С думскими выборами-2021 в России завершился очередной политический цикл, который стал прорывным для одних партий и стал абсолютно провальным для других.
Означает ли это, что в новом сезоне проигравшие окончательно сойдут с дистанции, или им еще есть что предложить обществу? На что они рассчитывают? И что будут делать для реализации своих планов? Этим и другим вопросам «Самарское Обозрение» посвятит новый цикл своих публикаций, включающих в себя аналитику и интервью с активными участниками политического процесса
В 1990-е годы в России было множество партий, но выжили среди них единицы. Одна из них — «Яблоко», которая перестала быть парламентской партией в 2003 году и до сих пор не вернула утраченные позиции.
Официальный результат на выборах в Госдуму в этом году — 1,34%. Почему «Яблоко» растеряло своих избирателей и не смогло заместить потери новыми? Зачем партию пытались захватить изнутри и чем теперь оборачивается перерегистрация ее членов? Планируется ли участие в новых выборах, в том числе в Самарской области?
Свою точку зрения на эти и другие вопросы «Самарскому Обозрению» представил член федерального политического комитета (ФПК) партии «Яблоко», председатель Псковского регионального отделения Лев Шлосберг* (внесен в список лиц, выполняющих функции иностранного агента), который в декабре посетил Самару и общался здесь с местными партийными активистами.
— Какова цель вашего визита в Самару?
— Я откликнулся на приглашение «Штаба самарских депутатов» и Егора Бесчастнова выступить в лектории «Выходные местного самоуправления».
Моя тема — «Независимая политика в регионе: команда, повестка, ресурсы» — о том, что такое местная политическая повестка, как искать людей, как объединять их, приводить в политику и заниматься выборами.
Это отчасти политический, отчасти почти методический семинар.
Я решил расширить программу своего пребывания в Самаре, учитывая, что здесь есть «Яблоко», а с Антоном (Рубиным — руководителем самарского регионального отделения партии «Яблоко» с октября 2021 года. — Прим. ред.) мы знакомы уже несколько лет.
Я сразу написал ему, и мы сделали план на три дня, в который включили посещение лицея «Спутник» (лицей учредил и возглавляет предыдущий многолетний руководитель самарского «Яблока» Игорь Ермоленко. — Прим. ред.), организации «Домик детства» (возглавляет Антон Рубин. — Прим. ред.), Дома Челышева, встречу с активом самарского отделения «Яблока»…
Я увидел, что в Самаре очень много избирателей-демократов, но не очень много демократических политиков. Хотя город большой и сильный.
И здесь сотни тысяч людей с высшим образованием, в большинстве своем техническим. А техническая интеллигенция, как правило, была сторонницей демократических реформ…
— С 2003 года «Яблоко» больше не является парламентской партией и в этом году не получило ни одного мандата в Госдуме. Притом что представительство разных партий по итогам последних выборов увеличилось с четырех до восьми. Как так получилось?
— В Госдуме сейчас представлены пять партий.
— Если брать всех депутатов — прошедших и по спискам, и одномандатным округам, — то восемь.
— Одномандатные округа для оппозиции — это договорные матчи, это уже совсем не выборы.
— Самарская область тут же возразит: в 162-м округе избран Михаил Матвеев от КПРФ, совсем не договорной.
— Я не знаю про господина Матвеева, так как, к сожалению, у меня не было времени, чтобы изучить политическую карту Самары до приезда сюда. Скажу так.
Несколько кандидатов, которые прошли в думу «вне плана», — это стихийное аккумулирование протестных голосов, которое сработало в нескольких крупных городах.
Незапланированные результаты выборов, как правило, показывают, что политик смог выйти за пределы своего партийного электората — это всегда необходимо для победы в одномандатном округе, — он имеет собственные общественные связи, не замыкающиеся на его партии.
