известкового завода» стал Артем Шепелев, сын Елены Калиниченко и пасынок Алексея Калиниченко. Он сменил на этом посту прежнего руководителя Александра Скоромного.

Позже выяснилось, что контроль над ЖИЗом мог перейти к Елене Калиниченко без ведома и согласия ее супруга. По крайней мере, такую версию озвучивал «Самарскому обозрению» в декабре прошлого года сам Алексей Калиниченко.

По его словам, с апреля 2018 года он боролся с тяжелым заболеванием, перенес несколько серьезных операций и практически находился на грани жизни и смерти.

«Воспользовавшись этими обстоятельствами, в момент, когда я не мог отдавать отчет в своих действиях, Елена Калиниченко в результате ряда юридических действий и сделок завладела акциями завода, а также всем принадлежащим мне имуществом. После восстановления здоровья мне не удалось вернуться к управлению заводом, так как Елена Калиниченко со своим сыном (Артемом Шепелевым, директором ЖИЗа. — Прим. ред.) полностью отстранили меня от дел», — сообщал тогда Алексей Калиниченко.

17 декабря 2020 года бывший бенефициар завода обратился в Жигулевский городской суд Самарской области с иском к Елене Калиниченко. Он потребовал признать сделки по отчуждению имущества (в том числе более 80% акций предприятия) недействительными.

Борьба за ЖИЗ между супругами сопровождалась бракоразводным процессом, который завершился в марте 2021 года.

Пока Алексей Калиниченко эту борьбу проигрывает. 1 декабря суд отказал в удовлетворении иска. Полный текст решения на сайте суда пока не опубликован, поэтому аргументация его неизвестна.

Но уже сейчас можно говорить, что исход первого этапа противостояния определили сотрудники ГБУЗ «Самарская областная клиническая психиатрическая больница», руководимого Михаилом Шейфером.

Именно они проводили комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, назначенную судом 3 июня 2021 года.

Цель этой экспертизы была не очень тривиальной: требовалось по сути дела совершить путешествие во времени и определить, мог ли Калиниченко три года назад отдавать отчет в своих действиях, когда по сути подарил свой завод теперь уже бывшим родственникам? Они ответили, что мог, и отдал предприятие без возврата.

Перед экспертизой ставились следующие вопросы: «Страдал ли Алексей Калиниченко в юридически значимой ситуации — при заключении сделок 25 апреля 2018 года — каким-либо психическим расстройством? Если страдал, то оказало ли оно влияние на способность Калиниченко к осознанию существа сделок, их юридических особенностей?

Имелись ли у него психологические особенности (внушаемость, подчиняемость), которые могли оказать влияние на осознание существа сделок, их юридических особенностей? Понимал ли Калиниченко значение своих действий при совершении сделок и мог ли руководить ими? Находился ли он в таком состоянии, когда не мог понимать значение своих действий или руководить ими?»

То, что именно результаты экспертизы определили исход противостояния в Жигулевском суде, подтвердил «Самарскому Обозрению» сам Алексей Калиниченко. Бизнесмен не согласен с ее выводами и считает их «сфабрикованными» бывшей женой.

«Все дело строилось на этой психолого-психиатрической экспертизе, проведенной комиссией врачей. В результатах написано, что я человек выдающихся умственных способностей, сильной воли. Я не мог чужой воле подчиняться.

Врач написал, что я дееспособный, хорошо себя чувствую и отдаю отчет своим действиям. Но при этом в экспертизе использовалась не выписка из истории болезни, а некий напечатанный юристами текст. На мой взгляд, документ подготовили представители Елены Калиниченко.

В моей же карте было написано, что на то время (момент совершения дарения имущества. — Прим. ред.) у меня была температура 38 градусов, состояние тяжелое, сепсис, лихорадка.

Причем экспертиза почерковедческая, которую мы заказывали, признала, что в то время я находился в состоянии аффекта: алкогольного, наркотического или токсикологического. Суд это во внимание не принял.

Плюс 29 ноября 2021 года моего адвоката с домашнего лечения перевели в ковидный госпиталь, присутствовать на суде она не смогла. На заседании мне сказали, что отсутствие юриста — неуважение к суду, она могла бы по видеосвязи подключиться. В итоге я оказался один против трех профессиональных юристов, нанятых противоположной стороной», — рассказывает Калиниченко.

Мириться с поражением бывший бенефициар предприятия не собирается. «Я, конечно, не удовлетворен решением суда, считаю его незаконным и необоснованным, буду подавать жалобу в апелляционную инстанцию. Попробую обжаловать результаты экспертизы», — говорит Алексей Калиниченко.

По мнению члена Палаты адвокатов Самарской области Антона Приставко, теоретически у бизнесмена есть основания оспорить экспертизу.

«Для этого существуют такие механизмы, как рецензия специалиста на экспертизу либо привлечение специалистов на судебное заседание, которые могут признать экспертизу недопустимым доказательством и исключить ее из числа доказательств.

Если он, например, докажет, что экспертиза проведена с нарушением 73-го ФЗ, ее назначат повторно. В этом случае шансы на победу в апелляции появляются.

Если будет просто жалоба без обжалования результатов экспертизы и без ходатайства о назначении повторной экспертизы, то здесь шансов намного меньше. Касательно самой экспертизы, так как ситуация произошла три года назад, то эксперты могут делать выводы исключительно по медицинским документам.

