Тольяттинский боец рассказал о своем возвращении в спорт после пятилетнего перерыва

Победный бой на турнире Ural Fighting Championship в Самаре стал для тольяттинца вторым по счету после вынужденной многолетней паузы.

Читайте также:

С 1 сентября в Самаре изменят расписание четырех автобусных маршрутов

В Самарской области водитель Нивы насмерть сбил велосипедиста и скрылся с места ДТП

260 млн из бюджета Самарской области достались без борьбы единственному поставщику кондитерских наборов

Больше

Каким получился его камбэк? Легко ли ему далась победа в самарском октагоне? Случались ли в его карьере отмененные бои из-за запрещенных приемов? Как он поддерживал форму, находясь в местах лишения свободы? Об этом и не только тольяттинский боец Рим Хазиахметов рассказал в интервью «СО».

— В Самаре вы вышли в клетку на бой по ММА с 22-летним Вячеславом Шулеповым из Санкт-Петербурга. До вашей встречи он был непобежденным — выиграл пять боев из пяти. Можно ли сказать, что в поединке опыт победил молодость?

— Не стал бы так категорично говорить. Возраст можно назвать недостатком, который довольно быстро исправляется. Мне Вячеслав понравился и как человек, и как спортсмен, он молодец. Несмотря на то, что он младше меня на 12 лет, он хороший и довольно-таки опытный боец. Он грамотно вел бой, не сдавался. В первом раунде удавалось делать тейкдауны (броски) и попадать ударами. Во втором раунде, примерно в середине, стал делать болевой прием на ногу, из-за этого потратил силы, сильно забился, устал и не мог восстановиться. (Смешанные единоборства подразумевают работу в партере — борьба или поиск возможности применить болевой (удушающий) прием, а также добивание соперника. Бросок, или тейкдаун, используется, чтобы перевести бой из стойки в партер. — Прим. ред.)

— Да вы оба, по-моему, дышать не могли…

— Ну, у него, по крайней мере, не было так внешне заметно, как у меня. (Смеется.) Поэтому, повторюсь, — он молодец. Не знаю, как он провел эти три раунда, а про себя лично скажу честно, что продержался с Божьей помощью. Я верующий человек, и когда во время боя стало невыносимо трудно, не было сил, просто молился и просил Бога, чтобы Он мне помог. И Он помог.

— Был ли по ходу поединка момент, когда вы поняли, как нужно бороться с соперником?

— На самом деле я просто делал все, что умею. У меня не было конкретного плана, по которому нужно действовать. Поэтому применял весь свой технический арсенал, и, надо сказать, во многом даже все как-то само собой получалось. Дело в том, что из пяти боев соперника в интернете я нашел три. По ним мы и делали наработки. Но знаете что? В нашем с ним бою все происходило абсолютно по-другому. Он работал вообще не так, как в поединках с другими ребятами. Поэтому все наши наработки остались невоплощенными — я их так и не применил.

— То есть у Шулепова индивидуальный подход к сопернику?

— Можно и так сказать. Кстати, я на самом деле не первый раз замечаю, что со мной в поединке соперники работают не так, как с другими бойцами. В том смысле, что не по привычной для них схеме. Это не единичный случай, когда в процессе подготовки к бою я изучал стиль соперника и готовился к одному сценарию, а в клетке со мной начинали вести бой абсолютно по-другому. В этот раз так и получилось. Из чего я сделал для себя вывод, что нужно готовиться не под конкретного бойца, а просто быть самому готовым во всех аспектах к любому сопернику. Нужно совершенствоваться во всем. Если человек говорит, что достиг совершенства, это означает, что он просто остановился в развитии. А это не мой путь.

— Что касается боя с Шулеповым, для вас сохранялась интрига, чью руку в качестве руки победителя поднимет рефери?

— Да, я не был стопроцентно уверен в том, что выиграл.

— Но по собственным ощущениям вы же чувствовали, кто был сильней даже в таком равном поединке?

