Содержание
Вот уже шесть лет жители Самары, Тольятти, Жигулевска, Сызрани и других городов и районов Самарской области имеют возможность бесплатно посещать лекции знаменитых российских ученых, писателей, журналистов, врачей, приглашенных одним из системообразующих предприятий региона — ПАО «ТОАЗ».
Во Дворце культуры Тольяттиазота гости интеллектуального клуба «Химия слова», организованного в форме городского лектория, обсуждают с приглашенными лекторами самые сложные вопросы психологии, философии, маркетинга, медицины, истории и искусства.
Первая лекция нового сезона посвящена литературе. Литературе для самых требовательных читателей — для детей.
«О классике детской литературы — по-взрослому» гостям интеллектуального клуба «Химия слова» рассказала молодой талантливый литературовед Елизавета Касилова, филолог и преподаватель лицея Высшей школы экономики.
Елизавету Касилову постоянные гости «Химии слова» полюбили еще в пятом сезоне, когда она читала увлекательную лекцию «Скандальная классика: что это за литература и как ее читать».
В свою очередь Елизавета призналась: «Мне чрезвычайно нравится тольяттинская публика; мне нравится, что люди приходят, чтобы говорить о книгах; мне нравится, что люди находят время для того, чтобы отрешиться от повседневных дел, рутины и взглянуть на произведения, которые известны с детства, по-новому или открыть для себя совершенно новые книги, которые войдут в нашу жизнь».
«В прошлый раз мы говорили о классической литературе, которая воспринимается как классика, но вызывала бурные дискуссии и до сих пор вызывает их. Сегодня мы поговорим о том, что, казалось бы, бурные дискуссии не вызывает. Мы будем говорить о тех книгах, на которых, я думаю, большинство из присутствующих в зале росло или растило своих детей. Мы поговорим с вами о трех авторах: Гофман, Кэрролл, Толкин. Мы посмотрим на их произведения взрослым взглядом», — обратилась к слушателям Елизавета Касилова.
Дети, читая книги этих авторов, обращают внимание на увлекательный сюжет, на волшебные метаморфозы, на яркие образы, но при этом подтексты этих историй зачастую остаются для них нераскрытыми. По мнению лингвиста, для детей смысл меркнет за волшебными превращениями и увлекательным сюжетом.
В то время как в выдающихся образцах детской литературы есть подтексты: культурологические, философские, политические и исторические, но по большей части подтексты психологические.
«Мы посмотрим, что же объединяет эти волшебные истории. Я думаю, что большинство собравшихся в зале эти истории знают, читают и любят. Мы попытаемся взглянуть на эти истории как на рассуждения авторов о жизненном пути. Те произведения, которые были на слайде, у Гофмана это «Щелкунчик» и «Крошка Цахес», у Кэрролла это «Алиса в Стране чудес», и у Толкина это «Хоббит», — предложила публике Елизавета Касилова.
Все эти произведения объединяет приключенческий сюжет, то есть в основе лежит персонаж, который попадает в волшебную страну и проходит через какие-то приключения, испытания.
«Все эти истории, как мне кажется, связаны с идеей поиска себя. С идеей поиска своего жизненного пути», — считает лектор.
Елизавета Касилова начала свою лекцию с произведений автора, трагически не понятого своими современниками, с автора, для которого идея поиска себя была очень острой, насущной.
Этот автор — Эрнст Гофман.
«Я очень рада, что в зале есть те, кто прочел «Крошку Цахеса», потому что, мне кажется, это очень интересный пример того, как сказка, изначально вообще не рассчитанная на детей, присутствует в детских антологиях, издается в изданиях с красочными картинками для детей, хотя на самом деле сказка, я бы сказала, с подтекстом совершенно взрослым», — говорит Касилова.
Что мы знаем о Гофмане? Дело в том, что Эрнст Теодор Амадей Гофман прожил очень сложную, не очень долгую жизнь. Буквально с первых лет своей жизни он оказался в очень сложной жизненной ситуации. Первый год его жизни связан с определенной семейной катастрофой.
Дело в том, что его родители развелись, а как вы понимаете, для того времени развод — это пятно, которое прежде всего ложится на женщину; пятно, которое отчасти ложится на ребенка; и мать и отец практически не присутствуют в жизни юного Гофмана.