Он укоренен в местном сообществе. Кроме того, чтобы выиграть одномандатный округ и в областное собрание, и в Госдуму, не будучи в списке заранее согласованных кандидатов, кандидат не должен за время, предшествующее выборам, совершить какие-то фатальные ошибки.
— Изумительная программа победы! Что же тогда помешало реализовать ее «Яблоку»?
— «Яблоко» занимает сегодня политическую позицию, которая не совпадает с личной позицией большинства избирателей и не разделяется значительной частью российского общества.
Наши ценности — свобода и демократия, права человека, европейские ценности. Присоединение Крыма — аннексия, полагаем мы.
В стране сейчас другая волна: «Кругом враги. Путин — наш президент навсегда. В Украине правят фашисты».
У нас партия конституционных демократов, которая не может пользоваться высокой популярностью в имперской стране, где в 2020 году изменился государственный строй: поправки к Конституции закладывают основы новой путинской государственности.
Я ожидаю, что будет принята полностью новая Конституция, потому что вторая глава действующей Конституции «Права и свободы человека и гражданина» сейчас предусматривает приоритет международного права над российским, а это непреодолимое препятствие для создания унитарного государства, к которому страну сейчас ускоренно ведут.
Но есть еще одна причина — это проблема общественных связей, коммуникации «Яблока» с обществом.
В Псковской области произошла в свое время парадоксальная ситуация. Мы не побеждали на выборах, пока «Яблоко» не выдавили из Госдумы.
А потом мы поняли простую вещь: «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и не герой», извиняюсь за большевистскую цитату.
Мы осознали: все, что происходит в нашем регионе, — это наша личная ответственность. Обществу нужны демократические представители, и мы стали искать общий язык с этими людьми.
— То есть электорат «Яблока» объективно уменьшился?
— Уменьшился, но не настолько, чтобы мы проигрывали выборы.
Произошло несколько вещей. Часть людей, у кого была надежда на создание демократической России и кто разделял наши ценности, ушли из жизни. Им уже на рубеже 1980-90-х было за 50 лет.
Очень многие из страны уехали. То есть мы теряем избирателей физически. Однако то, что произошло в последние два года с избирательной системой России с точки зрения самой избирательной системы, — это катастрофа.
До шестидневного голосования за поправки к Конституции в 2020 году и перехода всей страны на многодневные голосования избирательная система была изуродованным, но все же механизмом, по которому при желании можно было провести честные выборы.
А после изменений в законах о выборах в 2020 году стало невозможно провести честные выборы в принципе.
— Тогда почему коммунистам ровно при тех же условиях все же удалось добиться немалого на этих выборах?
— Потому что не менее трети современного российского общества по своим взглядам остается советским. Треть людей проголосует за это.
— На что вам остается надеяться, если настрой большинства избирателей противоречит вашим ценностям? А тех, кто, условно говоря, «за вас», остается все меньше и меньше?
— Мы надеемся, что в жизнь приходят люди, которые понимают, что им в «совок» нельзя, что в стране должны быть и реально ответственное правительство, и честные выборы, и — главное — свобода как жизненно важный общественный институт.
В начале 1990-х годов, когда «Яблоко» начинало, по всем социологическим исследованиям — а тогда было много независимых качественных исследований, — мы лидировали по числу голосов в аудитории до 35 лет.
Молодое поколение первого постсоветского пятилетия выбирало «Яблоко». Теперь наша линейка голосов сдвинулась в сектор 50+ и 60+. С молодежью стало очень трудно.
— Что случилось в отношениях «Яблока» с создателем «Городских проектов» Максимом Кацем и его командой? Они ведь могли стать той самой молодежью, которой сейчас не хватает партии?
— Это отдельный сюжет. Он долгий. В нем нужно четко разделять две вещи.
Первая вещь — есть аудитория, ориентированная на молодых динамичных современных политиков. Эта аудитория не очень политизированная. Не случайно у «Городских проектов» приоритетная тема — урбанистика, устройство городов, которая может волновать всех — коммунистов, сталинистов, сторонников ЛДПР.