Если бы все происходило сейчас, эксперты могли бы обследовать самого человека и выяснить, есть у него основания ссылаться на свое плохое состояние или нет. В данном случае они должны были исследовать имеющиеся документы того периода.

Возможно, экспертам предоставили недостаточно документов или какие-то документы в принципе не исследовали, хотя они были в материалах дела. Это также может служить основанием для обжалования», — допускает Приставко.

В АО «Жигулевский известковый завод» и ГБУЗ «Самарская областная клиническая психиатрическая больница» на запросы «СО» к моменту сдачи номера не ответили.

Как собирался ЖИЗ

Алексей Калиниченко на протяжении многих лет являлся бенефициаром АО «Жигулевский известковый завод» (ЖИЗ). С 2002-го по 2005 год он являлся генеральным директором завода, с 2009 года занимал должность заместителя генерального директора по стратегическим вопросам.

Помимо этого, Алексей Калиниченко был председателем совета директоров предприятия.

Параллельно с 2002 года он входил в число акционеров предприятия: сначала как совладелец АО «Корпорация Волгостром», а с 2015 года Алексей Калиниченко лично стал основным владельцем ЖИЗа, ему принадлежало 80,16% акций завода.

Стал двуликим Янусом

Изучение материалов дела и экспертизы вызывает странное впечатление. Показания свидетелей демонстрируют нам прямо противоположные картины состояния Алексея Калиниченко.

Пока одна группа, включая нотариуса, оформлявшего дарение, уверяет, что он выглядел, находясь в больнице, довольно хорошо и уверенно, другая говорит об обратном. Психиатры и суд, очевидно, решили, что первая точка зрения правильная и верная.

А те, кто видел депрессивного и напуганного Калиниченко, видимо, просто плохо помнят происходившее в 2018 году.

Как указывается в тексте экспертизы от 6 августа 2021 года, эксперты использовали такие методы, как клинико-психопатологическое обследование, в том числе клиническую беседу, психодиагностический, судебно-психиатрический анализ материалов дела.

В этих же документах указывается, что разные свидетели давали почти противоположную оценку дееспособности Алексея Калиниченко на момент сделок.

Сделки по договорам дарения проводились в апреле 2018 года в Самаре в больнице им. Середавина, где тогда находился бизнесмен после операций. Нотариус С. Богатова, чьи данные приобщены к экспертизе, указывала, что «Алексей Калиниченко был в отдельной палате, лежал на кровати с подъемным механизмом.

Выглядел он больным, худощавым. Нотариуса в больницу пригласил Артем Шепелев, который объяснил, что на «семейном совете решили подарить все имущество дочери, так как состояние отца не очень хорошее. Он может умереть, поэтому, чтобы не оформлять наследство, решили переписать имущество на дочь».

Однако, по словам свидетельницы, на все вопросы Алексей Калиниченко отвечал «конкретно и понятно, то есть выражал свою волю, сомнений в дееспособности не возникало».

Другая свидетельница О. Гладченко поясняла, что на момент посещения ею Алексея Калиниченко в апреле 2018 года «истец был, конечно, совсем никакой, в плохом состоянии, показалось, что он еще не вышел из наркоза».

Она же отмечала, что пациент был напуган, постоянно говорил: «Вы меня не бросайте». На тот момент с ним в палате находились Артем Шепелев, Елена Шепелева и мужчина, которого называли нотариусом. «Он находился в сознании, отвечал на вопросы, вид у него был плохой, не был настроен на общение», — цитируются слова Гладченко.

В ходе беседы с Алексеем Калиниченко эксперты констатировали, что на вопросы о «непосредственно юридически значимых действиях он отвечал, что совсем их не помнит, никакого нотариуса не видел». «Я в тот момент был очень слаб, я с мертвыми разговаривал», — приводятся его слова.

Тем не менее эти показания, как и слова свидетеля Скоромного о наличии у исследуемого «видений», эксперты учитывать не стали.

«Наличие у подэкспертного «видений» не подтверждено данными медицинского наблюдения за состоянием его здоровья», — говорится в заключении самарских психиатров.

Сами эксперты далее указывают в тексте, что сомато-неврологическое состояние пациента удовлетворительное, ориентирован он всесторонне правильно.

«Алексей Калиниченко в юридически значимой ситуации — заключения сделок 25 апреля 2018 года, не страдал каким-либо психическим расстройством.

Этот вывод обоснован анализом медицинской документации в сопоставлении с показаниями лечащего врача-хирурга, указывающими на отсутствие у подэкспертного доказательств наличия у него в исследуемый период времени диагностически значимых нарушений психических функций, которые могли бы быть рассмотрены как симптомы какой-либо патологии психики.

Исходя из пояснений нотариуса, установлено, что Калиниченко выразил свою волю на совершение нотариальных действий четко, сомнений в его адекватности и дееспособности у специалиста не возникло, подписал многочисленные документы сам, исполнил свои ФИО четко.

Нотариусом не установлено оснований для отказа в удостоверении доверенностей от 25 апреля 2018 года.

Индивидуальных психических особенностей, оказавших существенное влияние на смысловое восприятие и оценку существа сделки, у Алексея Калиниченко не выявлено», — резюмировали специалисты ГБУЗ «Самарская областная клиническая психиатрическая больница».

— Руфия Кутляева