Мать вместе с маленьким Теодором возвращается в свою семью, к своим родителям, но при этом она чувствует свою вину за разрушившийся брак, хотя ее вины в этом не было. Брак распался из-за того, что отец увлекался спиртным, но были у него и другие грешки.
Отец Гофмана также занимался искусством.
«Возможно, вот откуда у Гофмана этот талант, — предполагает Касилова. — Но отец себя найти не смог, и мать чувствует свою вину за распавшийся брак. К концу жизни она перестанет выходить из комнаты, боясь, что ее упрекнут за что-либо».
То есть перед глазами маленького Гофмана присутствует женщина, которая не осознала себя выросшей, которая не смогла взять на себя ответственность за ребенка.
Гофман смотрел на свою мать с неким чувством растерянности.
Он воспринимал ее, скорее, как старшую сестру, но сойтись ближе мешала разница в возрасте.
Мужская фигура, которая отчасти заменяет Гофману отца, — это его дядя, также не сумевший чего-то добиться в жизни.
Поэтому Гофман с детства погружается в атмосферу несколько странной семьи, в которой люди страдают от того, что они не добились того, чего хотели.
«Почему мы так подробно останавливаемся на его детстве? Именно в детстве кроется ключ к пониманию абсолютно всех его историй, что детских, что взрослых. Он писал отнюдь не только сказки. Он бы очень удивился, узнай он, как вошел в историю мировой литературы. На него давило представление о том, что правила превыше всего, что самое важное соблюдать приличия, что практически сводило его мать с ума», — рассказывает литературовед.
Гофман не может втиснуться в эти узкие рамки приличий и традиций, потому что он с детства чувствует в себе талант, но при этом не может сказать своей семье, что хотел бы связать жизнь с музыкой.
Музыкой он начинает интересоваться с детства, у него даже есть отчасти биографический рассказ про мальчика, который занимается музыкой, но при этом родные не могут разделить его увлечений, потому что считают это чем-то легкомысленным.
«Естественно, Гофман будет вынужден пойти по стопам семьи, свяжет свою жизнь с юриспруденцией и всю жизнь будет от этого страдать. Перед нами неудачливый юрист, неудачливый сотрудник суда. Перед нами человек, который всю жизнь будет искать выход из этой проблемы: как оставаться собой и при этом не пытаться задушить в себе себя, и при этом остаться в рамках приличий. С детства Гофман ищет пути выхода из этой проблемы: как не показывать свое истинное лицо, как играть», — рассказывает Елизавета Касилова.
В этой проблеме она видит корень появления мотива перевоплощения в сказках Гофмана. Мотива раздвоения, несколько психоделического в его сказках.
«Отсюда потребность взглянуть на себя извне и посмотреть, в какой роли я сейчас выступаю», — говорит Касилова.
Мечта всей его жизни — быть композитором. Литературу Гофман рассматривал исключительно как легкий способ заработать деньги, потому что в то время была мода на мистические рассказы. Отсюда в его рассказах и присутствует мистика: он писал то, что хорошо продается.
Искусство в какой-то момент становится для него — что музыка, что литература — пространством свободы. Гофман периодически рисовал карикатуры на знакомых ему чиновников, и несколько таких карикатур послужили поводом для невероятного скандала.
Гофман легко отделался всего лишь переводом, только потому что не удалось доказать, что эти карикатуры рисовал именно он. Хотя сейчас биографы говорят об этом без всяких сомнений.
«И вот перед нами человек, который постоянно играет. Перед нами человек, который ощущает в себе два мира, эту двойственность. И это, конечно, очень хорошо совпадает с ведущим художественным направлением на тот момент — это романтизм. Романтизм — направление, которое строится на ощущении двойственности человека, на ощущении двойственности мира. Мы обратимся сначала к самой светлой истории Гофмана, на которой все мы растем, это «Щелкунчик», а затем поговорим о менее радостной истории — это «Крошка Цахес». Мы оставим за скобками очень страшные, психоделические сказки — это «Песочный человек», «Золотой горшок». Эти произведения разрушают светлый образ, который может создаться от сказки про Щелкунчика», — предлагает Елизавета Касилова.
«Щелкунчик и Мышиный король» — сюжет строится вокруг спасения куклы, главная героиня сражается за любимого.