Во многом именно на этой повестке «Новые люди» стали парламентской партией. Такой подход к работе получает определенную поддержку на фоне усталости от политических партий. Но это не политика, конечно, это активизм.
Вторая вещь — есть конкретная история с личными амбициями Максима Евгеньевича Каца. Закончилась она, на мой взгляд, очень плохо для него и не очень хорошо для «Яблока». Как говорится, свадьбы не было, но молодые разошлись навсегда.
В свое время по призыву Максима в московское отделение партии вступили несколько сотен человек, что позволило ему влиять на процесс избрания председателя Московского регионального отделения партии.
С ним стал лично общаться Григорий Алексеевич [Явлинский], который отдал Максиму огромную часть президентской избирательной кампании в 2018 году. Казалось, будет успешное и перспективное сотрудничество.
Да, Максим — публичный, очень технологичный, коммуникабельный человек. У него широкие общественные связи и отлаженная машина сбора пожертвований, с помощью которой смогли собрать 70 млн рублей на парламентскую кампанию Насти Брюхановой.
При этом Максима подводит искушение быть хорошим со всеми, в том числе со стратегическими политическими врагами демократии, и, более того, стараться быть первым среди равных и там тоже.
Особая история — отношения Максима с политиками, которых общество воспринимает как демократов.
Он хотел быть успешным с Навальным** (Алексей Навальный — оппозиционер и основатель Фонда борьбы с коррупцией***, признанного экстремистской организацией, иноагентом и запрещенной в России, отбывает сейчас срок в колонии за мошенничество. — Прим. ред.), с Гудковым…
Но каждый раз, будучи частью команды другого политика, рано или поздно он давал понять: а теперь я на первом плане, я автор успеха, я ключ к победе!
При этом он практически ничего не делал после избрания его кандидатов депутатами. Они были предоставлены сами себе, не получали обратной связи. Люди в такой ситуации начинают теряться.
В 2019 году я проводил в Москве и Петербурге встречи с депутатами, большинство из которых были избраны через проект Максима Каца. Уровень их демотивации и психологического кризиса был запредельным!
Люди говорили: «Я больше не пойду на выборы. Меня бросили. Меня оставили в чистом поле наедине с этими проблемами, с этой «Единой Россией». У команды Навального** с их «Умным голосованием» то же самое, кстати. Что дальше будет с избранными депутатами, их не интересует.
Я пытался сбалансировать ситуацию в партии в течение двух лет. В команде Максима есть замечательные люди, с которыми я лично знаком уже не один год. В начале этого кризиса я открыто защищал и его, и их, в том числе на заседаниях бюро и политкомитета, на долгих закрытых встречах. Пытался найти компромисс. Однако Максим не шел ни на какие компромиссы. А когда понял, что я ищу компромисс, при котором он тоже должен от чего-то отказаться, сказал: «Я больше не поддерживаю Шлосберга*. Я буду председателем партии».
И самая последняя история, самая печальная, произошла уже в этом году. В партийных и околопартийных чатах стал обсуждаться личный план Максима по финансовому захвату партии через съезд.
«Давайте дадим председателю каждого реготделения по 15 тысяч в месяц. Не хватает компьютера с клавиатурой? Давайте добавим и на это. Сколько еще нужно, чтобы делегат от региона выступил на съезде и сделал Максима председателем партии…»
Это было дико, это выглядело троллингом, но это было.
— «Яблоко», наверное, чего-то стоит все-таки, если в него готовы были так вкладываться?
— Да! Вы произнесли, возможно, ключевые слова! Партия «Яблоко» — очень дорогой политический актив, потому что все остальные демократические политические силы в нашей стране по разным причинам скончались.
И есть условный миллион людей — сколько точно не знаем, но есть, — которые на любых выборах при любой программе проголосуют за «Яблоко». Это — самый дорогой политический актив.