— Давайте так отвечу: я не думал, что проиграл. Я столько лет этим занимаюсь и, конечно, понимал, что в целом вел все три раунда: и в последнем раунде, когда я вышел наверх, а кто находится наверху, тот и наносит больше ударов, и в первом раунде у меня были броски, и во втором, когда я оправил его в нокдаун.

— По сути, вы были готовы к любому повороту событий?

— Я вообще готов к любому повороту событий, и не только в поединках, — мы не можем все контролировать в жизни. Есть поговорка: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи Ему свои планы на будущее». А повлиять на что-то по завершении боя я уже не могу, поскольку все, что от меня зависело, я выполнил.

— Да там у вас по ходу поединка дело до крови дошло.

— На самом деле единоборства хоть и относят к брутальным видам спорта, кровопролитие у нас случается не так часто, как кажется. Это не из серии фильмов «Кровавый спорт». Кстати, есть исследование на тему «Травматизма в спортивно-боевых единоборствах», так вот профессора Санкт-Петербургского университета утверждают, что единоборства занимают 13-е место по совокупному травматизму — после таких видов спорта, как альпинизм, водный туризм, мини-футбол, хоккей. Да, в борьбе за победу Слава Шулепов и я пролили кровь, но в спорте такое случается и от этого никуда не деться.

— В Самаре на турнире Ural Fighting Championship ваш земляк — титулованный Александр Дмитренко бился с белорусом, а их бой в итоге был признан несостоявшимся из-за запрещенного приема. В вашей карьере такое случалось?

— Честно? Я впервые увидел такой исход боя. В моей практике такого не было. Я хочу сказать, что у нас контактный вид спорта. (Список нарушений правил соревнований по смешанным единоборствам в редакции 2009 года включает в себя 31 пункт. В том числе в него входят запреты на удары головой, любые атаки в горло и паховую область, болевые приемы на глаза, а также малые суставы противника, такие как пальцы рук или ног. — Прим. ред.). И да, есть запрещенные приемы, но львиная доля из них приходится на неумышленные. Как и в этом случае. В бою спортсмены нередко пытаются провести удар по внутренней стороне бедра. Это разрешено, но бывает, что при этом попадают в пах. А это уже считается запрещенный прием. Потерпевшему дается пять минут на восстановление, но не каждый после такой травмы может вернуться в клетку. Так получилось и с соперником Александра. Хотя ранее в другом бою этим же вечером было похожее попадание, но вскользь, и бой, по-моему, даже не останавливали. Это спорт жесткий и контактный, и никто не застрахован от подобного. Мне самому как-то попадали в пах. Это было, когда я по «любителям» выступал. Удар пришелся такой, что «ракушка» пластиковая сломалась — треснула. («Ракушка» — необходимый элемент защитной экипировки паховой области для занятий единоборствами и контактными видами спорта. — Прим. ред.) Мне ее заменили, я положенные пять минут пытался отдышаться, собраться с силами. После чего вернулся и продолжил бой, но мне было тогда очень плохо.

— Выступление на турнире в Самаре стало для вас вторым в рамках вашего возвращения в спорт. Первый бой вы провели с Айдарбеком Ашималиевым, который с 2020 года не проиграл ни одного боя из пяти. Насколько эти два поединка — с Шулеповым и Ашималиевым — разные по содержанию?

— Бой с Айдарбеком я провел в 2022 году в другой лиге — Open FC и выиграл у него техническим нокаутом в печень в первом раунде. (Технический нокаут — вариант завершения боя, при котором один из бойцов не может защищаться от ударов соперника и продолжать бой не позволяет его состояние здоровья. Основное отличие от нокаута в том, что спортсмен не находится без сознания. — Прим. ред.) А здесь я провел полный бой — три раунда по пять минут. Это было намного тяжелей. Да и соперник в этот раз был намного сильнее и выше уровнем. Но знаете, этот бой мне самому пошел на пользу. Это был очень хороший опыт, потому что я понял свои возможности, на что способен, ощутил в полной мере свои слабые и сильные стороны и над чем конкретно нужно работать, чтобы стать лучше. Когда в третьем раунде мои батарейки стали садиться, я, например, понял, что мне срочно нужно повышать выносливость. Такие бои как раз и хороши тем, что спортсмены выкладываются полностью, остаются практически без сил, и именно в таких поединках открываются твои сильные и слабые стороны. А когда ты побеждаешь досрочно, всего этого не увидишь и не поймешь.