При этом ей никто не верит, когда она рассказывает, что куклы оживают, что к чувствам этой куклы нужно относиться как к чувствам живого человека. Есть мотив непонимания, который характерен для романтизма.
В финале любовь Мари спасает и перерождает Щелкунчика, потому что условием его спасения была любовь: если кто-то полюбит его, заключенного в уродливом теле, — он обретет свободу.
«Этот мотив характерен для многих историй Гофмана. Проблема телесности была одной из самых ярких проблем его творчества и жизни. Он очень болезненно переживал свое «уродство», как он это называл. Считал, что такой уродливый человек, как он, не может заслужить любовь девушки. Он наивно рассуждает: «Если я хочу привлечь к себе внимание девушки, то я должен быть настолько ужасным, чтобы эпатировать ее, и так заставить ее обратить внимание на меня», — рассказывает Елизавета Касилова.
Здесь мы видим ту же проблему, но в сказочном ключе: есть уродливый Щелкунчик, но есть и Мари с чистой душой ребенка, которую его внешность не останавливает.
«Именно сказке «Щелкунчик» мы обязаны популяризацией рождественских ритуалов, потому что сказка Гофмана активно издавалась в Европе, пришла в Россию, и благодаря описанному ритуалу празднования Рождества, иллюстрациям многие европейские читатели узнают, что, оказывается, Рождество нужно праздновать определенным образом», — утверждает Елизавета Касилова.
Конец XVIII века — первая половина XIX века живет полностью во власти романтизма.
Романтизм не совсем о звездном небе, прогулке под луной.
Романтизм далеко не всегда повествует о светлом, нежном и связанном с любовью.
Романтизм приходит на смену периоду классицизма, который был построен на воспевании разума.
Разум, долг, логика — главные категории в жизни человека. Романтизм, отталкиваясь от классицизма, говорит: нет, увы, разумом весь мир не познать.
Лектор напоминает публике, что в романтизме со знаком «плюс» выступает воображение: разум не дает вам полностью познать окружающую реальность, а воображение дает.
Оно позволяет вам увидеть то, что разум не даст. Чувства и страсть идут со знаком «плюс», что в классицизме порицалось.
Даже темным страстям предаваться хорошо. Человек, который не чувствует, — не живет. Беззаконность становится в плюсе.
Это не означает, что романтизм воспевает преступников и разбойников, хотя они и становятся популярными. Романтизм считает, что законы — упрощение жизни. Настоящий романтический персонаж не может жить в границах нормы.
«Отчасти мы видим это и в образе главной героини. Она явственно противопоставляет себя другим детям, ее брату. Он видит лишь игрушку, когда Мари рискует своей жизнью, защищая Щелкунчика от Мышиного короля», — рассказывает филолог, напоминая, что жанр сказки был выбран Гофманом под влиянием моды.
Жанр сказки вошел в моду в период романтизма по нескольким причинам. Во-первых, в романтике отказываются от разума, порицают логику, то есть жанр сказки оказывается очень подходящим, ведь он связан с подсознательным. Романтики поэтизируют образ детства.
Образ ребенка как существа с неким уникальным взглядом на мир был создан именно романтиками. Романтики тоскуют по естественному человеку, который не испорчен современным обществом — логикой, который действует под влиянием чувств, а не разума.
Непосредственность ребенка — плюс, а не минус. В сказке может происходить что угодно, и не требуется объяснений.
«Щелкунчик» — это абсолютно романтическое произведение про героя-мечтателя», — утверждает Касилова.
Герой, который страдает от мира, в котором он живет. Он строится на конфликте реального мира, в котором царствует расчет. Он вынужден жить в этом мире, но в то же время его душе доступен другой мир.
Мир фантазии, мир мечты, он почему-то знает, как именно должен быть устроен мир, и стремится к этому идеалу.
Мы видим это в жизни Мари, потому что перед нами девочка, которой сказочная страна является во сне. Все случаи, когда она попадает в волшебную страну, сражается за жизнь Щелкунчика, объясняются ее сном. Родители ругают ее за фантазию, вовлеченность, за то, что она не может оставить свою игрушку в детской.
Перед нами героиня, которая живет в двоемирии, героиня-мечтательница. Проблема телесности разворачивается и здесь, но в замаскированном, волшебном ключе.