— Осенью началась перерегистрация членов партии, в ходе которой, похоже, происходит зачистка ее от команды Каца. Что вы об этом скажете?
— Сейчас в нашей партии очень опасный период. Есть специалисты по разбрасыванию камней, есть специалисты по их собиранию. Я специалист по собиранию. Буду цепляться за каждого человека, которого знаю, и добиваться восстановления прав этого человека в партии.
Потому что в демократической партии не может быть никаких оптовых процессов. Процессы могут быть массовыми, но не должны быть оптовыми.
Если вам не хватает двух недель для перерегистрации, отведите на нее два месяца. Встречайтесь со всеми, разговаривайте лично, спрашивайте.
Но списком нельзя снимать с регистрации. Там же очень разные люди. Например, в числе 16 исключенных через бюро партии на самом первом этапе есть женщина, которая познакомилась с Явлинским в 1999 году в Ярославле.
Есть женщина, которая всю жизнь работала в крупном федеральном музее и из своей пенсии каждый месяц жертвовала псковскому «Яблоку» 500 рублей.
Я сам ее убеждал вступить в «Яблоко».
И так совпало, что она сделала это одновременно с теми, кто пришел с Кацем. А ее — под общий замес! Так нельзя.
— Отношения партии с «Городскими проектами» как складываются?
— Максим политизирует «Городские проекты» совершенно сознательно. В Псковской области нет политических «Городских проектов», есть только активистские, потому что в псковской политике есть «Яблоко». Можно сказать, что политически мы поглотили «Городские проекты».
— Вы согласны с теми, кто говорит, что по позициям «Яблока» на последних выборах ударило так называемое «Умное голосование»?
— Частично — да. Ущерб от «Умного голосования» мы получили. Какой? Исследований нет.
История этого проекта понятна. Я очень сочувствую Алексею Навальному**: его выдавили из легальной политики и в итоге получили революционера.
Но «Умное голосование» — внеценностный проект, когда один политик, не имеющий возможности легального участия в выборах, прислоняется к успеху любых других политиков.
Опасно другое. Этот проект рассчитан на ситуацию, когда люди устали, разочарованы и хотят простых решений. Но простые решения в политике никогда не бывают хорошими.
Этот проект развращает гражданское общество. Вот избиратель, гражданин России. К примеру, я. Я сторонник либеральной демократии. Я иду на выборы и хочу голосовать в соответствии со своими убеждениями.
А мне говорят: «Нет, твои убеждения, твоя личная позиция не важны. Голосуй по-другому. Откажись от убеждений. Откажи в поддержке тому политику, который защищает твои ценности. Голосуй за того, кого больше поддерживают другие избиратели, люди других убеждений, потому что так сказал лидер».
Для «Умного голосования» важно поддержать Алексея Анатольевича Н., и это якобы будет удар по власти. Вот ударили только что. Покажите мне, пожалуйста, эту Государственную думу! Кто в этой думе выступает за расследование покушения на Навального**? Ни один депутат. Кто требует прекращения политических репрессий? Ни один депутат. Кто способен оппонировать президентской вертикали ? Ни один депутат.
Вот в том числе результат «Умного голосования». От изменения соотношения мест слагаемых политическая сумма мест не изменилась.
У меня было очень серьезное столкновение по «Умному голосованию» в 2020 году, когда в новосибирский горсовет от «Яблока» шла Наталья Чубыкина — эколог, ученый, очень «яблочный» человек, настоящий политик, гражданин.
В ее округе Леонид Волков (бывший координатор признанных экстремистскими, запрещенных и ликвидированных штабов Алексея Навального**, который покинул Россию, после чего был объявлен в розыск. — Прим. ред.) через «Умное голосование» поддержал своего знакомого Ростислава Антонова, а это человек радикальных националистических взглядов. Антонов в итоге выиграл.
Мы хотели защитить Чубыкину и сделали большую публикацию со ссылками на позицию Антонова, которая вышла на «Эхе Москвы» за несколько дней до выборов. Взрыв был колоссальный.