— Два боя — две лиги. Почувствовали разницу?

— Скажу за себя — да. И в Ural FC мне понравилось. Это солидно, достойно, с очень хорошей организацией. Полный зал зрителей, техническое оснащение на высоком уровне, равные соперники, не было такого, что кто-то явно слабей другого, — шансы выиграть были у каждого. Поэтому и бои были интересными для публики: интрига была в каждом поединке, нельзя было сделать стопроцентный прогноз и с уверенностью сказать, кто станет лучшим. Все было здорово. Конечно, неожиданностью стало то, что Дацик так быстро выиграл. Я думал, что это будет бой с шансами 50х50, в котором каждый удар любого из соперников может оказаться нокаутирующим. Именно этим поединки Ural FC и были интересны.

— Прежде чем спросить, каков ваш путь в единоборствах, хочу уточнить — Рим это полное имя?

— Да, Рим — это полное имя. Так меня назвал папа. Он мне рассказывал, что однажды когда-то в своей молодости услышал имя Рим и решил, что сына назовет так же. Да, имя редкое и многие удивляются. Но спасибо папе — с таким именем мне и прозвище, которое часто дается бойцам в единоборствах, ни к чему. (Улыбается.) Кстати, именно папа привел меня в спорт. Мне в то время еще 10 лет не было. И я, можно сказать, продолжил спортивную династию нашей семьи. Мой отец Тахир Хазиахметов — мастер спорта СССР, чемпион СССР по самбо. Поэтому и база у меня изначально — самбо, ныне признанный олимпийский вид спорта. Каков мой путь единоборца? Начинал с самбо и дзюдо во Дворце спорта «Волгарь» г. Тольятти у Николая Костина. Моя первая грамота датирована 1998 годом. Мне тогда было 10 лет. Потом, когда мы переехали в Старый город, известный как Центральный район города Тольятти, я продолжил заниматься самбо и дзюдо в школе №91 у тренеров Анатолия Бекина, Артура и Эдуарда Шариповых. В то время самбо и дзюдо — два вида боевого искусства, по технике схожие друг с другом. В обоих есть захваты, броски, болевые и удушающие приемы, но есть различия в правилах и оценках на соревнованиях. Примерно тогда же тренер Андрей Анатольевич Старостин предложил расширить мой спортивный кругозор и попробовать себя в рукопашном бое. По «рукопашке» у меня папа выступал, а я очень хотел быть на него похожим. Поэтому я, недолго думая, согласился. Заявился на соревнования, выступил и попал в призы. Сейчас я тренируюсь у отца, он начал тренерскую деятельность после того, как вышел на пенсию из милиции.

— Что вас подвигло сменить любителей на профессионалов?

— Любопытство. После того как в 2012-м я в ранге чемпиона ПФО выступил в чемпионате России по рукопашному бою, мне предложили попробовать свои силы в профессионалах. Я согласился. Это же интересно. Так, в сентябре 2013-го я дебютировал на турнире TFGP — Stalingrad vs. Tuff Guy. Моим первым соперником среди профессионалов стал Александр Яковенко. Особой разницы, честно сказать, я тогда не почувствовал: мой оппонент, так же как и я, только что перешел из любителей. Мы были примерно равными по способностям и навыкам. Я выиграл единогласным решением судей, мне понравилось, и я решил выступать по ММА (смешанные боевые единоборства. — Прим. ред.).

— Потом у вас был вынужденный перерыв. (Был осужден за участие в бизнес-конфликте. Отбывал наказание в местах лишения свободы. — Прим. ред.) Как сказалась на вашей форме такая долгая пауза?

— Конечно, если мы говорим про полноценный тренировочный процесс, то он отсутствовал. Тем не менее я старался поддерживать форму, но по мере сил и возможностей. И даже там, где я был, с Божьей помощью нашел себе единомышленников, ребят-спортсменов.