В финале мечта воплощается в реальность, и Мари, которая полюбила деревянную куклу, видит перед собой мальчика. Деревянная кукла исчезает, и перед ней появляется живой человек, которого она может безболезненно полюбить.
Гофман показывает разрешение проблемы: что делать, если вы полюбили мечту. Он отвечает на этот вопрос разными способами. Его персонажи вынуждены выбирать между мечтой и живым человеком, который не идеален. Гофман показывает разные способы выхода.
«Щелкунчик» — самая светлая история Гофмана, потому что героиня безболезненно выходит из этого конфликта.
В других историях, например в сказке «Золотой горшок», главный герой выбирает между утонченной, духовной героиней и между реальной девушкой, которая его любит. И он делает выбор в пользу фантазии.
В романе «Эликсиры сатаны» Гофман предлагает еще более страшный вариант этого сюжета: что делать, если вы полюбили идеал, а человек рядом с вами ему не соответствует?
Нужно убить живого человека, чтобы можно было любить мечту, чтобы быть преданным этому образу, который живет в воображении.
«Такое страшное развитие одного и того же сюжета. Когда мы начинаем сопоставлять легкого и радостного «Щелкунчика» с другими произведениями автора, мы понимаем, что перед нами одни и те же темы, вопросы и проблемы, но только поданы они по-разному», — говорит Касилова.
«Крошка Цахес» также детское издание, что крайне любопытно. Эта сказка никогда не предназначалась для детей, хотя она строится на сюжете с множеством метаморфоз», — удивляется Елизавета Касилова.
Главный герой — это уродливый карлик Крошка Цахес. Добрая фея, встретив однажды его и его мать, которая использует его как способ зарабатывания денег, возмущена несправедливостью судьбы. Фея решает уравновесить положение дел: вознаградить и улучшить жизнь карлика.
Она дает ему волшебную способность, которая заключается в том, что, когда он оказывается в обществе талантливых людей, их качества приписывают Цахесу.
В сказке это воплощается таким образом: если рядом с ним кто-то играет на фортепиано, то все восхищаются игрой Цахеса. Людям начинает казаться, что играл Крошка Цахес.
Из чего и создается проблема, потому что главный герой студент Бальтазар влюблен в дочку профессора Кандиду. О ужас, он неожиданно обнаруживает, что она помолвлена с Крошкой Цахесом. Кандида видит в нем Бальтазара, видит в нем своего возлюбленного.
Главный герой ищет способ разрушить колдовство, потому что он в отличие от всех остальных понимает, что перед ним уродец, который ведет себя отвратительно, не обладает никакими достоинствами.
Задача главного героя — развеять колдовство, спасти главную героиню, других людей. Этот волшебный сюжет о противостоянии героя-романтика и карлика-уродца кажется детским. Но и взрослые подтексты встречают нас с самых первых страниц.
Действие разворачивается в королевстве, глава которого решил утвердить просвещение.
Министр советует ему действовать: «Прежде чем мы приступим к просвещению, то есть прикажем вырубить леса, сделать реку судоходной, развести картофель, посадить акацию, улучшить сельские школы, проложить шоссейные дороги и привить оспу, прежде надлежит изгнать из государства всех людей опасного образа мысли, кои глухи к голосу разума и совращают народ на различные дурачества».
Люди, с которыми будет бороться правительство, — это не совсем люди, это феи. Министру они не нравятся тем, что не платят налоги. Если фея может доставить любой предмет куда угодно, при этом обходя налоговую систему, то казна недополучает денег. Это одна из причин, которую называет министр.
«Министр расписывает очень подробно меры, которые нужно принять. Я бы сказала, что он описывает их в абсолютно антиутопическом ключе. Поэтому сказка «Крошка Цахес» считается одной из первых сказок в жанре антиутопии, ведь перед нами в сказочной форме описано государство, которое решает следить за опасным образом мыслей своих граждан», — обращает внимание публики Касилова.
Министр объясняет, как следует поступать с этими опасными гражданами: они должны превратиться в полезных граждан просвещенного государства, а именно либо вступить в брак, либо должны вязать носки, и все имущество фей следует конфисковать, в том числе крылатых коней.
«Обрезать крылья, приручить и сделать полезными тварями, давая им корм в стойлах», — цитирует персонажа сказки Касилова.