Я сказал уже после выборов, что «Умное голосование» — это призыв к политическому промискуитету. Нельзя делать из людей миньонов! Организаторы «Умного голосования» говорят: «Нет, так можно и так нужно». Тут мы с ними не сойдемся во взглядах никогда.
— Некоторые считают, что на самом деле эта технология не особо работает.
— Она работает на определенную аудиторию, которую надо изучать. Навскидку могу сказать, что к «Умному голосованию» чувствительны активные люди, которые намерены участвовать в политике как минимум в качестве избирателей.
Как правило, это люди, несогласные с действующей властью, но большинство из них испытывают недостаток в политической информации.
Эти люди иногда импульсивны, порой наивны, не хотят по каким-то причинам тратить время на то, чтобы разобраться в политике.
А тут — готовое прямое указание. Надо только проголосовать, полагаясь на чужой авторитет.
— Один из политологов заметил, что если «Яблоко» не будет меняться, то через несколько лет на очередные выборы выйдет не партия, а мумия.
— Мумия вам отвечает. (Улыбается.) Можно так? Потребность в «Яблоке» как демократической либеральной партии сохраняется. Но у значительной части общества есть неудовлетворенность нашей работой и нашими достижениями.
Задача «Яблока», конечно, не забывать про свой кусок ответственности.
Важно не прекращать диалог с людьми. Самая большая угроза «Яблоку», как и всем партиям, находящимся в электоральном гетто, состоит в искушении закрыться от недовольного и часто агрессивного общества.
То, что мы не договорили на выборах, нужно говорить дальше, продолжать диалог со страной.
— Кто будет вести этот диалог?
— Я могу. Я буду вести.
— Вы станете председателем партии?
— Не знаю. Это решает съезд. Я уже два раза пытался.
— Самарской области через два года предстоят выборы губернатора. Вы человек медийный. Не планируете в них участвовать?
— Нет! Но хороший вопрос. Мое глубокое убеждение — губернатор должен быть выходцем из региона, в котором избирается. Губернаторов не случайно сейчас тасуют как перчатки.
«Вертикали власти» нужны перекати-поле — люди без личных корней, без личной аудитории в регионе. Не нужны политики, избравшиеся сами, своими силами. Потому что тогда это подлинная политическая сила. А так все они ставленники, светят отраженным светом.
Я убежден, что и у вас кандидат в губернаторы должен быть самарским человеком. И он еще должен будет пройти муниципальный фильтр — собрать нотариально заверенные подписи нескольких сотен муниципальных депутатов, а у самарского «Яблока» сегодня только один такой.
В таких случаях есть два пути. Первый — идти договариваться с властями: «Я буду хорошим спойлером, дайте мне 300 подписей». Это позор. Я категорический противник таких договоренностей. Пойти на это — значит потом всю жизнь сидеть «в кармане» у тех, кто даст.
Второй путь — сделать из сбора подписей настоящую избирательную кампанию.
Я за муниципальными подписями в 2014 году проехал несколько тысяч километров по Псковской области. Тогда Андрей Турчак (губернатор Псковской области в 2009-2017 гг. — Прим. ред.) почти месяц не обращал внимания на мою активность.
А я встречался с людьми, сам ездил с депутатами к нотариусам. И все свои 149 подписей собрал сам. Нужно было 157. Когда люди Турчака по косвенным данным поняли, что петля на шее затягивается, то включили буквально все!
Оставшиеся восемь подписей я не смог получить. Их просто уже не было.
После этого уже ни один муниципальный фильтр ни в одном регионе не давался на откуп кандидату. Власти изменили подход.
И теперь у них везде реализуется блицкриг: весь запас подписей муниципальных депутатов они исчерпывают за 72 часа после объявления выборов. Для этого есть договорные нотариусы и уже расписанные по кандидатам, в том числе по всем спойлерам, ручные депутаты.