— Организовали бойцовский клуб?

— Скорее, кружок по интересам — несмотря на условия и обстоятельства, мы занимались любимым делом — спортом. Конечно, это было не стабильно, и мы тренировались в разных режимах — то каждый день, то через день. Естественно, старались придерживаться системы — день боролись, на другой — ОФП (общефизическая подготовка. — Прим. ред.) или игровые виды спорта. Но как такового тренировочного плана не было. У меня лично в тот период в разное время было по-разному. В СИЗО я просто занимался с бухты барахты — все свои упражнения ОФП по кругу делал: отжимания, подтягивания, приседания. А потом мне в камеру поселили бывшего спортсмена, который поделился опытом распределения тренировок. Я последовал его совету, и у меня уже появилась система — я начал тренировать разные группы мышц по разным дням. Когда меня перевезли в лагерь, там уже было все поинтересней.

— Вы могли проводить спарринги? Это не было запрещено?

— Ну, на практике это был спарринг не в полном смысле слова. Но бороться не воспрещалось, и мы использовали эту возможность, проводя спарринги не в полную силу. Так, легкие для поддержания соревновательной практики. Слава Богу — условия у нас для этого были. Но вы же понимаете, что в спорте нет мелочей. Ни у любителей, ни в профессионалах. Важно все — полноценные тренировки, режим, питание соответствующее. А в тех местах, где я был 4 года и 4 месяца, меню для профессионального спортсмена, мягко говоря, никудышное.

— Какую роль сыграл спорт в тот период жизни?

— На самом деле спорт в принципе очень помогает. И не только в таких жизненных обстоятельствах. Находясь там, я старался максимально использовать свое свободное время на самообразование, совершенствование. В моем понимании, человек состоит из трех составляющих — это интеллект, тело и душа. Эти три компонента нужно постоянно развивать и совершенствовать. Интеллект — интеллектуальная работа, чтение книг; духовное развитие — молитва, таинства церкви, благие дела; а развитие тела — спорт. В этих трех направлениях я и старался работать.

— Как по возвращении проходил процесс восстановления спортивной формы? Пришлось ли гонять вес, например?

— Свой первый бой в 2022 году я провел в промежуточном весе 74 кг. Мне, откровенно сказать, непривычно гонять вес, а за последние пять лет я вообще отвык от такой процедуры. Ребята гоняют по 8-10 кг, а бывает и больше. У меня как-то все проще — утром не позавтракал, пришел, встал на весы — 77 кг. Все, молодец, можно пойти и поесть.

— Были ли другие варианты, чем вы будете заниматься после освобождения?

— Для меня не было никакой неопределенности. Я точно знал, чем буду заниматься на свободе, и очень этого хотел. Я мечтал и грезил тем, что опять начну тренироваться и выступать. Поэтому я рад, что использовал на сто процентов возможность провести хороший бой с достойным соперником. Я через многое прошел, но сейчас чувствую, что стал гораздо сильнее, чем был до своей паузы в спорте. Тем более я считаю, что спортивное долголетие для единоборств — это нормально. До 40 лет человек может выступать абсолютно в любой категории — при условии, что он поддерживает соответствующий образ жизни. Замечали, что кто-то из спортсменов в свои 30 лет при неправильных режиме и питании, пристрастии к вредным привычкам может выглядеть гораздо хуже 50-летнего? И я говорю сейчас даже не о том, как он ведет свои поединки, а просто выглядит. Я уверен, что все зависит от тренировочного процесса и профессионального отношения к своему здоровью. Если ты будешь относиться к себе достойно, то и в 40 лет останешься в профессиональном спорте на высоте. Я вот, например, так и планирую, с Божьей помощью. Еще для этого нужно побеждать. У меня есть силы, навыки, технико-тактическое умение, а значит — надо достигать побед. Поэтому сейчас для меня важен каждый бой. Но при этом мне принципиально выступать в хорошей лиге, а эта лига меня впечатлила и очень понравилась. Конечно, хотелось бы продолжить карьеру в Ural FC и стать там чемпионом.

— Ирина Зобнина