Эту историю следует рассматривать как пародию на государство, в котором Гофман живет. Главный герой Бальтазар — наивный романтик, который боится ученых за их непонимание поэзии, который влюблен в красотку Кандиду, но не понимает, что не будет с ней счастлив.
Красотка Кандида — это девушка, как сказано в книге, которая любит хорошо покушать и хорошо посмеяться. Слушать романтические стихи ей будет утомительно.
Профессор Терпин, ее отец, это одновременно пародия на представителя науки: он в лесу не слышит, не видит красоты и ходит собирать гербарий. Гофман иронизирует над представителями науки.
Крошка Цахес, который благодаря своему волшебному дару поднимается по карьерной лестнице, — это яркий образ карьериста, политика, который ужасно обращается с окружающими людьми.
Когда студенту удается вырвать волшебные волоски из его головы и пелена с глаз окружающих спадает, то никто не жалеет его.
«В финале Крошка Цахес, спасаясь от толпы, пытается спрятаться у себя под кроватью, но тонет в горшке с нечистотами. Достаточно яркое политическое высказывание», — говорит Елизавета Касилова.
Последний политический процесс в жизни Гофмана связан непосредственно с ним самим: его пытались обвинить в том, что он в своих сказках позволяет критиковать власть, а также использует для своих произведений реальные события и реальных людей.
Автор на смертном одре продиктовал своему другу блестящую статью о том, что художника нельзя упрекнуть в том, что он копирует реальность, потому художник никогда не копирует. Художник создает из своего воображения.
Автор умер, поэтому мы не знаем, чем закончился суд.
«Мы переходим к следующему сказочнику, который также не планировал войти в историю как детский писатель, — это Льюис Кэрролл. Льюис Кэрролл прежде всего преподаватель математики в университете, и его труды до сих пор рассматриваются как достаточно необычные для своего времени», — напоминает Елизавета Касилова.
Также, как и другие преподаватели в Оксфорде, Кэрролл являлся дьяконом, он читал проповеди, был верующим человеком.
Мы знаем, что он любил играть с детьми и придумывать для них сказки. «Алиса в Стране чудес» была придумана во время одной из таких игр с детьми.
«Кэрролл начинает придумывать историю для сестер Литтл, не заботясь о том, к чему история придет. Полнейшая импровизация. И эта сказка вносит его в историю как литератора, а не как математика. Эту сказку он не планировал публиковать, не относился к ней серьезно», — рассказывает лектор.
Кэрролл входит в историю литературы как юморист, хотя перед нами чрезвычайно застенчивый человек. Все отмечали, что он очень сильно заикался, один уголок рта был перекошен, он был несколько глуховат на одно ухо.
Только с детьми он был полностью свободен, мог быть самим собой. Перед нами человек максимально традиционный, настолько, что он в театре очень остро реагировал на слово «проклятье», и ему это казалось недостойным театральной публики.
При этом он не боится высказывать свои мысли, он доверяет себе. Возможно, именно благодаря этой вере он и смог создать новаторскую, нетрадиционную сказку.
Алиса засыпает и бежит за кроликом, хотя автор сначала не говорит нам о границе реальности и сна.
Прыгает в кроличью нору и попадает в волшебный мир, полный странных персонажей, настолько странных, что первые читатели были несколько сконфужены.
«Первые рецензии говорили о том, что приключения Алисы — это какой-то бред человека, у которого высокая температура. Не понимали, зачем такое читать ребенку. Мы заметим, как много в этой сказке странных переходов между эпизодами. Один персонаж неожиданно превращается в другого, Алиса понимает, что она в другой локации. Очень похоже на странный, запутанный сон. И это одна из новаторских черт. В финале все заканчивается тем, что Алиса просыпается, но по мысли автора то, чему Алиса научилась во время сна, должно обогатить ее представление о реальной жизни», — объясняет литературовед.
«Алиса в Стране чудес» поражает читателей своего времени своим новаторством.
Во-первых, это произведение литературы абсурда, в котором нет логических объяснений действий персонажа: он что-то делает, просто потому что.
Автор также грубо нарушил традиции изображения ребенка: детей должно быть видно, но не слышно. Ребенок должен говорить только тогда, когда к нему обратятся, от него не ждут непосредственности, она будет воспринята как недостаток воспитания.
Перед нами новая героиня. Алиса ничего не боится, она ведет себя несколько вызывающе: она постоянно читает нравоучения.