Я в 2014 году отказался сдавать свои подписи в избирком. Они пытались всеми способами выяснить, кто эти депутаты.
Я сказал: «149 меньше, чем 157. Мне откажут в регистрации, но людей я не сдам». Я всем депутатам пообещал, что если не соберу все подписи, то не сдам их. Я получил штраф.
Некоторых людей потом вычислили, кто-то и сам сказал… Больше этих людей не выдвигали на выборы ни от «Единой России», ни от кого, а у меня половина подписей была от депутатов из «Единой России», не согласных с Турчаком.
Я считаю, что «Яблоко» для такого региона, как Самарская область, должно подумать о кандидате. Это должна быть очень сильная фигура, психологически и политически устойчивая.
Если такой отчаянный кандидат находится, то он понимает, что скорее всего не пройдет. Но он заранее заявляет о своем выдвижении. Его биография и программа публикуются не за пять дней до выборов, а за год.
И также за год он начинает знакомство с депутатами. Это не просто поездки по региону, а несколько сотен личных встреч.
И когда этот кандидат выходит на выборы, то просит (о заверении подписи) тех, с кем у него будут договоренности о подписи, в первый же день после объявления выборов. Можно получить неожиданный результат.
Если такой демократический «локомотив» или «танк» найдется, я готов ему помогать.
— В Самаре вы встречались с местным активом «Яблока». Что увидели на этой встрече? Как оцениваете ситуацию в отделении?
— Я встретился с неравнодушными интересными людьми. Мы поговорили очень откровенно и договорились, как будет подниматься и усиливаться Самарское региональное отделение «Яблока».
— Какие надежды на нового руководителя отделения возлагаете?
— Считаю, что в отделении есть ядро — несколько активных людей с глубоким пониманием ситуации и в Самаре, и в стране. Я буду им помогать. Антон Рубин — талантливый человек, который честно занят социальной и благотворительной работой.
У него хорошие перспективы.
Главный дефицит любой региональной партийной организации «Яблока» — люди и время, даже не деньги.
Нужно построить в Самаре такую партийную работу, чтобы ядро партии было волонтерским, но мотивированным к общественной и политической работе. Я буду помогать самарскому «Яблоку» устанавливать общественные связи.
— Самарского отделения также коснулся процесс перерегистрации? Многих партийцев при этом потеряли и на местном уровне?
— Пока невозможно подводить итоги, потому что перерегистрация не завершена.
Есть предположение, что партия продлит сроки, потому что зима, трудно доехать до всех, найти тех, у кого нет мобильной связи, а в партии много людей в возрасте, которые по объективным причинам почти не пользуются или даже совсем не пользуются электронной коммуникацией.
— В Самаре вы также встречались с инициативной группой из-за проблем с запахом в Куйбышевском районе. Каков результат этой встречи?
— На мой взгляд, встреча была полезной. Я понимаю, как действуют государственные ведомства в такой ситуации, что они готовы делать, чего боятся.
Понятно, как в Самарской области ведут себя власти, которые, безусловно, опасаются монополистов, но не могут не реагировать на возмущение людей и пытаются занять среднюю позицию, что на самом деле невозможно.
Сейчас очевидно, что потенциальные источники загрязнения не очень обеспокоены тем ущербом, который они приносят людям и окружающей среде.
Им проще платить штрафы по 200 тысяч рублей. Но общественное мнение и общественное давление могут изменить эту ситуацию. Я дал коллегам по борьбе консультации, как действовать наиболее профессионально в этой ситуации, и буду им помогать.
— Людмила Николаева
Лев Шлосберг* — Внесен Минюстом России в реестр иноагентов
Алексей Навальный** — внесен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов
Фонд борьбы с коррупцией (ФБК)*** — экстремистская организация, запрещена в России
**** деятельность запрещена в России, принадлежит компании Meta, признанной в РФ экстремистской
2025 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
