Боец «Фил» пояснил, чем отличается применение «Солнцепеков» в Сирии и на СВО

Тяжёлые огнемётные системы — один из самых разрушительных видов оружия, которое используется в российской армии. Удар одного ТОС-1А «Солнцепёк» накрывает площадь в 40 тыс. кв. м., от него не спасут ни блиндажи, ни подвалы – термобарические боеприпасы разят не взрывами и осколками, а облаком огня и избыточным давлением.

Читайте также:

«Купол» над Донбассом: какой путь прошел офицер «Южной» группировки войск от Ливии до Курахово

Российские военнослужащие рассказали, как готовят новобранцев на СВО

Офицер российского штурмового батальона «Хруст»: «Дроны меняют лицо войны»

Больше

Но даже это сокрушительное оружие нуждается в поддержке. Кто сегодня главный враг российских «Солнцепёков» и как наши военнослужащие борются с ним, как применение ТОСов на СВО отличается от использования тяжёлых огнемётных систем в Сирии, рассказывает «Фил».

Он — стрелок отделения огневой поддержки в отряде РХБЗ специального назначения, и служит в уральском отдельном гвардейском соединении радиационной, химической и биологической защиты.

Гирокомпас вместо калькулятора

— Расскажи, чем занимается твоё отделение. Разве нужна дополнительная поддержка такой мощной машине, как «Солнцепёк»?

— Нужна – чтобы защитить её саму. Мы дозор, который не позволяет противнику подобраться к машине и «малой кровью» серьёзно подпортить наш поступательный потенциал. Чтобы этого не случилось, к каждому «Солнцепёку» прикреплена группа сопровождения на БТР, багги, мотоциклах. Если ТОС всё-таки пострадает, мы должны эвакуировать экипаж. Я ещё и внештатный санинструктор. Но такого, слава Богу, делать не приходилось. За всё время наш отряд не потерял ни одной машины.

— С начала СВО твоя работа как-то изменилась?

— Задачи остались те же, сопровождение и охрана «Солнцепёка». Но способы выполнения этой задачи изменились кардинально. В начале СВО мы воевали по сценарию, отработанному ещё в Сирии. Отделение огневой поддержки приезжало вместе с боевой машиной на место и рассредотачивалось. Пока ребята вычисляли координаты цели, мы следили, чтобы к машине не подобрался противник. После стрельб сворачивались и все вместе ехали в ПВД.

Теперь работаем по-другому. Во-первых, сами стрельбы проходят гораздо быстрее. Раньше только на то, чтобы рассчитать все данные для целеуказания, уходило до получаса. Помню, как ребята ходили с буссолями (прибором для измерений горизонтальных углов) и баллистическими таблицами, а потом вручную рассчитывали параметры выстрела с калькуляторами и ручками. А мы всё это время ждали, пока они закончат — и смотрели, не успел ли появиться противник.

Сегодня всё расчёты делают специальные программы и приборы, такие как гирокомпас и другие, не буду их называть. Благодаря им на всё уходит секунд 15.

«Главное – контролировать небо»

— Значит, для твоего отделения работы теперь стало меньше?

— Как раз наоборот. Чтобы гарантировать безопасность машины и экипажа, мы сегодня приезжаем на место будущей работы заранее, за несколько часов. Осматриваем территорию, выставляем посты, налаживаем взаимодействие с соседними частями.

Ездим на позицию несколько раз, по пути ещё раз проверяем маршрут, по которому пойдёт ТОС. Был случай, когда из-за прилёта на дорогу упало дерево. Нам пришлось доставать бензопилы и расчищать путь.

После нас на позицию приезжает «Солнцепёк» со второй частью отделения поддержки на БТР. Машина отрабатывает и возвращается в пункт временной дислокации. Мы остаёмся ещё на 20 – 30 минут – следим, появятся ли дроны противника и как быстро это произойдёт, куда они полетят, не выследят ли «Солнцепёк». Одним словом, смотрим, как отреагирует противник, чтобы понять, чего ждать от него в следующий раз.

— Теперь дроны ваша главная угроза?

— Конечно. Поэтому сегодня наша главная задача – контролировать небо и защитить «Солнцепёк» от дронов. Для этого используем средства радиоэлектронной борьбы, которые регулярно модернизируем, расширяем их рабочий спектр.

Таких комплексов у нас несколько — чтобы перекрывать разные частоты, на которых летают вражеские беспилотники: «мавики», FPV-дроны, «Бабы яги».

Часть стоит на самой боевой машине, часть — на БТР сопровождения, и ещё один собираемся установить на штатный багги, который получили от Минобороны. Плюс соседние подразделения, в интересах которых мы работаем, могут подогнать свои машины с комплексами РЭБ. Защита получается надёжная.

На одной из задач над нами кружилось сразу несколько вражеских дронов, но ни один не смог подойти ближе 300 метров. И не подойдёт!

— Кирилл Кирягин, военный корреспондент издания Краснознаменного Центрального военного округа «Уральские военные вести»