Каждый раз, когда она встречает нового персонажа, она объясняет ему, как нужно себя вести. С другой стороны, Алиса смешна тем, что она пытается распространить правила, которым ее учили, на тех, к кому они абсолютно неприменимы.
В этих обстоятельствах, когда ты то становишься маленькой, то большой, то твоя голова взмывает в небеса, о правилах приличия можно забыть, но Алиса пытается вести себя как правильная, хорошая девочка.
«Всю сказку мы можем рассмотреть как пародию на нравоучительные стихи, на систему образования, на обыденную логику рассуждения. Кэрролл сказал новое слово в юморе. Здесь он отпускает себя на волю, создает новаторскую историю. Дело в том, что в сказке много игры слов, но практически нет юмора ситуаций. Обычно комедийная ситуация строится на том, что нам показывают персонажа, который попал в смешную ситуацию. Становится смешно от того, что он обыгрывает значение слов. Он играет с детской этимологией, когда ребенок не знает слова и пытается его объяснить», — обращает внимание публики Касилова.
Например, Алиса наблюдает за сценой суда: «Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали его и сели на него.) «Я очень рада, что увидела, как это делается», — подумала Алиса. «Попытки к сопротивлению были подавлены». Теперь-то я знаю, что это такое!».
Льюис Кэрролл показывает нелепость обыденных ситуаций, которые составляют жизнь образцового члена Британского общества того времени.
Он постоянно высмеивает правила поведения. Например, Алиса пытается вступить в светскую беседу, как ее учили, но при этом все всем грубят, она не может задать правильный вопрос.
В ручье из слез она видит мышку, она начинает рассказывать, что у нее есть такая прекрасная кошка, которая так хорошо умеет ловить мышей. Мышка убегает, Алиса понимает, что что-то неловко вышло.
Персонажи просто не умеют вести застольную беседу. Во время чаепития никто не убирает грязную посуду, все просто перемещаются на одно место. Никто не может рассказать интересную историю, они просто обрываются.
Алисе загадывают загадку, и когда она говорит о том, что не знает, просит ответа, ей его не дают. Здесь нарушаются правила застольной беседы, но и взлом логики жанра загадки: у загадки должна быть отгадка.
«В этой сказке высмеиваются и другие важные для британского общества ситуации. Это ситуация суда. Для английской литературы очень важна тема суда, правосудия. Практически в каждой классической английской книге будет либо показан суд, либо будут обсуждаться вопросы наследства, и это чрезвычайно важная жизненная ситуация. В книге несколько раз описывается суд, но нарушаются главные правила, логические принципы суда», — рассказывает Касилова.
Суд над Шляпником, во время которого его не могут выслушать и не могут понять, кто он по статусу.
Когда король говорит, что он свободен, и Шляпник убегает, король кричит ему вдогонку: «И отрубить ему там голову!», нарушается базовое правило судебного производства.
«Перед нами сказка, которая в очень остроумном виде высмеивает основу британского общества. Эти вещи считывались взрослыми, а не детьми, которых завораживали превращения и приключения», — резюмирует литературовед.
Алиса — это прекрасный пример героини, которая находится в процессе самопознания и самоопределения.
В тексте достаточно много интересных моментов, которые на это указывают. Например, когда Алиса рассуждает: «Дайте-ка вспомнить, когда я встала, я это была или не я?»
Касилова объясняет, что мы это воспринимаем в контексте сказки таким образом: Алиса то увеличивается, то уменьшается в размерах, поэтому она и пытается определить, где та точка, где она перестала быть собой.
Но если отказаться от этого, то мы видим вполне нормальную ситуацию, что человек меняется, пытается понять, где я старый, а где я новый, а какой я вообще.
Постоянная метаморфоза описывается психологами — прекрасный пример человека, имеющего конфликт с собственным телом. Алиса прекрасно это демонстрирует, испытывая большие проблемы с телом.
Например, Алиса любила быть двумя персонами сразу. Или когда Алиса пытается вспомнить таблицу умножения, и все идет не так, она думает, что вдруг ее заменили, вдруг она глупая девочка Мэйбл.
Алиса как персонаж привлекает исследователей, психологов прежде всего тем, как она отстаивает право на свою точку зрения.
Это шло вразрез с образом ребенка того времени. Ребенок должен делать то, что говорят взрослые. Алиса же идет всем наперекор. Она разговаривает со взрослыми на равных.
«Алиса независима, она показывает, что имеет право думать так, как она думает», — подытоживает лектор.
Последняя история о превращении, перерождении, которую напомнила гостям «Химии слова» Елизавета Касилова, — это сказка Джона Рональда Руэла Толкина «Хоббит».
Толкин вошел в историю не только как писатель, как создатель Средиземья, но и как лингвист.
«Если мы проанализируем его биографию, то перед нами достаточно заурядная жизнь оксфордского профессора. Обычный досуг, жизнь, быт, если не смотреть на художественные произведения», — удивляется Касилова.
Детство Толкина сложилось драматично, что наложило на него отпечаток, отражаясь во всех его произведениях.
Раннее детство прошло в Африке, потому что его отец был сотрудником африканского банка, он надеялся построить карьеру, но умер. Мать осталась с двумя детьми на руках. Началась сложная в материальном и психологическом плане пора. Мать Толкина находится в определенной изоляции.
Она принимает католичество. Когда она становится католичкой, родственники отрекаются от нее, и даже после ее смерти, когда встал вопрос, с кем будут жить двое подростков 13 и 11 лет, родственники согласятся содержать детей, только если они перейдут в англиканство.
Толкин воспринимает свою мать как мученицу, которая осталась до последних дней верна своей вере. Она передала свое горячее чувство сыну, поэтому мы должны говорить о нем как о человеке чрезвычайно верующем. Это чувство помогло ему справиться с утратой матери.
«Перед нами сирота, который теряет отца, не помнит его. Подросток, который потерял мать. Ребенок, который рано стал увлекаться языками, создавать свои. Он растет с ощущением, что он один в этом мире, и, возможно, поэтому он придумывает свой собственный мир. Каждый раз для него придумывание мира связано с придумыванием языка. Он сначала придумывает слова, а потом начинает думать об их смысле. Из слова начинает вырастать весь его художественный мир», — увлекательно рассказывает Касилова.
Лектор обращает внимание, что на творчество Толкина сильно влияет Первая мировая, все его творчество пропитано ощущением войны. И «Хоббит», и «Властелин колец» — это истории про войну.
Мир Толкина — это мир, где горе находится где-то за кадром. Ранняя смерть отца и матери заложила в нем понимание, что счастье очень хрупкое. Что и происходит с Фродо, который возвращается с душой, истерзанной кольцом.
Касилова предлагает поговорить о «Хоббите». Это классическая литературная сказка.
Она строится на сопоставлении двух миров: свой, комфортный и приятный, а также чужой, куда герой вынужден отправиться, для того чтобы сразиться с драконом, спасти принцессу.
По этой модели строится и «Хоббит»: главный герой покидает нору, для того чтобы открыть для себя Средиземье. Оно поражает его воображение, но, с другой стороны, это пространство совершенно чужое, где все пугает, заставляет меняться.
«Мы видим в сказке много черт, характерных для этого жанра. В любой сказке должен быть наставник главного героя, кто поможет сразиться с драконом. У нас это Гэндальф. Эльфы, гномы, с одной стороны, традиционные сказочные образы, но они совпадают в чем-то с людьми. У нас есть классический сюжет борьбы с драконом, но этот сюжет характерен и для британского эпоса.
«Хоббит» — это сказка, которая перерастает в эпическое произведение о герое, который борется с драконом, борется с собой», — рассказывает лектор.
Касилова напоминает, что автор долго бился над финалом сказки. Первоначально Бильбо вонзает свой волшебный кинжальчик, дракон мечется, разрушая вход в туннель.
Но в этот момент у автора что-то не клеится, вероятно, потому что он не сказочник, ему тесно в этом финале. Он придумывает финал, который нехарактерен для сказки.
Битва пяти воинств, которая отражает военный опыт автора. В этой битве Бильбо перерождается, он уже не тот хоббит, который беспокоится, что у него кекса к чаю нет; он теряет одного из своих друзей, успевая примириться с ним перед гибелью; он возвращается домой с сокровищами, но с воспоминаниями о потере; отныне он совершенно иной человек.
«Хоббит» какая-то неправильная сказка: в сказке герой идет за сокровищем, получает сокровища, возвращается домой победителем. Но не здесь. Главный герой понимает, что эта цель ложная. Драгоценный камень, который для гномов значит все, начинает становиться символом алчности. Именно из-за него разворачивается битва, гибнет друг. Получается, что в отличие от сказки, где мерилом героизма становилась способность героя сразиться с драконом, здесь же мерилом человеческой личности становится способность сопротивляться соблазну», — указывает на важнейшие аспекты литературы Толкина Елизавета Касилова.
Литературовед напоминает, что идея сопротивления соблазну, идея ложного блага — красная линия произведений Толкина.
Так, Бильбо находит кольцо, а в следующей части это приводит к катастрофе. Кольцо, которое обещает каждому человеку исполнение его мечты, его желаний, ведет к краху.
«Идея совершенно не сказочная, а эпическая. Мы понимаем, что через сказку просвечивает уже совершенно другая история. Это древний эпос, который также построен на идее сопротивления соблазну», — считает лингвист.
Кроме того, по мнению Касиловой, мы видим пародирование в «Хоббите». Автор признавался, что хоббиты просто английские крестьяне.
Они отважные, но скудны в воображении: Бильбо, который думает о кексах, при этом сражается храбро, даже когда друзья его отвергают в финале.
Получается, что Бильбо еще и пародия на черты британского менталитета: любовь к чаю, настороженность к чужакам, приверженность к иерархии. Хоббиты не любят чужаков, у каждого своя группа, и они не смешиваются.
«Если мы присматриваемся к сказке как к сказке о войне, то в какой-то момент начинаем задаваться вопросом: не было ли произведение попыткой справиться с травмой? Тем более что мы знаем еще одного автора — это Клайв Льюис (автор «Хроник Нарнии»), который пишет очень похожую историю, — предлагает задуматься Касилова. — Перед нами образцовый герой, который вынужден покинуть зону комфорта. Мы воспринимаем эту историю в психологическом ключе. «Хоббит» — это не совсем история про поиск сокровищ, а про изменение самооценки, герой постоянно ощущает в себе борьбу двух начал. По одной линии родственников у него есть склонность к необдуманным поступкам, а с другой — у него родственники ограниченные, которые живут по привычке».
Елизавета Касилова обращает внимание слушателей на то, что изменения в жизни героя начинают происходить, когда он впервые сталкивается с поэзией.
«Здесь мы понимаем, что эту историю писал филолог. Хоббит начинает чувствовать, что ему не хватает ограниченного мирка, когда он слышит пение гномов. Он чувствует любовь к прекрасным вещам. Ему не хватает этой норы, он открывает для себя весь мир. Его функция в сюжете меняется. Изначально он помеха. Он маленький, его нужно спасать, но ближе к финалу персонажи начинают понимать, что простой хоббит оказывается спасателем», — объясняет Касилова.
Таким образом «Хоббит» становится историей про нравственный выбор. Ближе к финалу автор вырастает из сказки и закидывает удочки в следующую книгу. Появляется мысль, что во имя защиты ты не можешь лишить жизни другое существо, каким отвратительным бы оно тебе ни казалось.
Также это история про борьбу со страхом, потому что оказывается, что бояться можно не только врага, но и друзей. В какой-то момент друзья Бильбо отвергают его, но он остается верным им до конца.
Это история про борьбу с алчностью. В финале мы видим человека, который возвращается с войны иным: повзрослевшим, повидавшим весь мир, мыслящим совершенно иначе.
«В этом плане финалы «Хоббита» и «Властелина колец» перекликаются. В «Хоббите» возвращение светлое, во «Властелине колец» душа героя так исстрадалась, что он не может жить в этом мире. Это история взросления, открытия мира и себя», — поясняет лектор.
Елизавета Касилова на этой ноте предложила закончить лекцию. Резюмируя, что все три истории — это истории открытия себя, перерождения.
«Это истории о том, как больно иногда меняться, но это необходимо, иначе ты так и останешься в крохотной норке хоббита. Нужно уметь примерять реальность, каким бы болезненным это ни было. Нужно оставаться ребенком, верить в себя, отстаивать точку зрения, как это делала Алиса», — утверждает Елизавета Касилова.
— Марина Ярцева
2024 © «Обозрение». Все права на материалы, опубликованные на портале OBOZ.INFO, защищены
